Wayne Lincoln - Марш тысячи ангелов

Надо мной повисло такое прекрасное голубое небо. Без единого облака. А под ногами – хрустящий снег. Тишина вокруг. Сизый дым от сигареты с тонким привкусом табака во рту. И больше ничто меня не держит. Настоящая сказка, не иначе.

А может и вправду, это всё просто хороший сон? Иногда кажется, что на самом деле я сейчас там.. погребённый под тоннами каменных глыб.

***

Яркие вспышки. Синие дымовые завесы окутывают воздух. Хранители падают один за другим. Грохот выстрелов за моей спиной – оглушающий, пронизывающий насквозь. Всё происходит слишком быстро. Палач застывает с поднятым надо мной кровавым клинком. Сердце колотится в бешеном такте.

В эту секунду я будто бы проснулся, всё это время прежде ощущая лишь туманно эту реальность. В голову ударила кровь, а вместе с ней – и безумная ярость. Вдруг пришло осознание, чего я всегда желал. Всю сознательную жизнь именно жажда нести кругом смерть царила во мне и придавала новой энергии.

Прыгаю ему в ноги и валю наземь. Мои пальцы продавливают глазные отверстия на чёрной маске, коленями придавливаю его руки. Каждое моё движение – чужое. Это уже не я. Но почему-то получаю от этого животное удовольствие, ощущая в себе невероятную инородную силу.

Внезапно меня отбрасывает. Порыв адского жжения, невыносимой боли всплеск. Глушит режущий шум в ушах. Ярая пульсация в голове. В глазах мутнеет и всё плывёт. Казалось, вот он – славный конец.

И хотя после взрывной волны не чувствовались конечности, что-то стало ими двигать. Пытаюсь подняться на дрожащих руках с качающегося пола и валюсь обратно набок, после чего всё же встаю на онемевшие ноги и машинально уворачиваюсь от резкого выпада палача. Следующая краткая мысль: «Не успею». Оборачиваюсь, ожидая второго и последнего удара, но сектант вдруг падает к моим ногам. На нём образовываются кровавые пятна.

Поднимаю глаза. Из дыма выбегают элитные бойцы Империи, безжалостными автоматными очередями отстреливающие людей в чёрных балахонах. Среди своих спасителей я узнаю единственного человека, которому раньше мог полностью доверять. Он встаёт передо мной на колено, меняя магазин штурмовой винтовки, что-то кричит мне. Но я ничего не слышу. Из ушей течёт горячая жидкость – кровь вперемешку с обжигающим потом, стекающим с моих мокрых висков.

Из-за прилива адреналина боль исчезает. Разожжённая зверская ненависть ко всему живому ведёт меня в самое пекло. Не помню, как в руках оказывается клинок хранителей, которым убили Анну, но им я убиваю их. Они отступают, спасают свои жалкие жизни. Догоняю – рублю ранее твёрдые и ныне мягкие головы, тела.. Некоторые берутся за холодное оружие в попытке отбиться, пока другие бегут к запасному туннелю. Но я пронзаю каждого. Ибо я сильнее.

Несколько остановившихся сектантов в масках вдруг загораются, подняв руки вверх и издавая единый страшно беззвучный рёв. Они сжигают себя заживо.

Зал начинает содрогаться. Сыпется песок с потолка, поднимается едкий дым. Стены возгораются. Огонь быстро пробирается по невидимым линиям в полу и спустя секунды уже разделяет весь зал на двенадцать вырисованных треугольников с горящими гранями. Это грациозное саморазрушение во имя спасения.

И в этом полном хаосе я замечаю хранителя, который решает таким образом уничтожить свой храм, опуская рычаг в стене и запуская механизм обрушения всей этой подземной конструкции. Он рвётся к выходу. За считанные секунды нагоняя, сбивая его с земли, я не даю ему добежать до туннеля, обвалившегося прямо перед нашим носом.

Стою над ним и вижу дикий ужас в его глазах, даже не видя их в тени от капюшона. Он прикрывается дрожащей рукой. И пусть вокруг всё рушится, я чувствую абсолютное удовлетворение. Перед тем, как клинок вонзится ему в голову, на моём лице возникает нездоровый оскал.

Приятный хруст. Это звук того, как ломается жизнь. Но не его. Моя.

На две равные части.

До и после.

***

– Молодой человек, сигареткой не угостите? – и после недолгой паузы кто-то щёлкнул пальцами прямо возле моего уха. – Алло, братан, в какой вселенной ты там витаешь?!

Передо мной откуда-то выполз мужик в коричневой кожаной куртке. От него за километр несло перегаром, но выглядел он почти элегантно. Некоторое время я пялился на его странное выражение лица и не понимал, что происходит. Перед глазами возникла картина, как я машинально выхватываю из кармана складной ножик и протыкаю пару раз его заросшую седым волосом шею. Мой мозг всегда продумывал наихудшие варианты событий, и к ним зачастую я старался быть готовым. Да и до меня не раз докапывались алкаши, правда, многие после этого больше не существовали зря на белом свете. Я терпеть их всех не мог. Было только одно исключение.. Но тут мужчина показал жестами, что именно ему нужно, после чего я, всё же, щедрая душа, очнулся и протянул ему сигарету.

– О, благодарю Вас, сэр! – он поклонился и сразу задымил рядом. Я же молчал, а ему всё не терпелось завести разговор с незнакомцем. Дядьку серьёзно прорвало, что он даже не ждал моих ответов. – Marlboro Gold куришь? Моё уважение! А тачка твоя отнюдь не из болота выплыла. Да ты мажор, парень! Какими судьбами вообще сюда занесло? Завалил кого-то и теперь скрываешься от всякого Интерпола что ли?

– Я здесь жил.

– Давно, наверное.. – сплюнув в сторону, он посмотрел куда-то вдаль и протянул свою жилистую руку. – Называй меня просто – Грин.

– Стив, – сказал я первое имя, прилетевшее в голову, во время крепкого рукопожатия.

Интересный мужичок позвал меня посидеть часок в баре, куда я как раз и собирался. Ожидал я увидеть там местных деревенщин, распластавшихся по всему полу, или орущих бородатых дедов, распивающих большие кружки пива залпом в потных майках и смотрящих по телевизору спортивные игры или эпичные постановочные бои, – всё что угодно! Но контингент внутри, к удивлению, оказался совсем другим и вполне себе порядочным. Тихие светские беседы меня поразили. Люди сидели за деревянными широкими столами на мягких диванчиках, культурно поедая разнообразные и приятные на вид блюда, будто мы где-нибудь в немноголюдном уютном ресторане на краю Люцерна или Рима. Играла спокойная музыка. На стенах висели синие светильники, отлично освещающие каждый столик.

Мы присели у барной стойки, за которой стояла полненькая коротковолосая женщина. Если быть точнее, она нагнулась и стала рыться в ящиках у стены, повернувшись к нам своей пятой точкой. Грин с наслаждением смотрел на неё и подмигнул мне, мол, оцени.

– Эй, милая, можно нам пинта-дубль? – Грин игриво усмехнулся. – И, причём, наливай-ка самое дорогое пиво в здании, детка! И-и-и всё это за его счёт!

– Так, так, так… – я не понял шутку и поднял свои ладони кверху. – Мужик, я ж не пью.