Wayne Lincoln - Марш тысячи ангелов

Женщина-бармен придвинулась к нам и приподняла брови, переводя свой нервный и усталый взгляд с Грина на меня – и обратно. Смотрела, как на душевнобольных.

– У-у, серьёзно, не пьёшь?! Ещё скажи, что не жрёшь, тёлок не долбишь! Так я тебе и поверил! – он положил свою руку мне на плечо, что меня чуть напрягло. – Да расслабься, дружище, я же шучу. Итак, сегодня я проставляюсь в честь приезда нашего нового гостя! За Стива, ёб твою мать!

Нам разлили золотой пенный напиток, который я никогда не переносил, но обижать старика не хотел и чокнулся с ним гигантскими стеклянными кружками. В них уместилось явно больше пинты. Противный вкус и пьянящий эффект, туманящий сознание, – вещи неприятные и не столь нужные для нормального времяпровождения. Но везде свои обычаи. Какие-то персонажи хмелят каждый день вместо воды, и для них это вполне приемлемо. Мне же нравилось быть трезвым всегда, а распитие я считал необразованной слабостью.

– Доверься старику, будет весело! Ну, немножко, давай, ёп! – Грин вдруг загрузился и опустил голову. – Знаешь, у меня сын вот был, мелкий совсем. Всегда хотел с ним выпить, как тот вырастет. Хотя бы чёртов раз посидеть вместе в этот всратом баре и поговорить обо всём и ни о чём. Хотя бы раз..

Спрашивать, что произошло, я не стал. Это мир одиноких людей. Все кого-то теряют. Человеку нужно было выговориться на больную тему, ведь о чём он говорит, то его и заботит. Мужик заметно потускнел и чокнулся со мной второй раз «за здоровье», захлебнув свою оставшуюся порцию всего за три огромных глотка. Я же лишь пригубил, делая вид, что выпиваю вместе с ним.

– Дерьмо! – зачем-то заорал он в никуда, затем вытер пену с губ и посмотрел с горечью на меня. – Так это, о чём я, брат?.. Ах, мать его лютой стервой была. Неадекватной и недалёкой вообще, не давала даже увидеть творение моё великое. Эта ведь моя кровь, понимаешь? Моя кровушка, в рот ему компот, родная! Последний раз, если память мне не изменяет, видел малыша в его день рождения. В три годика я подарил ему большого такого красного робота с крутым мечом, попёрся за ним аж в другой город. Пердолил короче туда на велике, улетал семь раз в кювет, едрид Мадрид! Врубаешь?! Семь, сука, раз! Э, ты чо? Пей, пей, давай! Сейчас дядя Грин тебя научит, как нужно правильно проводить день на Диком Севере.

Я перевёл тему, дабы успокоить своего собеседника. А он следил за уровнем пива в моём ведре и заказал нам вдобавок солёной закуски. Шёл час за часом – кружки и стопки пустели. Вкус разнообразных напитков становился приятнее и с каждым новым разом всё обжигающе. Щёки горели, алкоголь без шуток бил в голову, но я был уже и не против. Время быстро летело за приятным разговором о всякой ерунде. Периодически мы выходили на перекур, где он начинал беспрерывно чхать, и это меня забавляло. Я ему пообещал дать прокатиться на своём Мерсе однажды.

Начало темнеть, и посетители, которым мы, пожалуй, уже знатно надоели, разошлись по домам. В баре осталась женщина-бармен, вырубившаяся на диване после того, как Грин её усердно спаивал пару часов, что в итоге ему и удалось. По правде говоря, он оказался хорошим и позитивным человеком. В нём я видел себя самого, только более ранней версии. Чем-то мы были очень похожи.

– Что там по бабам? Девушка то у тебя есть? – и впервые он задал мне больной вопрос.

– Была, – у меня ком в горле.

– Ушла что ли? – с серьёзным лицом Грин несерьёзно развалился у столика, закинув на него ногу и внимательно ожидая от меня ответа.

– Можно сказать и так. Она умерла. Перед этим изменила мне с моим другом. Я не мог понять и принять это. И до сих пор, наверное, не могу. Я любил её и ненавидел. Я облажался.. Она умерла по моей вине, – в эту минуту алкоголь говорил за меня. – Я всегда губил всех вокруг себя. Сам был много раз на грани, но каждый раз выживал. Порой кажется, что только на это я и способен. Мне пришлось забрать так много чужих жизней. А я просто хочу забрать, чёрт возьми, свою. Хочу обрести покой. Это непонятный для меня мир. Тут я словно чужой. Есть люди, способные на ужасные вещи. И иногда я бываю в их числе. Сложно жить, как обычный человек, когда ты монстр.

– Значит таков Его замысел. Тебе выпала важная роль. Бог тебя любит, друг мой, поверь. Ты хороший парень.

– Нет, – я помотал головой и потёр горящий лоб такими же горящими ладонями, тянуло в сон. – Нет никаких ролей. Есть только люди и последствия их решений.

– Ё-моё, во что ты тогда веришь, а?! Может, поклоняешься золотым яйцам драконов? Или думаешь, что мы – секретный эксперимент внеземных существ?

– Мы были созданы по образу и подобию бога? Нет. Мы создали себе богов, а не они – нас, – я смотрел в потолок и говорил то, что невольно лезло из моего искривлённого, размыто плывущего сознания. – Ведь так гораздо проще жить. Не так страшно умирать, зная, что есть загробный мир, правильно? Человеку сложно признать тот факт, что он пока одинок в этой Вселенной. Жизнь у нас одна. И не будет никакого воскрешения. Судьбы нет, и чудес не бывает. Мы просто один большой компьютер, пока лишь лучший из ныне созданных. Мы все равны. При этом мы всё ещё жалкие животные, владеющие нашим даром или проклятием – разумом. Внушаем себе, что жизнь имеет какую-то ценность, что мы несём некое высшее предназначение. Верим в мифы, на каждый из которых уже давно есть сотни официальных научных опровержений. Но люди не хотят знать. Им свойственно бояться. Так ими проще управлять. XXI век на дворе. Есть энергия, есть частицы, из чего и состоит всё. Мы – часть единого целого, часть нечто поистине глобального. Мы похожи на маленькие галактики. Внутри нас целые миры. Я считаю так: Вселенную можно называть Богом, – ибо, якобы, он есть везде, да? Но никак не то, во что верят миллиарды. Ваш Бог давно умер.

– Вот тут ты не прав, Стив. Однажды ты почувствуешь Его и поймёшь, что горько ошибался. Ещё вспомнишь слова старого хрыча. Ангелы не умеют говорить, но они всегда защитят тебя, – Грин говорил спокойно и прекрасно видел, как меня злили его слова. – Дай-ка телефон, щас позовём одного кабана, он шарит в этой теме лучше нас вместе взятых. Вечно, бляха-муха, твердит мне, что во всём есть Инь и Янь, равновесие силы. В добре есть капля добра, а во зле есть капля зла. Как тебе такое, Альберт, блять, Эйнштейн?

«И что мне тут втирает этот дремучий алкаш?!» – подкинул телефон ему в руки и отошёл в туалет остудить пыл да привязать коня. Напоследок увидел, как чудной мужик неуклюже пытается включить мой сенсорный телефон. Опустошив мочевой пузырь и, тем самым немного протрезвев, я посмотрел на наручные часы. Было уже поздновато. К моему возвращению Грин отдал мне смартфон, с тоской сказав, что никто не придёт, к нашему счастью или сожалению.