Михаил Туров - Тодариум

Дверь захлопнулась с оглушающим звоном в ушах.

Расплывчатая фигура начала медленно отдаляться от двери, пока и вовсе не исчезла.

Глаза стали мокрыми, а ноги не слушались: я скатился вниз по стене, продолжая смотреть на дверь, пока силуэт фигуры не появился вновь. Она стояла какое-то время у двери, а затем постучала. Не так, как в первый раз. Намного тише и менее уверенно.

Открыв дверь, я увидел футболку-поло, вспоминая, где же я уже ее встречал.

– Привет… еще раз. Не хочу навязываться, но у меня нет ящика с инструментами, он остался в квартире, ты не мог бы одолжить отвертку? Лучше крестовую, – попросил Фил.

– Конечно, жди здесь.

Ящик лежал на одной из полок в гардеробной второй спальни, куда я стал реже заходить в последнее время.

– Вот, держи весь ящик, вдруг еще что-то понадобится, – проговорил я.

– Ну, теперь я точно знаю, что буду спать сегодня в собранной кровати! Спасибо, и да… не мое дело конечно, но… всё в порядке? – поинтересовался сосед.

– Ты прав, это не твое дело, – натянув улыбку, сказал я и закрыл дверь.

Вечер подкрался незаметно и застал меня врасплох, когда я курил дома, листая журналы о найме на работу.

Но тут в дверь постучали. Третий раз за день.

– Кровать удачно собрана, – Фил протянул мне ящик с инструментами, – у меня новоселье, а у тебя, видимо, хреновый день выдался. Может… выпьем? – подняв другую руку, сжимающую две бутылки пива, спросил он.

Я вытащил два раскладных стула, что хранились у меня на кухне, и мы уселись на веранде, наблюдая, как район потихоньку пустеет и охватывает ночь. Мы поговорили про то, куда хотели бы уехать, будь всё иначе, про счастливое детство, которое было не у каждого, название футбольной команды, обсудили бедных и богатых, монополию Китая и даже то, действительно ли Кеннеди застрелил Харви Освальд? Обсудили всё, кроме сегодняшнего дня. И я благодарен ему за это, что он решил сохранить границы. Он знает, когда нужно остановиться. Он знает.

Каждый раз заходя в ванную комнату, меня не покидает ощущение, что здесь чего-то не хватает. Эти пустые стеклянные полки в углах комнаты, зеркало с разрисованной рамкой, большая ванна… но я отчётливо помню, что здесь было пусто, когда я приехал сюда после госпиталя. Всё было вычищено и не было ни одного намёка на моё прошлое.

Взгляд установился на мое отражение в зеркале. Волосы засаленные и расчесанные в последний раз примерно неделю тому назад дают о себе знать – я стал походить на тех, кого Невилл забирает в каждом втором переулке Западного Вудстока. Подняв подбородок вверх, и увидев появившееся волосы, я решил отложить бритье на завтра.

Как и всегда.

Наконец, я встретился со своим взглядом, проговорив про себя, кто я такой, как меня зовут и как я здесь оказался. Темный, удручающий взгляд дал ответы на все вопросы, но при этом вызывая дополнительные у меня в голове. Я их игнорирую.

Как и всегда.

Умывшись и накинув белый махровый халат, я спустился вниз, в гостиную, соединенную с кухней через арку. Окончание варки кофе сопровождалось приятным потрескиванием, но резкий звук, не похожий на кофе-машину, заставил меня отвлечься от журнала. Стоя уже на веранде я понял, что это было – почтальон кинул утреннюю газету: та лежала посреди дорожки.

Газета была сильно потрепана и точно не выглядела свежим выпуском «Ловирдейл-ньюс»: пожелтевшая бумага, мятые страницы и порванная обложка, на которой крупными буквами красовался заголовок, точнее то, что от него осталось: «…БЫЛА НАЙДЕНА МЕРТВОЙ В ДОМЕ НА ВИКФИЛД-РОУД» . Первая часть заголовка, как и фотография жертвы, были вырваны с газеты, а сам заголовок подчеркнут красным маркером. Мысль конечно абсурдная, но… я приложил газету к носу, моментально уловив спиртовой запах маркера. Заголовок обвели недавно.

Я резко оглянулся, пытаясь понять, кто мог подкинуть это, но улицы только начали заливаться солнцем, бегуны еще не вышли на свои дорожки, а собачники не выползли из своих домов.

Внезапно дверь Фила отворилось и он, смотря себе под ноги, нес здоровенный чёрный мешок для мусора. Увидев меня, он кивнул и, закинув мешок в мусорный ящик, побрел обратной домой.

Сорваться и побежать расспрашивать его о газете – первое, что мне пришло в голову, но… я передумал, поняв, как странно я буду выглядеть со стороны. Сжав газету в руках, я пошел домой, не забыв еще раз оглянуться.

Газету я закинул на стол до какого-то времени. Сейчас нужно было прийти в себя и найти уже чертову работу, а не рассматривать кусок бумажки. Стол уже ломился от этих журналов, газетных вырезок о найме на работу. В журнале «Эффел» все объявления зачеркнуты, в еженедельных газетах давно ничего не пишут достойного. Я выкурил уже вторую пачку, но так и не позвонил ни по одному номеру, что нашёл во вчерашней газете.

И нет, проблема была не в телефоне, который валялся полу-разряженный на столе среди грязной посуды. Не в тех, кто брал трубку на том конце, все они – добрые ребята, смело интересующиеся твоей личной жизнью, про твои успехи на работе и сколько ты живешь в штатах.

Проблема во мне.

Когда эти добрые ребята узнают меня получше, они мямлят что-то непонятное, но в конце отчётливо слышно, как они просят подождать несколько дней, и они перезвонят. Все они это твердят.

Положив пустую пачку на стол, я все же взял телефон и набрал один из номеров.

– Добрый день, я по поводу объявления… да-да. Я проработал больше шести лет в «Портман, Веггельс & Уэйтил», ага. Та самая фирма! Рад слышать, что вы о ней знаете… конечно, да. Да-да. Дело в том, что я сейчас… в отпуске. По здоровью… конкретно? Ну… у меня что-то вроде… что? Я вас… Хорошо, я понял. Конечно, конечно, я всё понимаю. До свиданья.

Сжимаю пустую пачку на столе.

– Я раньше был известным адвокатом… сейчас? Ну…

…

– Послушайте, моя болезнь никак не повлияет на… постойте!

…

– Это был несчастный случай, из-за которого у меня возникли проблемы с головой… не в том плане! Нет, я потерял память и… да. Да-да… до свидания.

…

– Твою же мать! – крикнул я, упав в кресло.

Рука сама полезла на стол за третьей пачкой.

Тишина этого дома уже давно поглотила меня. Всё больше времени я провожу в тишине, а при просмотре телевизора ловлю себя на мысли, что он не вписывается в обычное состояние моего дома. Засыпаю в тишине и просыпаюсь в ней же. Ищу бессмысленные объявления о работе, обводя их скрипучим красным маркером. Тишина, которая сводит с ума больше, чем потеря памяти.

Я проснулся от ноющей боли в спине, и, раскрыв глаза понял, что заснул в кресле. Поднявшись, я выпил остатки чего-то в стакане и потянулся к пачке сигарет, но она вновь оказалась пустой. Чудесно.