Эмма Стоунекс - Смотрители маяка

— Нет.

— Для кого-то из вас?

— Нет.

— Вы не знаете? Или не имело?

— Я не знаю. То и другое.

— Хелен предположила, что батарейки сели.

— Это так?

У женщины хватило учтивости изобразить смущение.

— К сожалению, мы не смогли подтвердить этот факт. Обе батарейки были на местах, но перевернуты другим концом. Поисковая команда «Трайдента» переставила батарейки. Так что они не знают наверняка.

Перед ее глазами возник Билл, бьющий руками по воде. Он не умеет плавать.

— Что-то еще было с ними на маяке. И перед тем как сказать, что это безумие, это даже наполовину не так безумно, как предположить, что двое отлично работающих часов остановились в одну и ту же минуту в один и тот же день.

— Другая версия — что часы остановил кто-то из хранителей.

— Зачем им это?

Раздался стук в дверь. Помощник внес две чашки с коричневой жидкостью, цветом похожей на мясную подливку, которую подавали в ресторане в Мортхэвене. Дженни помнила, как еще до свадьбы Билл водил ее туда, надев свой лучший костюм.

От запаха кофе ее затошнило.

— Мне нужно в туалет.

В коридоре она столкнулась с Кэрол, та протянула ей ребенка, но Дженни не захотела его взять. Она не хотела, чтобы к ней прикасался кто-то кроме Билла.

Вернувшись в гостиную, она застала всех на своих местах. До конца ее жизни Рождество будет таким — инспекторы, сосиски в тесте, серпантин и осыпающаяся елка. Ханна и Джулия в доме у подруги, но она не может оставить их там навсегда, вскоре ей придется с ними объясниться. Одной семь лет, другой два года, девочки поймут главное: они могут больше никогда не увидеть отца. Ханна будет помнить его, а Джулия, вероятно, нет. А у малыша вообще ничего не останется.

Он вернется.

Если она будет думать об этом постоянно, ее мысли могут стать реальностью. А если нет? Ей придется каждый день выживать, зная, что она натворила. Это справедливо. Она заслужила свою утрату.

— Мы рассматриваем вероятность, что мужчины планировали свое исчезновение.

— Нелепость. Билл никогда бы не поступил так со мной.

— А Артур с Хелен?

— Это зависит от разных вещей.

— От чего?

— Я же не знаю, что у них происходит, не так ли?

Мужчина пил кофе. Делал записи в блокноте.

— Ваш муж когда-нибудь говорил о Винсенте Борне?

— Билл не любил разговаривать о маяке дома.

— Некоторых людей могло беспокоить, что Винсент сидел в тюрьме.

— Есть вещи и похуже, чем кража. Вряд ли он причинил кому-то вред.

Мужчина секунду наблюдал за ней. Потом они с женщиной переглянулись, и она провела по краю кружки ногтем, покрытым лаком цвета ветчины.

— Вы когда-нибудь встречались с временным смотрителем, Дженни?

Однажды она виделась с ним в Мортхэвене, когда он сменил Фрэнка. Лет двадцати с небольшим, долговязый, ссутулившийся. Во рту у него была сигарета, почти незаметная под шикарными усами. Она почувствовала, что от него пахнет шерстью — несвежий, дымный, влажный запах, который у нее ассоциировался с башней, потому что от Билла всегда так пахло, когда он возвращался, и она несколько дней отстирывала его и перекладывала его рубашки ароматическими саше, чтобы он снова начал пахнуть домом.

— Вы правы, мистер Борн сидел за мелкую кражу. Но последний срок он получил за куда более серьезное прегрешение.

— За какое?

— Боюсь, мы не можем разглашать эти подробности, потому что они могут вызвать лишние разговоры и помешать расследованию.

— Эти подробности? Винса посадили в тюрьму за преступление, и в результате Билл оказался в опасности, и вы называете это «подробностями»? В чем дело? Скажите мне. Я его жена. Я имею право знать.

— У нас нет оснований предполагать, что преступление мистера Борна как-то связано с исчезновением или что он подверг остальных риску.

— Но это возможно?

Они сочувственно посмотрели на нее. Она подумала, что их сочувствие связано не только с произошедшим. Они коротко переговорили между собой, а потом рассказали ей.

Ей потребовалось время, чтобы переварить их слова, и это все равно что досмотреть телешоу до конца, а потом обнаружить, что все понял неправильно. Правда о Винсенте Борне всколыхнула ее, как флаг на корабле — одинокая красная вспышка.

Не только у нее есть секрет.

— Должна вам сказать, что я чуть не умерла, пока сюда ехала. Какое испытание для женщины моих лет и состояния здоровья! Из-за сердца меня посадили на кроверазжижающие средства, но от них у меня головокружение и мне все время холодно, посмотрите только, я дрожу! Руки как у привидения, почти просвечивают. Этот варфарин — чистый яд! Лучше бы у меня случился еще один удар.

— Хотите чего-нибудь выпить, миссис Моррел?

— Разве что у вас найдется вишневый бренди. И я не миссис, я мисс. Думаю, вы считаете, что у женщины вроде меня есть муж?

— Я не думала об этом.

— Что ж, когда-то он был. Мы сыграли шикарную свадьбу. А потом он взял и исчез, вот так. Однажды утром вышел за молоком и не вернулся. Наверняка вы слышали такие истории. В моем случае это чистая правда. Даже не поцеловал меня в щеку перед уходом. Думаете, после этого я должна была продолжать носить обручальное кольцо? Ни за что! Он оставил меня с пятимесячным ребенком, который орал сутками напролет. Ни за что! Кажется, я видела его в 1968 году на заправке, он был в машине с какой-то шлюшкой. Можно мне закурить?

Мужчина протянул ей пепельницу — роскошную хрустальную штуку из тех, которые можно увидеть в таких заведениях. Перл никогда не жила в местах вроде «Принцессы Регент» с огромными кроватями, пуховыми подушками, сортиром в номере и завтраками… яйца и бекон, селедка и блины. Это так отличалось от привычных пышек и сигарет и от квартиры в многоэтажке на А406, из окна которой видны были многочасовые пробки.

— Спасибо, что согласились приехать, миссис Моррел.

— Вы оплачиваете мой номер в этом шикарном местечке, пока мы не закончим, да?

— «Трайдент-Хаус» хочет позаботиться о родственниках в это трудное время.

— Вы уже говорили. Вот уж они вляпались! По правде говоря, я не удивлена, нет. Этому мальчику суждено было попасть в беду. Всю жизнь от него были одни проблемы, и ничего не изменилось. А теперь вы сидите тут и потеете, хотя, как по мне, тут все ясно как день. Все говорят о тайне, но на самом деле никакой тайны нет. Когда вы позвонили, я подумала, ну вот.

— В чем же дело?

— Я знала, что это случится. Может быть, не так. Ловко проделано, что сказать. Я так и знала, что это случится.

— Что именно?

— Разве выяснить это — не ваша работа? Я ничего об этом не знаю. Я даже не знала, что он поступил работать на этот чертов маяк. Когда он вышел из тюряги, он ни разу не объявился, неблагодарная сволочь. Я даже не знала, что его выпустили. Если бы Эрика не знала эту птичку, с которой он начал встречаться… Только тогда мы узнали.