Синтия Суонсон - Стеклянный лес

Вскоре я вышла на Стоун-Бридж-роуд и быстро зашагала вверх по дороге. Внезапный звон в кармане заставил меня остановиться и привалиться спиной к широкому стволу дуба, откуда меня было не видно из дома Глассов. Я вытащила звенящий предмет из кармана и поднесла к глазам. Это была связка ключей. Один ключ – от машины – был прикреплен к узкой петле из темно-синей кожи, с одной стороны которой были вытеснены заключенные в восьмиугольник буквы M и G, а с другой – слова «Для производства этого аксессуара использована натуральная английская кожа». Три других ключа – два от дома и еще какой-то маленький непонятного назначения – висели на металлическом кольце с другой стороны.

Я подумала, что это, должно быть, ключи Сильи. В статье Джин Келлерман говорилось, что Силья водила спортивный автомобиль MGA, производимый в Англии. Но откуда в кармане моего пальто взялись ключи Сильи?

Я прижала к носу воротник и принюхалась – от пальто исходил сильный аромат каких-то духов, рукав закрывал мои пальцы почти до самых кончиков, да и в плечах пальто оказалось мне широко.

Должно быть, впопыхах я схватила пальто Сильи. Неужели у нас с ней одинаковые пальто или настолько похожие, что я не заметила разницы? Я содрогнулась всем телом, испытывая неприятные ощущения от того, что надела чужую вещь.

Но почему ключи Сильи лежат в кармане, ведь она оставила автомобиль на железнодорожной станции? Разве она не должна была забрать ключи с собой или хотя бы оставить их в замке зажигания или в бардачке? И откуда они взялись в кармане пальто, которого на ней даже не было в момент побега? Должно быть, это запасная связка.

Я снова опустила их в карман и поспешила к дому Глассов.

Дядя Пол вернулся через несколько минут.

– На улице ее нет, – сказал он, стряхивая с головы дождевые капли. – Не представляю, куда она подевалась. У нее нет привычки сбегать без предупреждения.

Руби только пожала плечами. Откуда ей знать о привычках тети?

В эту минуту входная дверь открылась и в дом вошла тетя Энджи с ребенком на руках. Она промокла насквозь, и Руби заметила у нее в волосах маленькую сломанную веточку. Должно быть, тетя Энджи тоже это заметила, потому что поспешно провела рукой по голове, и веточка упала на пол.

Дядя Пол потянулся к Пи Джею, и тетя Энджи безропотно отдала ему ребенка, сжав губы в тонкую линию. Выражение ее лица напомнило Руби выражение лица матери, с которым та часто смотрела на отца.

– Где ты была? – спросил дядя Пол.

– Я… я вышла прогуляться, чтобы убить время, но потом полил дождь, заставший нас врасплох. – Тетя Энджи открыла шкаф и повесила туда пальто, похожее на одно из тех, что носила мать Руби.

– Что ж, я рад, что вы вернулись, – произнес дядя Пол, сажая ребенка на бабушкину шаль перед камином. – Кто-нибудь голоден? Я съезжу за пиццей.

Руби знала, что тетя и дядя ждут, когда она отправится в свою комнату, но вместо этого опустилась на пол рядом с Пи Джеем и, перебирая пальцами бахрому на шали, подняла глаза на тетю Энджи.

– Эту шаль носила моя бабушка.

– Я не знала. Извини, – ответила тетя Энджи, словно бы пытаясь защититься. – Просто это было первое, что я увидела в шкафу. Ковер достаточно жесткий, а мне хотелось, чтобы Пи Джей сидел на чем-то мягком.

– Все в порядке. Пусть сидит. Приятно видеть, что шалью до сих пор пользуются.

Руби пощекотала Пи Джея бахромой по щеке, отчего тот заливисто рассмеялся, и, наклонившись, вдохнула исходящий от ребенка аромат.

– От него так хорошо пахнет… Как мылом, только еще лучше.

– Похоже, Пи Джею нравится твоя компания, – заметила тетя Энджи.

Руби кивнула:

– Мы заберем шаль с собой в Висконсин, чтобы он мог играть на ней и там.

Тетя Энджи не отрываясь смотрела на племянницу. Возможно, ее удивило, что девочка сегодня так разговорчива.

– Нет, правда, – сказала Руби. – Положим ее в чемодан с остальными вещами. Мне будет приятно иметь какое-то напоминание о бабушке.

– Наверное, тебе стоит поехать за пиццей, – обратилась тетя Энджи к мужу.

– Это точно, – ответил он. – Тут неподалеку была пиццерия. Руби, Диннардо все еще работает?

Девочка кивнула и поднялась с ковра.

– Купить что-нибудь еще? – спросил Пол. – Чесночный хлеб или газировку?

– Я не слишком голодна. Купи что хочешь.

После ухода дяди Руби ждала, что тетя Энджи спросит, как все прошло в полицейском участке, но та молчала с озадаченным выражением лица, и девочка догадалась, что тетя видела фотографии в альбоме.

В этом не было ничего ужасного. Руби знала, что так и будет.

– Руби, я… – начала тетя Энджи, но прежде чем продолжила, девочка направилась в коридор.

– Вы с дядей Полом ешьте пиццу, а мне оставьте кусочек. Я съем его позже.

С этими словами она вошла в свою комнату и закрыла за собой дверь.

Я постучалась в комнату племянницы.

– Руби! Открой, пожалуйста.

Ответа не последовало. Я подергала за ручку, но тщетно. Судя по всему, Руби заперла дверь изнутри.

Я не знала, что делать. Догадалась ли Руби, что я заглядывала в альбом? Заподозрила ли в том, что я рылась в чужих вещах? Что, если она обнаружила пропажу письма Пола и чертежей? И если она искала их в шкафу, то на кого подумала – на меня или на полицию?

Что ж, в любом случае лучше дождаться, пока Руби сама решит поговорить со мной.

Я уложила малыша и вернулась в гостиную. Гроза миновала, но дождь по-прежнему лил как из ведра. Включив телевизор, я некоторое время рассеянно наблюдала за бейсбольным матчем: «Янки» из Нью-Йорка играли с бостонским «Ред Сокс». Судя по словам комментаторов, это была последняя игра в регулярном сезоне, прежде чем «Янки» начнут серию игр в ежегодном чемпионате США. Я не интересовалась бейсболом, а потому выключила телевизор и включила маленький транзисторный радиоприемник, стоявший на кухне. В «Новостях» передавали о задержании в Йонкерсе банды наркоторговцев, о которой упоминала Джин Келлерман. Арестовали пятерых мужчин, еще трое сумели скрыться и теперь находились в розыске. О сенаторе Кеннеди не было никаких известий. Очевидно, в выходные он не проводил предвыборную кампанию. При мысли о том, какое воодушевление я испытывала в предвкушении дебатов между ним и президентом Никсоном всего неделю назад, которая теперь казалась вечностью, меня охватила тоска. У нас с Полом не было телевизора, поэтому, чтобы наблюдать за дебатами, мы отправились к моим родителям. Я сидела на диване со спящим Пи Джеем на коленях и держала мужа за руку. Нас всех завораживал обаятельный, красивый сенатор из Массачусетса.

В тот вечер мой мир состоял из моей семьи – Пола и Пи Джея, но теперь все перевернулось с ног на голову.