Марина Зилотина - Аномалии среди нас. Я жертва. Книга вторая

Слова слетали с её губ. А мир постепенно терял краски. Меня накрывал тот самый галлюцинаторный бред разгневанной сырой стихии и демонического смрада.

Мокрый снегопад, туман, рёв шторма. Раскрытая фрамуга, разбитое стекло, ураганный ветер рвёт портьеру, рыхлые комья снега заваливают осколки на полу. По комнате мечется торнадо, круша на своём пути мебель и стены. Через демонический скрежет еле пробивается человеческое гневное рычание:

– Меня им мало. Теперь они хотят тебя.

В углу, освящённая редкими грозовыми всполохами, запуганная фигурка. Захлёбывается в рыданиях, закрывается руками от летящих осколков и каменной крошки. Только слышны её осипшие причитания:

– Макушка, прошу. Приди в себя. Это я. Не надо…

Силуэт вылетает из формации – корчится в агонии, бесы раздирают естество, лязгают пастями, истекают слюною в предвкушении и горят, тянутся к хрупкой фигурке на полу. Растравленных бесов оглушает свирепый львиный рык:

– Я сдержу их. Но ты должна уехать. Запомни! Скрывай глаза. И если кто-то покажется странным – беги! Беги от таких, как я. Обещай, что будешь жить!

Девочка сжалась, но ползла к брату, протягивала к нему руки и рыдала:

– Да, да. Я сделаю, что скажешь. Только живи, – она успела ухватиться за его ноги, как последовал категоричный приказ:

– Нет! Ты остаёшься за нас двоих! – Звук разодранной материи, звон стекла, шум, пробивающийся снизу. Дикий вопль, истеричные крики, силуэты. Гневный рык перебивает грозовую стихию, шторм и демонический хаос. – Твари, вот я! – Открытая аномалия затягивает разъярённых бесов. – Милька! За тебя!

Задыхающаяся девочка с ужасом рассматривает капли крови на руках:

– Марк! Нет! Не оставляй меня!

Фрагменты окровавленной фигуры и трагедии загнанной души. Сумасшедший хохот. И лицо – взмыленное, бледное, знакомое до боли. Близнец. Марк Бриг.

Я выплывал из сырого мрака. А она до сих пор себя казнила:

– Марк умер на моих руках. Перед тобой чудовище. Живое воплощение навязчивой фабулы брата, которая и привела его к инфаркту.

Её последние слова заглушило раскатистым коррозийным хохотом:

– Какой дефолт! Вот и причина, по которой тебе простили безобразный ревностный дебош . «Связь. Корреляция. Синапс» ? Всё гораздо проще. Проекция из прошлого. Рецидив посттравматической депрессии. Вот и сорвалась до опиатов…

Пока я боролся с демоном, Камилла продолжала:

– Моя вина не только перед Марком. Я оставила родителей без сына, род без наследника. И пусть я во всём стараюсь угождать им, быть лучшей дочерью, но никакие мои жертвы ради их благополучия не способны компенсировать утрату.

Слёз у неё не было. Только презрение к себе. Я смотрел на неё с печалью: «Вот это геноцид! Уничтожить одного близнеца и добивать другого» .

Откликнулся довольный очевидец:

– Классическая тактика бесов – подтасовка фактов, подмена понятий и введение в заблуждение. Выдавать белое за чёрное и наоборот.

«У них не получилось заполучить её физически, через симбионта. Поэтому бесы выбрали тактику скрытого прессинга – давление на совесть через вину. Её ломают. Чёрт! Чувство вины. Вот причина её аномальной виктимизации!» – я стиснул зубы, и демон подтвердил диагноз:

– Сломленный дух – её маяк, маркёр в духовном мире. Боль утраты, скорбь, самоосуждение, вина – опиум для бесов. И пища монстров. В том числе и для тебя.

Мне всё стало ясно – и всплески моей жажды, и стихийная активация способностей, и её роковой магнетизм. И даже факультативный эндопаразитизм 3 3 Здесь – согласованные действия демона и симбионта для достижения общей цели. демона, когда я разбирался с арахнидом. Я ошалело смотрел перед собой: «Ей, элементарно, повезло, что я возглавляю список палачей».

– Повезло?! Какой же ты глупец! Как мы вопили год тому назад на этом самом месте? «Мой Ангел Возмездия, мой катализатор…». Всё как раз наоборот! Ты – её фатальная проблема. Своей агрессией ты обнаружил её перед демоническим сообществом. Она снова начала продуцировать информацию внутренней трагедии. Ты лично запустил процесс детекции. Если бы не твоё непосильное участие, она бы так и жила. Пусть плакала бы по ночам, страдала от мигрени, винила бы во всём себя. Но зато жила. А теперь у нас нет выбора. Мы её хотим, хотим, хотим… – демон начал прессинг. Я уверенно купировал давление ещё в начальной стадии. Теперь я знал причину. Тактика противодействия вырабатывалась автоматически. Но с ненавистью к самому себе расстаться я не мог и слушал уверенный девичий голос:

– Я – причина его смерти. Он всё твердил: «Я жил бы и таким. Но они хотят тебя. Обломятся».

– Марк не сказал, кто они такие?

Камилла впервые вспомнила обо мне и подавилась скептическим смешком:

– Они?! Это бред психически больного! – Зверь поигрывал бровями и глумился, а я только качал головой от беспомощности перед её заблуждением. Она отвернулась к этюднику, взяла кисти и резюмировала. – Я виновата в том, что он сломался. Я должна была поддерживать его. А я послушалась его, уехала в Италию учиться и занималась своей реализацией. В итоге умирая от инфаркта, он ещё и перерезал себе вены. Чтобы его убийца и дальше продолжала благоденствовать.

Она сделала паузу, восстанавливая дыхание. А я забыл о конспирации. В спину девочки уже рычал вампир:

– Ты заблуждаешься. Марк не сумасшедший. Посмотри на меня. Ты – жертва.

Она даже не обратила внимания на неестественный голос за спиной и нервно отмахнулась:

– Я – убийца. И в моей жизни теперь табу – категорический запрет на мистику и на всех, кто к ней причастен. – Не разворачиваясь, она устремилась в чащу. Лика шмыгнула тенью следом. Хищник уловил глухое рыдание и взвыл.

Внеплановый сеанс психоанализа рухнул. Я вспомнил о непрекращающихся боевых действиях. Демон завывал в предвкушении и ждал роскошного банкета:

– Какое невероятное избрание! Ты любишь. Но у тебя нет выбора. Камилла Бриг обречена. Если ты не убьёшь её, то любой одержимый, хотя бы тот похотливый арахнид сделает твою работу с радостью. Так соверши акт милосердия. Пусть девочка умрёт от твоей руки. А у тебя будет достойное основание твоего криминального призвания.

– Я не убью её. У меня есть выбор.

Доводы демона становились категоричнее, требования – императивны:

– Какой выбор? Ты будешь выступать героем криминальной хроники. Один из моих последних симбионтов – Чикатило. Всего пятьдесят шесть официальных жертв. Но ты – моя Миссия! Возьми своё недостающее звено и стань неуловимым. Маньяком. Серийным организованным убийцей… – некрофил кашлял в моём разуме. Потрясённый своей «преемственностью», я сглотнул застрявший ком: