Стефани Бюленс - Неудобная женщина

— Ваш отец винил себя в смерти этого мальчика? — спросила Клэр, когда я закончила рассказ.

Я кивнула.

— Всю свою жизнь.

Это и в самом деле было так, но я нарочно сгустила краски. Мне нужно было заложить основу для доверия. Достаточно сделать первый шаг, а все остальное отложить на потом.

Я улыбнулась и протянула Клэр руку.

— Звоните в любое время, — сказала я.

Еще одна уловка, чтобы упрочить нашу связь: дать понять Клэр, что я всегда готова ее выслушать. И что еще важнее — что я сама готова обратиться к ней за помощью.

Взаимная поддержка.

Правило пожирателя грехов: запомни, как это важно для людей.

Мне совершенно не хотелось встречаться с Мехди, но ровно в шесть вечера я была у него. Он пылко улыбнулся:

— Как обычно, очень рад тебя видеть.

Он был одет в персидском стиле: рубашка длиной чуть ли не до колен и широкие шелковые шаровары.

— Рубашка называется «курта», — с готовностью сообщил он. — А штаны — «дхоти».

Он явно ожидал, что я буду восхищена традиционным нарядом.

Я растянула губы в улыбке.

— Очень мило.

Мехди тут же сник.

— Тебе не нравится? — спросил он с легкой обидой. — Ладно, тогда начнем.

Ах да, стеклянный стол.

— Как насчет гостиной? — спросила я.

Казалось, я нарушила все хитрые планы Мехди.

— Ммм… ну… — промычал он. — Ладно… гостиная так гостиная.

Комната была просторной и роскошной.

Я уже присмотрела себе стул, но Мехди подвел меня к обитому темно-красным бархатом дивану в форме буквы «Г». Угол дивана закрывал мне выход слева, впереди стоял огромный стол. Я не могла отделаться от неприятного ощущения, что меня загнали в угол. Но все-таки переборола это чувство и осталась на месте.

— У тебя сохранились распечатки с заданиями с прошлого урока? — спросила я.

Мехди явно был растерян.

— Список слов, — напомнила я. — И спряжение глаголов в настоящем времени.

— А, да… Нам можно?

Я недоуменно посмотрела на него.

— Можно что?

Он слегка раздвинул ноги и прижал руки к бокам, как солдат по стойке «вольно».

— Я кое-что сделал для тебя сегодня, Клэр.

Он ждал моего вопроса, но я промолчала.

— Я… гладкий.

О чем он вообще?

— Депиляция, — произнес он с гордостью, будто это подвиг. — Восковая.

Он явно ждал от меня одобрения.

— Было больно, — сообщил Мехди. — Но тебе же нравится, я знаю.

Откуда ему знать, что мне нравится.

Приняв мое молчание за поощрение, он опустился на диван рядом со мной, отрезав мне единственный выход.

— Все для тебя, Клэр, — повторил он. — Все гладкое. Как у младенца.

Я указала на стул.

— Сядь туда, Мехди.

Он надулся.

— Разве тебе не нравится депиляция?

— Сядь туда.

Он не двигался.

— Я знаю, что нравлюсь тебе.

Меня поразило, что он правда в это верил.

— И ты мне тоже нравишься, Клэр.

Он положил ладонь на бедро и слегка прижался ко мне ногой.

— Хватит, Мехди.

Я отодвинулась.

— Прекрати.

Он был похож на ребенка, у которого отобрали конфету.

— Клэр, — мягко сказал он, — ты знаешь, что я тебя люблю.

Мне хотелось вскочить, но я боялась, что это только распалит его.

Ради меня он оделся как жених. Ради меня он сделал депиляцию. Он уже себя не контролирует, поэтому я должна взять все в свои руки. Его поведение зависит от моего следующего шага. Мне нужно предугадать последствия.

— Мехди, ты мой ученик. Между нами ничего нет.

Его руки безвольно упали на колени, словно мертвые птицы.

— Я одарю тебя, Клэр, — прошептал он. — Цветы — каждый день. Красивые украшения, чтобы подчеркнуть твою красоту. Все, что захочешь.

Его большие печальные глаза горели неутоленным желанием.

— Кайкос. Шампань.

Мой взгляд был ледяным.

— Хватит, Мехди!

До него дошло, что он перешел грань.

— Мы можем начать все сначала, Клэр?

Он чуть отодвинулся от меня.

— Давай все забудем и начнем заново.

На его лице промелькнула робкая улыбка.

— Только французский, ничего больше, — сказал он.

— Хорошо, — ответила я ровно. — Но не сегодня. Сегодня я не готова вести урок.

До Мехди наконец-то дошло, как сильно он ошибался.

— Хорошо, — едва слышно ответил он.

Он был опустошен и сгорал со стыда.

Но хоть он и пошел на попятный, я не была уверена, что мне стоит двигаться.

Секунда, другая. С каждым мгновением напряжение чуть отступало. Я медленно поднялась.

— Мне пора.

Мехди сидел все в той же потерянной позе, опустив голову.

Я нависла над ним.

Смотрела на него.

Ждала.

Он не двигался, преградив мне путь.

— Мехди, мне нужно пройти.

Он дернулся.

— Ах да, извини.

Он поднялся рывком.

— Я провожу тебя до двери.

Он посторонился и пропустил меня, стараясь не соприкасаться.

Мы вместе дошли до двери. На его бровях выступили капли пота. От него пахло кисловатым одеколоном.

Мехди открыл мне дверь.

— Доброй ночи, Клэр.

Меня окутал вечерний воздух. Я спустилась по лестнице.

Оглянулась я только в машине. Мехди вернулся внутрь. Дверь была закрыта.

Я мчалась по дороге. Настойчивость Мехди до глубины души потрясла меня. Мне нужен был воздух.

Мимо меня проносились городские улицы. Я потеряла связь с ними, как будто часть меня уже покинула Лос-Анджелес или город превратился в простой фон.

Чтобы прийти в себя, я решила доехать до Венис-бич и посмотреть рисунки той девушки. Быть может, им удастся вернуть меня к реальности.

Изображение было именно там, где говорила Дестини — на большой бетонной стене рядом с «Макдаффи».

Большая часть стены была усеяна обычными граффити, но я увидела дом, который описала Дестини. Красные квадраты окон, черная как пещера дверь. Несколько деревьев — темно-коричневые стволы, крупные зеленые мазки листьев. Пара кустов — просто темно-зеленый вихрь. К дому ведет дорога в светлых тонах, испещренная тонкими серыми линиями — вероятно, художница хотела изобразить какие-то трещины. Других деталей на картине не было. Как и чувства перспективы. Дом, деревья, кустарники и даже дорога были выписаны плоско.

Техника не выдерживала критики, но в картине чувствовалась мощь, которая куда важнее мастерства. Яркая и примитивная — я не могла оторвать от нее взгляд. В ней был протест.

И этот протест придал мне сил.

Я вернулась к машине и направилась домой.

По дороге мне пришло сообщение. Я остановилась, чтобы его прочесть.

Номер телефона с краткой припиской: Если вдруг передумаешь. Фил.

Когда я вернулась, было уже почти десять. Я взглянула на дом мистера Коэна словно в поисках поддержки. Иногда он сидит на крыльце — но не в этот раз.

Я закрыла за собой дверь и проверила окна.

Все было в порядке, и я включила телевизор.