Виолетта Векша - Страшная сказка

– Люблю, – сказала я, отвечая на улыбку.

– Мы будем слушать пение птиц, есть сливочное печенье с изюмом и считать взмывающих в небо стрекоз, если захочешь. Ну же, Соф, – Марк шутливо потрепал мою руку. – Соглашайся.

– Ладно, ладно, уговорил, – сдалась я под его взглядом.

– Так и знал, что ты не устоишь, – мужчина, самодовольно ухмыляясь, разрезал воздух кулаком.

– Эй, не зазнавайся, – я сморщила нос, – ты тут ни при чем. Мы оба знаем, что я согласилась исключительно из-за пирога.

Он засмеялся, и я тоже не смогла сдержать улыбки.

– Тогда завтра, к двум часам я буду у твоего дома, – все еще посмеиваясь, подытожил Марк.

– Да, только подъезжай к тем воротам, что за домом, рядом с садом.

– Без проблем.

Я отстегнула ремень, хотела было попрощаться, мельком взглянула на Марка и… не смогла отвести взгляда. Что-то изменилось в выражении его лица, что-то очень хрупкое, неуловимое, но я все же заметила это – будто передо мной появился совершенно другой человек. Сама того не ожидая, следуя какому-то безрассудному мимолетному порыву, я стала медленно приближаться к сидящему напротив меня мужчине. Внутри у меня что-то задрожало, когда я увидела, что Марк чувствует то же самое, что им, как и мною, завладела какая-то невидимая сила, притягивающая нас все ближе и ближе друг к другу. Для меня волнение в тот вечер было естественным, ведь я никогда прежде не целовалась… но почему же у него так же дрожали руки и лихорадочно горели глаза?

Мое дыхание сбилось, а во рту сделалось очень сухо. Я могла разглядеть его черные ресницы, на которых еще недавно блестели бисеринки дождя, и почувствовать исходивший от его влажных волос запах, к привычным ноткам которого примешалась объятая дождем озоновая дымка. Я облизнула пересохшие губы, и его глаза напряженно проследили за этим движением, еще больше вгоняя меня в краску.

Мы всё приближались друг к другу. С каждой секундой я видела всё больше черточек и штрихов на его лице; завороженная тяготением, которое, словно ток, пронзило мое тело, я была не в силах прервать зрительный контакт.

Когда наши губы стало разделять пару дюймов, я, неуверенная, что нужно делать дальше, прикрыла глаза и, замерев, с трепетом застыла в ожидании. Шли секунды, я слышала его судорожное дыхание совсем рядом, вдыхала его будоражащий кровь запах, но на этом всё. Ни жарких объятий, ни горячего шепота, ни томной неги по всему телу. Догадавшись, что я сглупила, я чуть приоткрыла губы и затаила дыхание, ожидая через пару мгновений почувствовать привкус табака на своих губах.

По-прежнему ничего.

Тогда я совсем чуть-чуть раскрыла глаза и сквозь ресницы разглядела лицо Марка, которое было значительно дальше, чем я себе представляла. Мужчина был очень бледен – только его глаза горели темным, опасным огнем.

– Что-то не так? – очень тихо спросила я.

– Я… я не могу, извини, – сказал Марк, отодвигаясь еще дальше.

Я почувствовала, как во мне что-то резко обрывается. Волшебная нить разорвалась, оставляя нас в холодной, весенней, бездушной ночи. Магия упорхнула в недосягаемые миры – я больше не ощущала ее притяжения.

– Не можешь?.. – выдохнула я.

Марк глубоко вздохнул, сдвинул брови к переносице и с сожалением посмотрел на меня. У него будто шла внутренняя борьба. Переведя взгляд на мое лицо, он остановился на моих губах, сглотнул, нахмурился еще сильнее, а потом очень медленно качнул головой сначала влево, потом медленно вправо. Я потупила глаза и почувствовала, как щеки заливает жаром.

– Послушай, Соф, – Марк придвинулся чуть ближе, взял мои руки в свои и с чувством сжал их. – Ты не должна думать, будто… – он сглотнул. – Уже поздно, тебе пора домой, – неловко, неестественно-нежно закончил он – так мать успокаивает капризное дитя, когда оно не получает желанную игрушку.

– Так ты обо мне беспокоишься? – ощетинилась я, вырывая руки.

– Я просто не хочу, чтобы у тебя из-за меня были проблемы дома.

Я промолчала. Конечно, Марк был прав. Мать наверняка бушует похлеще погоды за окном, а он просто не хочет, чтобы меня посадили под домашний арест. Конечно же, он прав.

– Я пойду, – сказала я, накидывая капюшон.

– Соф, – окликнул меня молодой человек, когда я открыла дверцу и глотнула ледяной прохлады, – на завтра у нас всё в силе?

Я обернулась. Марк не отрываясь смотрел на меня, его глаза теплились такой надеждой, что я с удивлением обнаружила, как досадная злость медленно оседает где-то глубоко внутри.

– Посмотрим, – без тени улыбки ответила я, ступая на размытую дорогу.

Я уже вышла из машины, когда услышала оживленное, без какой-либо тени сомнения:

– До завтра, Соф!

Бессмысленно я пыталась заснуть полночи – царство Морфея не хотело приходить ко мне. Или это я, запертая в оковах своих мыслей, словно в клетке, не желала сделать к нему шаг навстречу? К утру у меня стала раскалываться голова, и я спустилась вниз за аспирином.

Кухня в четыре часа утра выглядела неестественно, словно одна большая декорация, на рабочем столе сушились девственно чистые тарелки. «Ну вот что она за человек? – подумала я, наливая воду в сверкающий чистотой стакан. – Чувствует себя так, будто стоит одной ногой в могиле, а порядок на кухне навести – это пожалуйста, это святое. Можно подумать, будто кому-то будет дело до ее плиты и хрусталя после того, как она отдаст концы». Мать я не видела с обеда, хотя и слышала ее размеренное дыхание, доносящееся из их с отцом спальни.

Запив таблетку водой, я решила дать своему организму еще один шанс. Лежа в постели, я поневоле вспоминала сказанные Марком слова: « Мне нравится проводить с тобой время, Софи Майер. Ты удивительная девушка, Соф, удивительная…»

Постепенно мое дыхание выровнялось и сознание устремилось в другой мир – мир вымысла и волшебства.

Проснулась я к обеду, сладко позевывая и улыбаясь. Мне снилось что-то такое приятное, легкое… быть может, даже неземное. Я выглянула в окно и пошла на кухню слегка пританцовывая: погода обещала быть покладистой и обойтись без сюрпризов. Самое лучшее, что можно придумать для пикника.

– Всем доброе утро, – сказала я, наливая себе чашку ароматного чая и, посербывая, смотря на родителей. Отец, видимо, недавно вернулся с отработанной смены – форменная жилетка повисла на его исхудавшей груди.

– Хорошенькая сегодня погода, правда? – сказала я им, отдергивая бордовую занавеску и всматриваясь в безоблачное, светло-голубое полотно.

Ответом мне была приятная тишина. Может, они оба вдруг потеряли слух за сегодняшнюю ночь?

– Почему ты не на работе, Соф? – шумно выдыхая, ошарашенно, как мне показалось, спросила мать.

– Что? – я смотрела на неподвижные верхушки деревьев и улыбалась. Ну просто замечательная погода.