Е. Гитман - 24 секунды до последнего выстрела

Да, точно, миссис Бейкер – это та, которая развелась, и бывший муж которой умер вскоре после развода.

Миссис Кейл долго сомневалась, не поехать ли в Карлайл. Но Себ принял за неё решение остаться в Лондоне. Во-первых, он опасался, как Сьюзен перенесёт дорогу. А во-вторых, он не хотел светить своей постной физиономией перед родителями и отвечать на вопросы о том, что случилось и в чём дело. Миссис Кейл в тонкостях его мимики не очень разбиралась, а для Сьюзен Себ всегда находил улыбку.

Ну вот, праздник обсудили.

Себ откинулся на спинку кресла и вычеркнул это дело из списка. А потом обнаружил, что список пуст. Он и сам был опустошён.

Может, нужно в отпуск? Нормальный? Отпроситься у Джима: не посадит же он его на цепь? Взять Сьюзен и рвануть с ней куда-нибудь в тепло, поплавать, понырять с аквалангом, загореть…

Или даже оставить Сьюзен, съездить в одиночестве. Завести дурацкий курортный роман на неделю (только… ради всего святого, никаких полицейских, никаких умных коротко стриженных женщин с успешной карьерой, просто темпераментная фигуристая красотка). С полным осознанием пагубности процесса пить коктейли на жаре.

Да, это именно то, что нужно.

При одной мысли об отдыхе на душе становилось лучше. Сквозь марево морского пейзажа, оттенённого невнятным очертанием женского тела в купальнике, рождественские украшение в комнате показались ему значительно более привлекательными, чем пару минут назад. Встав, он поправил веточку омелы, а потом перевесил её повыше – туда, где ей и было самое место и докуда миссис Кейл просто не дотянулась.

Пообещав быть послезавтра с утра, он прихватил счета на оплату и вышел в непрекращающийся дождь. Настроение всё повышалось. Прокрутив мысленно глобус, он ткнул мысленным же пальцем – и попал в Тайланд. Подъезжая к дому, он уже полностью спланировал предполагаемый отдых. Учитывая, что туристические места и экскурсии его не интересовали, этот план прекрасно подходил к любой стране, отвечающей четырём требованиям: жарко, море, никакой войны и все говорят по-английски.

Оставалось только согласовать ключевой пункт плана – даты – с Джимом, и можно брать билеты на самолёт.

Стоило ему подумать об этом, как зазвонил телефон. Себ ощутил холод внутри: босс как будто прочитал его мысли.

– Сэр?

– Себастиан… – голос Джима был чужим, мёртвым, слабым, с непривычным хрипом, – дом… – и гудки.

Себ сорвался с места. «Форд», кажется, ещё ни разу за свою недолгую жизнь не развивал такой скорости. Да и сам Себ ни разу так не гонял в черте города. В висках стучало, во рту стоял солоноватый привкус, осталась одна мысль: «Успеть!»

Только повернув на А13, Себ понял, что не взял оружие – ни винтовку, ни даже пистолет. Просто не подумал об этом. Да и времени не было – не делать же крюк, когда счёт может идти на минуты.

Дерьмо.

Возможно (Себ слабо на это рассчитывал), раз уж Джим способен звонить, реальной угрозы уже нет, и отстреливаться ни от кого не придётся.

Джим мог его вообще разыграть – с него бы сталось, он псих. Но тревога не отступала.

Стоило Себу заглушить двигатель, как страх улёгся. Выровняв дыхание, Себ снял куртку, чтобы не мешалась, вышел на улицу и сразу осмотрелся.

Ничего нового.

Тот же двор, то же бельё на верёвках, ту же мусорные баки. «Ягуар» Джима на грязной тесной парковке сияет, словно его только сегодня отмыли. Больше никаких неподходящих машин.

Подъездная дверь открыта, как и всегда.

Уже без спешки, оглядываясь по сторонам, изучая каждый угол и каждое окно, Себ пошёл к дому.

Обычный вечер обычной многоэтажки. Где-то орут дети. Левее ругаются супруги. Мигранты. Язык незнакомый. Справа из открытого окна визжит какая-то попса.

Наверх Себ пошёл пешком – просто на всякий случай. Лестничные пролёты, похоже, уже много лет служили общественными курилками – они были завалены окурками, заплёваны и провоняли насквозь. Стены кто-то изрисовал маркерами, и ничего художественного в рисунках не было.

На пятом этаже Себу встретились трое курящих подростков – едва услышав шаги, они оборвали разговоры и проводили его настороженными взглядами.

Больше никого.

Дверь в квартиру Джима оказалась закрыта, но не заперта. Себ, жалея, что у него нет с собой перископа, осторожно её приоткрыл, заглянул в щёлку. И стало ясно – будь у него хоть три перископа, они оказались бы бесполезны: внутри стояла кромешная темнота.

«И получаем пулю в голову», – подумал Себ, но всё-таки открыл дверь, сразу же пригнувшись и отступая назад. Выстрела не последовало.

Тусклый свет с лестничной клетки не сумел разогнать мрак, и Себ безнадёжно всматривался в черноту. Закрыл глаза, полагаясь на слух – и различил тяжёлое хриплое дыхание.

– Сэр.

Тишина.

– Джим!

В квартире должен быть чёртов свет! Но, учитывая её размеры, Себ мог бы ходить вдоль стен очень долго.

– Джим! – повторил он громче, закрыл за собой дверь и включил фонарик на телефоне, заскользив лучом перед собой.

Сначала он видел только хлам: книги, пустые коробки из-под конфет, пистолеты разных марок и калибров, гитара с отломанным грифом, множество бумаг, исчёрканных и исписанных, залитых чаем или кофе из пустых треснутых чашек и мятых стаканчиков. Но вот пятно света выхватило снятые ботинки. За ними – скомканные брюки. Рубашку. Наконец, Себ нашёл Джима. Он сидел в одних трусах на полу возле дивана, сжавшись в комок, всклокоченный и дрожащий.

– Убери! – взвизгнул он, закрываясь ладонью от света, и Себ выключил фонарик, понадеявшись, что сумеет ни на чём не споткнуться.

Шаг за шагом, носком отпихивая пистолеты и горы бумаг, раздавив пару чашек, Себ пробрался к дивану и, прислушиваясь к рваному дыханию, присел недалеко от Джима.

Тут нужен врач.

Разгоняя машину, Себ опасался, что ему придётся иметь дело с пулевым ранением – и, в сравнении с реальностью, это был бы вариант получше. Он знал, как оказывать первую помощь раненным из огнестрела, но понятия не имел, что делать с таким Джимом.

– Джим… – повторил он, – в чём дело?

Снова молчание, только дыхание стало громче и резче, словно Джим с трудом проталкивал воздух сквозь лёгкие.

Себ чувствовал запах пота и болезненный жар.

Тишина, которую нарушали только хрипы, давила на уши. Темнота оставалась совершенно непроницаемой.

Нужно было сделать хоть что-то. Хотя бы понять, что произошло.

– Джим… пожалуйста, скажите что-нибудь? Сэр…

– Клаус, – слабо простонал Джим. – Мне нужен Клаус.

Бред. Какой Клаус? Он застрелился собственноручно на глазах у Себа полгода назад!

– Клаус… – повторил Джим, и Себу показалось, что голос у него стал ещё тоньше. – Посиди здесь.

– Сэр, Клауса нет. Это я… – чуть поколебавшись, он добавил: – Себастиан. Себастиан Майлс. Вы звонили мне…