Василий Боярков - Легенда о капитане Бероевой

– Убийство в «Коломенском» раскрыто, – бойко отчеканила красивая девушка, как и полагается, стройно вытянувшись перед старшим по званию, – убийца задержан.

– Он хоть живой? – зная о методах, которые использовала в работе прекрасная сыщица, не замедлил поинтересоваться полицейский полковник.

– Да, – твердо ответила молодая красавица и, тут же слегка стушевавшись, прибавила: – Только немного потрепан… уж очень ему хотелось уклониться от нашего с ним знакомства.

– Знаю, – усмехнувшись, закончил Виктор Иванович, не дав Оксане договорить, предположительно догадавшись, какие именно слова следом просятся с ее уст, – но ты же такая оперативница, которая никак не позволит преступнику обойти себя стороной, – усмехнулся и тут же, став более серьезным, добавил: – Кто он такой?

– Марков Михаил Николаевич одна тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года «выпуска», – доложила Бероева, сразу же перейдя к оглашению собранных ею улик, – согласно предсмертного «завещания», написанного лично убитым, он являлся его давним подельником в совершении более двадцати преступлений – аж десятилетней давности! – и как раз сие обстоятельство и явилось причиной его преждевременного ухода из жизни; однако это не все: кроме сказанного, протектор автомашины подозреваемого полностью совпадает со следами шин, оставленными на месте убийства – думаю, экспертиза с точностью установит их полную идентичность – а самое главное, это пистолет «Beretta», изъятый у Маркова; в этом случае лично у меня не вызывает никаких сомнений – баллистика подтвердит, что это оружие является тем самым искомым, что чуть ранее оставило дырку в голове у умершего.

– Мне бы твою убежденность, – озабоченно промолвил Кравцов, – однако, что не говори, но, как показывает практика, давно уже сложившаяся в твою пользу, ни она, ни какая-то там еще чисто ваша женская интуиция тебя ни разу не подводили, а это уже, поверь, кое-что… но речь сейчас, прости, не об этом.

Тут начальник «убойного» отдела Москвы взял короткую паузу, предоставив Бероевой возможность обратиться к нему с вопросом:

– О чем же тогда, товарищ полковник?

– У меня для тебя две новости, Ксюша – загадочно улыбнулся пожилой офицер, – одна – хорошая, другая – очень хорошая… с какой начинать?

– Наверное, с хорошей, – предположила оперативница, мысленно пытаясь отгадать, что же именно там «темнит» полицейский начальник.

– Тогда слушай, – еще больше «озарился» Кравцов, – тебе представляется возможность защищать интересы нашей страны в одном очень таинственном и секретном международном деле – всех его чрезвычайно законспирированных обстоятельств не поведали даже мне; знаю же я только одно: группа российских и американских ученых работает над одним очень важным проектом; всего их пятеро – трое наших и двое американцев – и вот только эти сотрудники, да еще несколько человек на самом высоком уровне находятся в курсе, чем в действительности они занимаются… у них есть еще восемнадцать помощников из обслуги, но в подробности этой миссии, насколько мне известно, они, опять же, не посвящаются.

– Ну, а причем же здесь тогда мы? – искренне удивилась Бероева.

– Правильный и вполне уместный вопрос, – согласился Виктор Иванович, взял «телетайпограмму» и, сверяясь в ней, принялся констатировать: – За последнюю неделю у них – заметь, при очень загадочных обстоятельствах – погибло три человека, а именно: двое рабочих и один профессор-ученый; как, надеюсь, ты понимаешь, разбираться в необычных смертях – это наша прямая обязанность… и вот именно тебе и предоставляется честь расследовать эти окутанные тайной события. Кстати, это была хорошая новость.

– Интересно, – удивилась Оксана, многозначительно вскинув брови, – какая же тогда очень хорошая?

– За казенный счет, Ксюша, – не сдержал ухмылки Кравцов, – ты отправляешься в путешествие, – тут он замолчал, сделав неоднозначную паузу, и, глубоко выдохнув, торжественно продолжал: – На Северный полюс Арктики… Туда уже прибыл твой американский коллега, но наше дорогое Правительство посчитало, что и от нашей страны должен также участвовать самый лучший оперативный сотрудник; как видишь, твои способности оценили на самом что ни на есть Высочайшем уровне. У тебя есть пара часов, чтобы собраться – и тут же в дорогу; ты девушка незамужняя и, так довелось, бездетная, поэтому, думаю, с этим проблем у нас не возникнет. Твой самолет уже ждет тебя, причем на секретном Президентском аэродроме, куда тебя и доставят сотрудники ФСБ; иными словами, с этой минуты ты уже находишься в их непосредственном подчинении. На этом всё… желаю удачи! Остальные подробности узнаешь на месте.

Словно бы не представляя возможности девушке возразить, дверь в кабинет почти в тот же миг распахнулась, а следом в него вошли двое мужчин, наделенных непроницаемыми, бесстрастными лицами, одетых в дорогие костюмы и оказавшихся совершенно одинаковым ростом и точно такой же комплекцией; можно было еще подумать, что это братья-близнецы, если бы не небольшие различия в их невозмутимых физиономиях. «Вот те самые двое из ларца, что одинаковы с лица», – заметила про себя Оксана и, не имея возможности даже немного поразмыслить над тем, что ей в ближайшем будущем предстояло, сопровождаемая этими федеральными сотрудниками, непревзойденной походкой вышла из кабинета своего непосредственного начальника.

В виду чрезвычайной секретности операции, в самолете, следующем в самую крайнюю точку Арктики, кроме сотрудницы МУРа, находился только один человек – личный пилот Президента; при посадке Оксане было разрешено занять место второго летчика, и теперь она, наслаждаясь полетом, с энтузиазмом поглядывала в смотровые окошки. Пейзажи между тем менялись прямо у нее на глазах: растительность умеренного пояса плавно переходила в промозглую тундру, затем в словно бы почерневшую студеную воду, и заканчивалось все это великолепие однообразной картиной вечных арктических льдов.

По пути в аэропорт Бероевой было разрешено посетить магазин зимней одежды, где она запаслась необходимыми ей в суровой стуже предметами; из теплых вещей девушка взяла толстую, не продуваемую куртку, типа «Аляска», окрашенную защитным, темно-зеленым, цветом, однотонные ей прочные трехслойные брюки, высокие меховые унты, песцовую сизую шапку, (на всякий случай) валенки, а также длинную шерстяную водолазку, отмеченную однотонной, черной, расцветкой (между прочим, все ее покупки, в том числе и принадлежности собственной гигиены, были оплачены из сумм Федерального казначейства); обновки ей пришлось сложить в большую дорожную сумку, приобретенную прямо там же; сама же она предпочла оставаться пока в вещах, одетых на нее еще в момент задержания Маркова, казавшихся ей наиболее удобными, да и попросту полюбившихся.