Наталья Веселова - Предпоследний Декамерон

Но он-то прыгал впервые, а товарищи его уже спрыгнули каждый по нескольку раз. Витька решил продемонстрировать им свою смелость – и первый взобрался по ступеням, надел с помощью инструктора подвесную систему, храбро ступил на площадку для прыжков и глянул вниз… Шагать в бездну с высоты пятого этажа ему уже не показалось таким привлекательным, как внизу. Но позорно отступить на глазах уже готовых расхохотаться спутников он, конечно, не мог – и непременно прыгнул бы сам. Непременно! Только добрые ребята решили помочь: в тот последний миг, когда он почти собрался с духом, его резко толкнули в спину. Дурость, но лично я их не осуждаю. Они же прекрасно знали, что это безопасно! Спуск прошел нормально, Витек плавно приземлился. Вот только говорить он больше не мог. То есть, звуки произносил, но сложить их в понятные слова никак не удавалось, потому что заикаться стал буквально на каждом звуке…

В Москве родители долго лечили его, водили по разным медицинским светилам и даже заплатили большие деньги гипнотизеру. Может, и были улучшения – только едва заметные. Я вообще не понимал, что он говорит, общались почти знаками. Год в школе ему пришлось пропустить. Из бойкого и активного парня он превратился в угрюмого молчуна с большими страшными глазами… Будущее стояло под большим вопросом… И вот, снова пришло лето.

Однажды утром его мама, Елена Васильевна, долго и тревожно смотрела на сына и мужа, словно не решаясь что-то сказать. Наконец, встала и, собравшись с духом, произнесла: «Собираем чемоданы! Мы снова летим туда же!». Витек, конечно, не хотел возвращаться в такое ужасное место, при одной мысли волосы шевелились, да и отец был против – но мать настояла. Когда они только сошли с самолета, еще до того, как поселиться в отеле, она велела всем идти в тот же парк аттракционов, к той самой вышке. Потом она рассказывала, что ее сын был бледен, как полотно. Вышка, к счастью, работала, но, по случаю раннего часа, посетители еще не подтянулись. «Немедленно лезь! – скомандовала Елена Васильевна. – Лезь – и прыгай. Сколько хочешь стой на площадке, но только прыгни. Сам. Иначе ты навсегда останешься… – она помолчала и жестоко добавила: – Жалким заикой». Она думала, что Витька начнет отказываться, но он неожиданно согласился. Быстро купили билет – и пацан полез вверх, к инструктору. Родители внизу тревожно жались друг к другу. «Думаешь, поможет?» – робко спросил отец. «Не знаю, – честно ответила мать. – Но если это не поможет, то и ничто другое…». Вскоре они увидели, как белый купол начал плавно спускаться. Вот сын уже на ногах, снимает «постромки»… Родители бросились к нему – отец даже заборчик сгоряча перепрыгнул! «М-мама, п-папа… – вполне членораздельно сказал Витька. – Я п-прыгнул… Сам». С тех пор уже год прошел – Витек все еще заикается. Но совсем чуть-чуть. Только когда очень уж волнуется. Вот это Поступок, я так считаю.

– Ого! – покачал головой Макс. – Силен парень. Молодец, хорошего друга нашел. Ты его держись.

– Да этот его Витька… Он, представляете, к попам бегает, в церковь. В двадцать первом веке! И Митю моего таскает… Прямо не знаю, что делать, – пожаловалась Татьяна.

– Татьяна, вы что говорите-то?! К наркоманам он его таскает? К преступникам? Вы радоваться должны, что сын такого товарища встретил. Такого, а не… другого какого-нибудь, – сказал Станислав.

– Вот! Вот! Если уже учителя это одобряют, то я не знаю, куда нам еще катиться! – вспылила Татьяна. – Во все цивилизованные века в России все передовые люди, особенно писатели… педагоги… резко отрицательно относились к суевериям, а теперь моду взяли…

– О, да, особенно, например, Достоевский. И Гоголь, – парировал Станислав.

