Ремигиуш Мруз - Безмолвная

— Понимаешь? — спросила наконец Ева.

— Да.

— И всё это из-за чувства безопасности, которое он мне тогда давал.

— Понимаю, — еще раз подтвердил я, надеясь, что тема исчерпана.

Ева кивнула, но я не думаю, что она поверила мне. Честно сказать, я и сам не был уверен, что смогу примерить на себя ее ситуацию. Теоретически это не трудно — изнасилованная, запуганная женщина встретила наконец кого-то, рядом с кем может чувствовать себя в безопасности. Стоит ли удивляться, что она влюбилась в этого человека? Конечно, нет. Кроме того, она не надеялась, что мы когда-нибудь встретимся. Потому что ради блага нас обоих должна была вычеркнуть меня из своей жизни. Это я понимал прекрасно.

— После учебы мы некоторое время жили в Велькопольске, — продолжила Ева. — Роберт работал на таможне. Потом я вернулась с ним в его родные места. Мы стали жить в Ревале, и все у нас поначалу было в порядке. А затем начались проблемы…

— Ты можешь не рассказывать про это.

— А я хочу! — заявила она, усевшись на стуле поудобнее. — Ты должен знать всю правду.

— Хорошо.

— С первыми симптомами я столкнулась еще в самом начале. Роберт всегда старался доминировать в разговоре, принимал сам все решения и лишь иногда позволял мне почувствовать себя самостоятельной. На самом же деле он постепенно лишал меня свободы, сделав в конце концов бесправной.

Я пил пиво большими глотками, подумав, что в таком темпе быстро опорожню бутылку. Подумал было, что неплохо бы сходить в ближайший магазин и купить сразу упаковку пива, но быстро прогнал эту мысль. Я хотел выглядеть трезвым, когда Ева приступит к делу.

Она продолжила рассказывать, как Рейманн неделя за неделей сковывал ее свободу все крепче. В какой-то момент Ева собралась уйти от него, но сразу после этого выяснилось, что она забеременела.

И тогда все понеслось вниз, словно лавина. Роберт начал грозить ей — а затем и распускать руки. Сначала душил, потом стал бить. Причем бил так, чтобы не оставалось следов. В последнее время он разошелся вовсю. Особенно после рождения Войтека, когда Ева не могла покидать виллу.

— Я была поражена, Тигр, — прошептала она, уставясь невидящим взглядом на стену.

Ева выглядела очень испуганной. Да, на ее месте всякий испугался бы.

— А после этого пережила… сам знаешь что.

Я кивнул.

— Казалось, все вернулось, — медленно сказала Ева, словно приходя в себя после короткого обморока. — Мне стало казаться, что Роберт еще хуже тех, кто напал на нас у Ложа Шидерцев. Что он способен на большую жестокость, если ему что-то не понравится. Долгое время я ходила словно парализованная.

Я мог себе это представить, увидев ее состояние несколько минут назад.

— На этом этапе у меня уже не было никого, к кому я могла бы обратиться, — снова заговорила Ева. — Растеряла всех знакомых. В Ревале я почти никого не знала, а все эти «почти никто» так или иначе были связаны с Робертом. Лишь набирая работников для «Рейманн инвестигейшн», я познакомилась с людьми, не связанными с ним.

Мне и без того было понятно, что Еве не к кому было обратиться за помощью. После всех прошлых кошмаров, после зыбкой надежды на то, что все забудется, она оказалась в еще худшем положении.

Я на секунду закрыл глаза и опустил голову. Затем спросил:

— Тот человек со шрамом. Кто он?

— Это Глазур.

— Кто?

— Сотрудник агентства, специалист по информации. Я очень признательна ему за все.

— Поясни.

— Я обратилась к нему, когда поняла, что только ты можешь спасти меня. Мне казалось, что я сделала все незаметно, но Роберт начал что-то подозревать и уволил Глазура, — слава богу, не вникая в подробности. Он убирал всех, кто начинал быстро сближаться со мной.

— Поэтому и Клиза вылетела?

— Да. Ее и Глазура постигла одинаковая участь.

— Она знала о тебе? О твоем реальном облике?

— Нет, — Ева отрицательно покачала головой. — Глазур, впрочем, тоже знал лишь о патологии Роберта и моем желании избавиться от него. И что только ты можешь мне в этом помочь.

Я на мгновение задумался. На первый взгляд все выглядело логично, но когда я начал мысленно анализировать рассказанное, у меня возникли сомнения. Я надеялся, что сейчас Ева развеет их, объяснив, что ее заставило принимать именно такие решения. Особенно не давало мне покоя одно.

— Но ведь Клиза, начав заниматься делом, могла о тебе все узнать…

Ева усмехнулась.

— Таков был план.

— А конкретнее?

— Она должна была увидеть снимок, сделанный на концерте Филом Брэдди. И тот, который ты хранил долгие годы.

Я ждал дальнейших объяснений, прикусив язык, чтобы не засыпать Еву новыми вопросами. Но не утерпел.

— Кем был Брэдди?

— На самом деле его не было. Это Глазур разместил снимок, запустив процесс.

— А потом убрал его?

— Нет. Это сделала полиция.

Я потер затылок и склонился над небольшим столиком.

— Объясни.

— Я так и собиралась, но лучше придерживаться хронологии событий. Так будет понятнее.

— Мы так и сделаем. А пока скажи мне: кто убрал снимок?

Ева с шумом выдохнула.

— Прокоцкий. Он понятия не имел, что за всем этим стою я, что делаю все возможное, чтобы ты меня нашел. Он поступил так, как велели ему долг и человеческая мораль. Начал заметать следы, чтобы люди Каймана до меня не добрались. Снимки убрали и позаботились о том, чтобы они больше не появлялись.

Теперь — по крайней мере в целом — я понимал, что произошло. И как сильно ошиблись мы с Блицером. Неправильно оценили ситуацию, посчитав, что все это махинации людей, желающих зла Еве. А оказалось, так ее охраняла полиция… И в общем справилась со своей задачей. Теперь подобные методы узаконены. Если Ева в прошлом проходила по делу как анонимный свидетель, лишенный гарантий безопасности, то после изменений в законодательстве она могла рассчитывать на всестороннюю поддержку со стороны государства.

Прокоцкий, вероятно, испугался, когда узнал, что кто-то напал на след Евы. Он был готов на все, чтобы только ее не раскрыли. А я стал жертвой его старательности…

Я выпрямился и сцепил руки на затылке. Все тело у меня болело, но я старался не подавать виду, что мне больно. Тем более что гораздо больше пострадала моя психика.

— Глазуру надо было действовать осторожнее, — сказала Ева. — Хотя это я должна была позаботиться, чтобы он был осторожнее. На самом деле Глазур не знал, во что ввязался, но оказался для меня очень полезен.

— Чтобы доставить мне записи?

— Верно. А благодаря тому, что мы связывались по «РИЧ», я всегда знала, когда и где ты будешь.

— Отсюда и двенадцатичасовые ограничения, после которых записи должны были исчезать?

— Да. Хотя с моей стороны это был…

— Блеф.

Избегая встретиться со мной взглядом, Ева кивком подтвердила это.