Георгий Асин - Древесники

…Обогретый и сытый, я улегся на мягкой подстилке, и перед тем как провалиться в приятную дремоту, посмотрел на своего нового друга. Он сидел в кресле рядом и увлеченно читал какую-то книгу. Временами он задумывался, глядя куда-то в стену, быть может, уносился воспоминаниями в прошлое. В углу его квартиры лежали большой рюкзак и сложенная палатка, были прислонены рыболовные удочки и прочее, что говорило: он большой поклонник отдыха на природе. В этом я убедился через несколько дней, когда прекратились холодные дожди, разошлись тучи, и выглянуло веселое солнце.

– Ну вот, Визирь, предлагаю нам вместе отправиться в тайгу, – произнес Андрей, весело глядя на меня. – Надеюсь, ты не против побывать в лесу, среди чудесного запаха хвои и чистых ручьев?

Что я мог сказать? Мне и самому порядком опостылел безумный город, жестокий и капризный. Действительно, а почему бы не отправиться в тайгу, где, кстати сказать, я побывал однажды?..

…Дождь. Хотя и не люблю дождь, который, словно унылый печальный спутник, сопровождает странника повсюду, но в нем есть что-то таинственное и загадочное. Мне довольно часто приходилось мокнуть под нескончаемым холодным ливнем, и я, проклиная все на свете, искал укрытие, чтобы хотя бы ненадолго спрятаться от колких назойливых капель. Но все же дождь таит в себе мудрость и вечность природы и, обрушиваясь на грешную землю, он словно пытается очистить ее от скверны и мерзости, что приносят люди в своих пороках и низменных желаниях…

Мы с Андреем готовились к дальней поездке долго и основательно, хотя все приготовления, конечно же, делал он сам. Я же по большей части мешался у него под ногами, и как говорят у людей, проявлял неуемное любопытство. Так или иначе, мой друг собрал все необходимое, начиная от охотничьего ножа и заканчивая добротной брезентовой палаткой, в которой нам предстояло ночевать в таежных дебрях.

В путь мы отправились ранним утром, удобно устроившись в вагоне неутомимого бродяги-поезда. Железнодорожный вокзал напоминал потревоженный пчелиный улей. На туманном перроне толпился народ, кто-то уже приехал, а кто-то, подобно нам, отправлялся в дальнюю дорогу. Здесь переплетались жизни, судьбы и события, здесь творилась история каждого, кто выбирал свой путь. Наверное, и нам с Андреем было предписано судьбой ступить на тропинку приключений, и я в предвкушении чего-то интересного и таинственного представлял, что нас могло ждать в глухом таежном краю…

Путь наш был неблизкий. Я лежал у ног Андрея, читавшего книгу, слегка дремал, убаюканный теплом вагона и мерным перестуком колес, а за окном мелькали электрические столбы, словно отсчитывали пройденные годы, дни, часы и минуты, не обращая внимания на мимолетные мгновения. Мы ехали в неизвестный для меня край, и вполне возможно, что жизнь открывала новую страницу в книге двух друзей, познакомившихся согласно воле его Величества случая.

…На исходе третьего дня нашего путешествия мы прибыли в суровый величественный край, где высились неприступные скалы, шумели и пенились могучие реки, а бескрайние таежные леса качали верхушками вековых сосен под порывами дикого странствующего ветра. Поезд, огласив окрестности протяжным басовитым гудком, металлической змеей ушел за горизонт, а мы остались на умытом дождем маленьком полустанке. Непроглядная тайга простиралась по обе стороны железной дороги, небо хмурилось мрачными тяжелыми тучами, а где-то вдали слышался протяжный вой. Я слегка насторожился: в лесу обитали волки, и их присутствие я ощущал четко и явственно. Мои дальние предки-алабаи были надежными помощниками у пустынных пастухов, бдительно охраняя отары овец от серых хищников. Но то были пустынные волки, они небольшие, и один крупный волкодав мог с легкостью одолеть пару-тройку незваных ночных визитеров. Другое дело – сибирский волк. Подчас он огромен, и с ним не так-то легко справиться. Однажды мне довелось схватиться с сибирским волком, и разошлись мы по сторонам изрядно потрепанные. Я не проиграл, но и задавить этого сильного и беспощадного волка не смог. В таежном краю царят свои особые законы. И вот с наступлением сизых сумерек мы по тропинке вошли в темный лес, где Андрей решил заночевать у костра…

Андрей собрал хворост, и вскоре яркое золотое пламя с жадностью принялось лизать ветви, которые, треща и лопаясь, взметывали в темное небо снопы ярких искр. Заметно похолодало. Слегка перекусив, мы улеглись в палатке. Андрей пил горячий чай, задумчиво глядя куда-то, во мрак леса, а я чутко прислушивался к странным таежным звукам. Вскоре стало клонить в сон, где-то на дереве вдруг встревожено ухнул филин, и внезапно в вышине деревьев раздались странные звуки. Андрей пристально вгляделся в крону сосны, и рука его потянулась к лежащему рядом карабину…

…Дождь не стихал ни на мгновение, а, наоборот, усилился и превратился в сплошную водяную стену. Молнии стали бить часто и ослепительно, а гром разрывал небо оглушительными канонадами. И все же что-то странное и пугающее творилось там, наверху, среди ветвей. Я слышал эти скребущие звуки, тяжелое дыхание и что-то похожее на бесконечное бормотание. Это был не зверь. Я пес из собачьего мира и в какой-то мере живу в своем, обособленном от человеческого, пространстве, я ощущаю, вижу и чувствую вовсе не как люди, а совсем наоборот, перевернуто, словно наизнанку. Этого людям понять и ощутить не позволено самой данностью бытия. Собаки ощущают присутствие призраков и духов, они видят невидимое и ощущают бесплотное. Это не дано людям, а потому они зачастую не верят в существование потусторонних миров, «гости» из которых нередко появляются среди нас. Для меня это нормально, и призраки, как и неупокоенные души, не причиняют никому вреда, лишь изредка становясь видимыми, способны напугать своим жутким обликом. Но то, что сейчас двигалось там, среди мокрых ветвей старого кедра, было не призраком, не духом и, конечно, не привычным обитателем тайги. Я чувствовал каждой струной своих напряженных до предела нервов, я ощущал страшную злобу, исходящую от неизвестного существа. Я рычал и скалил зубы, ходил кругами вокруг огромного древесного ствола, внимательно вглядываясь в густой мрак влажного леса. Мне показалось, что Андрей, настороженно прислушивавшийся к непонятным звукам, тоже что-то ощущает, и для него, опытного охотника, человека, воевавшего в горных краях, обученного выживать и действовать в условиях войны все, что происходило сейчас, было непонятно и неизвестно. Я понимал, что Андрей нередко бывал в тайге, жил в условиях дикой природы, охотился и добывал себе пропитание, но сейчас он как будто был озадачен и несколько растерян. Он тоже чувствовал присутствие чужеродного существа и был настороже.