– Э-э, господа, господа хорошие! – призвала их к порядку Маша. – Давайте мы сначала отсюда целыми и невредимыми куда-нибудь выберемся… А потом уж будем решать, куда мы катимся и в Кого верим или нет. Эти… вечера с рассказами мы придумали для оздоровления обстановки, а не для раздувания конфликтов.

– Вот и рассказывай, если такая умная, – пробурчала, остывая, Татьяна.

– И пожалуйста, – проявила похвальную покладистость Маша. – Я три раза совершила Поступок с большой буквы. Развелась с мужьями…

– Скажите-ка… – впервые подал голос Борис. – Какие мы шустрые. Но это не новость. Разваливают семьи практически только одни женщины. Это доказывает неумолимая статистика: из всех разводов девяносто процентов произошло по инициативе жен, и только десять – по желанию мужей. Как становится нечего с мужика брать – находят следующую дойную корову… Когда и тот выдохнется – новую… Давай, расскажи нам про свои великие Поступки, а мы посмеемся.

История вторая, рассказанная троекратной разведенкой «с прицепом» Машей, о том, как она сама три раза подавала на развод.

«Именно женщины разрушают семью, подавая на развод!» – самый частый мужской аргумент… И они правы! У меня в этом деле большой опыт разрушительницы. И вы даже не представляете, сколько раз я слышала, что мужчины очень редко идут на такой шаг, а значит, именно женщины и виноваты в том, что рушатся семьи, а еще смеют при этом обвинять мужей!

Да. Я подавала на развод три раза. Расскажу, как это было лично у меня. Со всеми «бывшими» я общалась после развода – и от всех слышала сию крылатую фразу: «Я не собирался разводиться и бросать семью. Это было только твое решение». Ладно…

Первого мужа я ждала из армии – поженились очень молодыми, приняв первую любовь за «вечную». У нас родился ребенок. Но муж вдруг резко понял, что он «не нагулялся» – и ему следует наверстать упущенное. И вообще – как это так? Он мужик – ему что, всю жизнь к одной юбке быть привязанным?! Он выскальзывал из дома в шесть утра, когда мы с ребенком еще спали, и возвращался в час ночи самое раннее, причем, если был в хорошем настроении, рассказывал о студенческих вечеринках и красивых девчонках… К ребенку не подходил, меня упрекал в том, что я – кормящая мать – поправилась на четыре килограмма и стала «коровой». Я подала на развод после того, как сказала ему: «Раз ты мне постоянно изменяешь – я тоже найду, как и с кем это сделать!». В ответ я получила удар кулаком в лицо. Надо было потерпеть и семью не рушить?

Второй муж был очень положительный и старше меня на 13 лет. Благодетель – женился на «разведенке с прицепом». Сына моего не любил, но и не обижал – большего и не требуется… Мог содержать нас, даже настаивал, чтобы я сидела дома и «не шлялась». Отчет о потраченных деньгах спрашивал до копейки. Одежду-обувь для меня ходил покупать со мной, выбирал по своему вкусу. Я все равно стала работать, чтобы не быть содержанкой и не давать унизительных отчетов, – это его обидело: он же мужчина! Жена должна от него зависеть! Потом появилась любовница, я об этом узнала, состоялся разговор, он каялся, клялся – я простила. Но это было принято не за жест моей доброй воли, а за сигнал к тому, что теперь можно изменять постоянно – я буду терпеть и прощать. Узнав про очередную (собственно, не знаю, какую по счету, думаю, что многие «приключения» он успешно скрывал) измену, я взяла ребенка, собрала вещи и ушла к родителям. Это было как раз во время кризиса, когда искусствоведы никому на фиг были не нужны. Что я тогда хлебнула – кто не знает, тому не объяснить… Но я наслаждалась каждой клеточкой, словно с меня ошейник сняли. Перед разводом муж сказал: «Какое тебе было дело до моей личной жизни? Это мои мужские дела, они тебя не касаются. Ты была всем обеспечена с ребенком и сидела дома. Женская мудрость как раз и состоит в том, чтобы уметь закрывать глаза на некоторые вещи». Жена должна довольствоваться таким «счастьем» и хранить семью изо всех сил?