Джейсон Свэггер - Троица. Охотники на ведьм

– Спасибо и тебе, друг! – поблагодарил он, поглаживая скакуна. – Если бы ты меня оттуда не вытащил, лежал бы я сейчас в земле, поклеванный падальщиками.

Конь ответил слабым ржанием и опустил голову, возвращаясь к пожелтевшей траве под деревцем. Даймонд постоял рядом с ним еще какое-то время, а потом с тяжелым сердцем вернулся в хижину, все продолжая размышлять о случившемся в городе. Возможно, что инквизитор уже успел списать Даймонда со счетов и объявил его погибшим на задании. Нужно было скорее возвращаться в крепость, чтобы составить полный отчет.

– Мне нужно собираться в путь, – сказал Даймонд, войдя внутрь.

– Как знаешь, странник. Дело твое. Но долгой дороги ты не выдержишь, твои раны опять вскроются, и ты истечешь кровью.

– Ерунда.

– Нет, не ерунда! – она ухватила его за локоть и повернула к себе. Только сейчас Даймонд обратил внимание на ее красивые черные глаза, правильные черты лица и завораживающие спелые, словно яблоки, губы. Даймонд впервые увидел ее лицо так близко и был поражен и даже напуган тому, как ее красота подействовала на него. – Ты умрешь, а я не привыкла, чтобы моя работа пропадала зазря!

– Я переночую еще одну ночь, – сдался охотник, – а наутро уеду. Мне уже гораздо лучше.

Остаток дня Эльза провела в небольшом огороде за хижиной. Ее крепкие руки пололи, мотыжили, копали и выполняли еще много работы по двору. Когда начало смеркаться, она нарубила дров и занялась очагом, пока Даймонд лежал на свежем тюфяке, расстеленном на крышке большого сундука, в котором, должно быть, хранилось все добро травницы.

– Почему ты живешь здесь совсем одна? – спросил Даймонд, когда они ели похлебку, смотря на пламя, танцующее в костре очага. – Разве это не опасно?

– Я не совсем одна, – возразила женщина, погладив кота, устроившегося рядом с ее ногами. – На самом деле опаснее было жить в деревне, где наши соседи донесли на нас властям, будто мы еретики какие. Мы и не знали отчего они так с нами, но потом оказалось, что наше дерево мешало их посевам всходить. Да вот только мои мать и отец уже болтались в петле, а меня подобрал какой-то торговец и продал в бордель, не забыв и сам прежде мною воспользоваться для ублажения своей плоти.

– Ты сбежала?

Она кивнула.

– В первый же месяц. Мне надоели необъятные животы судей, церковных приоров, торгашей с рынка и прочих постояльцев того заведения. Я убежала посреди ночи, сумела проскользнуть мимо стражи и осела здесь. Давно это было. И вспоминать не хочется… Может, лучше ты мне чего расскажешь о себе, странник? Имя у тебя там еще не появилось?

– Даймонд.

– Красивое имя! – она цокнула языком. – Не из этих мест?

– Не совсем из этих.

– А как тебя угораздило податься в священники?

– Я не священник. Я солдат.

– Знаешь что, солдат, пора бы тебе вымыться, а то смердишь тухлыми травами! – она поднялась с пола и вышла на улицу, вернувшись через некоторое время с большой тяжелой бадьей, которую приволокла со двора. – Сейчас натаскаю тебе воды из реки, а ты пока разденься и осторожно сними повязки.

Он с удовольствием залез в воду, несмотря на то, что она была холодной. Эльза взяла со стола его кинжал и кусок мыла.

– Нужно тебя побрить, солдат, пока вши в бороде не завелись.

Даймонд напрягся, увидев в ее руках блеск своего оружия, но потом, когда она намылила его лицо и шею, и стала осторожно водить лезвием по отросшим волоскам, мужчина расслабился и с наслаждением прикрыл веки. Он и сам не заметил, как стал подглядывать за движениями ее соблазнительного тела, пока она крутилась около бадьи, расчесывая его волосы гребешком. Ее загорелая кожа приобрела золотистый оттенок из-за тусклого света нескольких свечей, расставленных возле бадьи.

– Полезай ко мне, – предложил он, взяв ее за запястье.

Эльза, хихикая, стянула через голову платье и залезла в холодную воду. Съежившись от холода, она прижалась к груди мужчины своими большими, мягкими грудями. Их губы на мгновение слились в поцелуе, после чего Даймонд стал водить пальцами по ее волнующим округлостям. Он давно не был с женщиной и только сейчас понял, как ему этого не хватало.

– А ты крепкий солдат, Даймонд! – она оседлала его прямо в воде и заглянула в его серые глаза. – Уверен, что твои раны не вскроются от натуги?

– Это зависит оттого, как ты их зашила, – улыбнулся он.

Женщина закусила нижнюю губу и стала плавно двигаться, иногда поглядывая на охотника из-под полуопущенных век. И тут Даймонд увидел то, из-за чего все его мускулы напряглись, а сердце бешено забилось. Тут же вспомнились слова инквизитора Якоба о поклонницах дьявола, носящих на себе ведьмовский знак – дьявольскую метку, – через которую они кормили бесов своей же кровью.

Охотник сжал правую грудь женщины и нащупал пальцами неестественно крупную, выпуклую родинку, чернеющую прямо рядом с торчащим соском. Значит, ведьмы не просто выдумка трусоватых монахов в рясах с обритыми головами? Сначала проститутки в борделе. Теперь эта добрая знахарка. А что, если это сам дьявол в женском обличии? Кажется, священники называли таких тварей суккубами 16 16 Суккуб – демон в женском обличии. .

– Так ты их кормишь? – спросил Даймонд, вытащив одну руку из бадьи и обшаривая ею пол в поисках кинжала.

– Что? – женщина не останавливалась. Время от времени она издавала глубокие стоны.

– Так ты кормишь своих духов?! – Даймонд повысил голос, и она открыла полные удивления глаза, тут же перестав двигаться.

– Кого кормлю?

– Ты малефика!

Он нанес удар быстро и точно, так же, как и раньше, несмотря на онемение в ослабших после ранений мышцах. Кинжал вонзился в нежную женскую плоть. В глазах Эльзы застыл немой вопрос, когда она опустила взгляд на рукоять кинжала.

– Но почему?! – спросила она горько. Даймонд заметил, что из ее черных глаз прыснули слезы. – Я же помогала…

Она повалилась на него, постепенно переставая дышать и захлебываясь собственной кровью. Даймонд дернул рукоять, вытаскивая лезвие из груди женщины, затем с трудом вылез из-под ее дергающегося в воде тела и обернулся полотенцем, трясясь от холода, и не до конца понимая, что произошло.

Встревоженный рыжий кот, почуяв, что его хозяйку постигла жестокая участь, зашипел, словно змея, и стремительно бросился прочь из хижины, скрывшись в ночи. Даймонд, стараясь унять дрожь в окровавленных руках, принялся спешно собирать свое добро, после чего стянул с перекладины одежду и с большим трудом облачился в нее, игнорируя покалывающую боль в плече и спине. Захватив седельные сумки и опоясавшись мечом, он вышел на улицу и принялся спешно седлать коня при свете полной луны, которая теперь показалась ему зловещей и чужой.