Роман Конев - Смотритель маяка

Чёрта с два мама бы поняла подобную аморальную гнусь. Отец не хотел выглядеть подонком в глазах сына, вот и тянул с переездом.

Два месяца назад Артём нашёл в почтовом ящике судебный акт мирового судьи о разводе родителей. Отец не посчитал нужным поставить сына в известность о таком важном событии. Не отправь канцелярия суда решение, он бы до сих пор считал, что родители состоят в браке. Этот поступок Артём ему до сих пор не простил.

Он сосчитал до пяти, прежде чем ответить. Выстраивать с отцом взрослые отношения было нелегко. Трагедия матери отдалила их. Артём остался по одну сторону ущелья, а отец по другую. Внизу, в бурных водах копошились голодные зубастые твари. Иногда трещина уменьшалась, но никогда не исчезала до конца. И всё же, не считая двоюродных родственников в деревне, ближе отца у него никого не осталось.

– Спасибо за приглашение. Я приду, хоть и буду чувствовать себя не в своей тарелке.

– Понимаю, как тебе плохо и не давлю. Маловероятно, что мы растопим лёд с первой попытки.

– Пап, не нужно.

– Нам всем пойдёт на пользу, если вы с Кариной поладите.

«Дудки, отец. Это надо твоей разбуженной совести. Склеить осколки разбитой семьи невозможно».

– В шесть, я понял, – отрезал Артём неприятную для него тему Карины. Не считал этичным обсуждать отцовскую подружку в палате матери. – Напиши адрес. И, пап, у меня нет возможности купить тебе хороший подарок.

– Подписанной открытки будет достаточно.

– С этим я справлюсь. – Он затих. Из динамика раздавалось мягкое отцовское сопение. – Мне, наверно, пора.

– Спасибо, что не послал меня, – вдруг сказал отец. На миг его обычная самоуверенность уступила место ранимой сентиментальности. Он представился Артёму одряхлевшим, жалеющим о совершённых за годы молодости ошибках.

– Я бы не…

Отец деликатно перебил сына:

– Я этого заслуживаю, глупо отрицать очевидное. Хочешь узнать правду?

Мы не в церкви, а я не священник на исповеди, подумал Артём.

– Ты сегодня пил? – Он присел в кресло, переложил телефон из одной руки в другую.

– Неужели мой язык заплетается? – удивился отец. – Пригубить хорошее виски это не грех. Тем более когда есть повод.

– Заранее отмечаешь день рождения?

– Не-а. Ездил с Кариной на УЗИ.

Артём почесал шею, прогоняя ползущие по ней мурашки.

– Да, сын, осенью я стану отцом. У тебя появится классная младшая сестра.

«Сводная сестра». О боже!

– Это хорошая новость. – Чей язык заплетался, так это его собственный. Не мог крупнолистовой чай, выпитый за завтраком, так вскружить голову. Нет, не надо себя обманывать, это шок. Будто иглы электрошокера воткнулись в мягкие ткани пониже спины.

Ещё одна новость состояла в том, что он не потерял способность удивляться.

– Припомни наш разговор, когда поедешь с женой выяснять пол ребёнка. И не забудь позвать своего старика отметить это событие.

Второй раз за день с ним обсуждали детей. Сначала доктор, теперь отец. Кто следующий?

– Ты этой правдой хотел со мной поделиться?

Он услышал звук льющейся жидкости. Успел сгрызть ноготь на мизинце, пока отец опрокидывал в себя новую порцию виски.

– Я видел тебя около офиса в тот день, Артём, – наконец зазвучал внезапно треснувший голос. – Ты слишком резко вырулил, и я случайно повернул голову. Твоя мама видела это.

Артём не перебивал отца, давая ему возможность выговориться. Его сердце замерло.

– Никогда не спрашивал тебя о подробностях аварии. Не собираюсь отрицать, что на мне лежит часть вины за произошедшее. Ты увидел меня с другой женщиной, занервничал и не справился с управлением. Так? Не представляешь, сколько ночей я провёл без сна, виня себя в трагедии. Я знал, что твоя мама имела подозрения на мой счёт. Моё поведение стало чересчур дёрганым, и слепец бы заподозрил неладное. У меня не хватало духу откровенно поговорить с ней об этом. Я было решился, да небеса распорядились иначе. Так что если у тебя есть важные дела, не откладывай их в долгий ящик, парень. Может статься, что твоё время вот-вот иссякнет.

В который раз Артём вытер коварные слёзы с покрасневших глаз.

– У мамы случился нервный срыв, когда мы катались по городу, – сказал он, сдерживая прокатившуюся по телу дрожь. – Как будто кто-то повернул рубильник, и она превратилась в наэлектризованный комок гнева. Стала нести какую-то чушь. И да, я не справился с управлением. Потому что испугался. Мама хотела покончить с нами обоими, испугаешься тут.

– Мне жаль, что ты прошёл через это. – Отец что-то жевал, заедая горечь от виски или услышанного откровения. Или всего сразу. – Почему ты скрывал от меня?

– Это бы ничего не изменило.

– Я твой отец. Кому как не мне…

– Почему ты разлюбил маму?! – Не свойственная Артёму вспыльчивость вырвалась из него наружу с жестоким остервенением. Он едва не брызгал слюной. Правда, говорил, не повышая голоса. – Почему перестал приходить к ней в больницу? Почему развёлся, когда ей так плохо? Почему? Почему? Почему?!

– Ты задаёшь справедливые вопросы. – И снова журчание виски по ту сторону. – У меня нет простых ответов, которые ты способен не просто услышать, а понять в таком нежном возрасте. Сложно разрушать нравственность в мире, где её не осталось. Не подумай, я себя не оправдываю. И не прошу простить меня. Со своими бесами я как-нибудь справлюсь.

– Меня устроит любой ответ. Твой сын вырос, если ты не заметил.

«В самом деле? А не укромно ли ты спрятал внутреннего ребёнка подальше от чужих глаз, страхуя себя от боли?»

– В бутылке осталось на два пальца, – хмыкнул отец. – Завтра моя голова превратится в шар для боулинга. Хорошо, что мой отпуск пока не закончился и утром не надо идти на работу.

– Не уходи от ответа.

– О, у моего мальчика прорезались зубы, – беззлобно проговорил отец. – Серьёзные вопросы лучше обсуждать с трезвым человеком, ты не находишь? Но если ты настаиваешь…а ты настаиваешь…то я отвечу. Я влюбился.

Артём переваривал ответ, начерчивая указательным пальцем круги на подлокотнике кресла.

– Выходит, маму ты не любил, – утвердительно сказал он.

– Да или нет – для ответа не подходит. Всё неоднозначно. Меня затянуло в водоворот эмоций. Всё как в любимых сюжетах твоей мамы. Я потерял голову. Не отдавал себе отчёт в своих мыслях, с радостью бежал на работу. Но не ради работы. Вёл себя как ходячий гормон. Странно. Мы будто поменялись местами. Такое поведение должно быть свойственно тебе, а не мне. Я по утрам выщипываю пинцетом седые волосы на голове, а туда же. Как видишь, в моём случае это привело к… созданию семьи, прости господи.

– Чем она лучше мамы? Тем, что моложе? Тем, что её грудь лучше?

Отец вышел на балкон. Суматоха городской жизни заглушила утробное дыхание.