Кирилл Сафонов - Дисторшн

Труп. Близко. Очень близко. Наверное, как сказали, это еще недавно было человеком. Сейчас же это было чем угодно, но только не человеком. Больше всего, учитывая окоченение, это было похоже на скульптуру. Правда, судя по цвету, явно не из гипса. И ничего общего с девушкой с веслом, даже если бы рядом было два весла, а труп был бы трупом девушки, а не мужчины. Не знаю, определиться с возрастом мне сложно даже тогда, когда я вижу живого человека, а что уж говорить про мертвого. Мне кажется, лет 40 не больше, а как там на самом деле пусть менты разбираются вместе со своими экспертами. Но ничего противоестественного. Не было никаких, как часто описывают трупы, вытащенные из реки и прочих водоемов, мест, которые объели бы рыбы, раки или другая какая живность, никаких вздутий и тому подобного. Тело человека в позе, как если бы он изображал ползущего по-пластунски, не более. Ну да цвет кожи несколько иссиня-зеленый, плюс может быть совсем синие и сморщенные веки и кончики пальцев с ногтями. В остальном – скульптура, которая, как кажется, живой никогда и не была. Чучело. Наверное, именно после осознания того, что некогда живой человек может вот так легко перейти в совершенно иную фазу своего «существования» для других, но уже «не существования» для самого себя и для мира в целом и привело к тому, что мне вдруг стало плохо. Ну может быть еще запах. В какой-то момент он стал ощущаться. Сладковатый приторный и… рыбный. Человек-рыба. Ихтиандр. Если бы… Мертвец. Ничто. Гнилое мясо. Бррр…

Я бросился прочь из толпы. Меня стошнило. Плата за интерес. Спасибо братцу. Спасибо дню рождения. Когда я более-менее отдышался, то посмотрел туда, где оставил брата. Ага, теперь уже мысли вернулись именно к нему. Тот сидел и смотрел на меня. И лицо его мне не понравилось. Как-то необычно он смотрел. Мне трудно это описать. Я же все-таки не писатель, хотя реально уже начинаю задумываться об этом. Я начал эту писанину как дневник, даже не знаю ради чего, просто решил иметь маленькие записки, которые допускаю, если будут прочитаны в будущем будут восприниматься как что-то глупое и наивное. Но именно в этом и интерес. Как фотографии – вот тебе пара дней, вот один год, вот пять, вот пятнадцать и так далее. С каждым новым снимком что-то в тебе меняется, может в лучшую, может в худшую сторону – конечно в худшую, ха-ха, ты же движешься от начала к концу, а в конце все и всегда полно сожалений: если хорошо – сожалеешь, что заканчивается, если плохо – сожалеешь, что докатился до такого. Сто процентов именно вот эти записи, эту вот философию я и буду впоследствии считать глупой и наивной. Ну да черт с ней. Это классно. Опять я отвлекся, но мне нравится. Дневник – не дневник, а пусть будет, что будет. Пачкаю бумагу, ну да ничего. Кто его знает, что из этого получится. Мне в кайф и ладно. Может вообще, как Гоголь, сожгу все это к чертовой матери. Почему нет? Да, потому что уже писал – все мое мне жалко. Действительно. Пишу дальше.

Брат. Его лицо. Его взгляд. Не буду описывать. Не его. Чужой. И очень пристальный. Противно пристальный. Страшно пристальный. Мне даже захотелось отвести глаза. И это от лица собственного брата-близнеца. То есть, по сути, от своего собственного, от зеркала… Именно. Не зря зеркала являются какими-то магическими, я бы даже сказал, мистическими предметами. Даже в свое собственное отражение порой очень трудно смотреть. Так было и сейчас. Но я все-таки взгляда не отвел, а наоборот всмотрелся в лицо брата, принял его и посочувствовал ему. Все-таки ему действительно сегодня досталось. И в такой, как казалось, и, как должно было быть, хороший день. Не свезло. Живем дальше. Я кивнул брату в направлении места, где мы бросили свои пожитки. Он еле заметно кивнул в ответ, тут же поднялся на ноги и направился в указанную сторону. Я, естественно, воспринял это как сигнал к обоюдному отступлению. Я уже совершенно пришел в себя и очень серьезно надеялся еще каким-то образом спасти наше шестнадцатилетние, наш день рождения. Это было необходимо. А учитывая, что произошло, тем более. Тогда я еще не знал всех подробностей произошедшего, а потому искренне полагал, что все, собственно говоря, не так уж и страшно. Ну купались, ну нашли… ну труп… В конце концов мы же живы? Да? Да. Ну и пошла эта Пироговка – нужно как-то и где-то иначе отмечать. Как-то так я и думал. И с этими мыслями побежал за братом. Точнее попытался. Вскочил, но дальше мне помешали. Спросите кто? Он. Наш спаситель. Или спасатель. Или ангел? Как оказалось, тот самый дядька, что таращился на нас в автобусе. Как он оказался поблизости и что здесь делал – непонятно, явно не купаться приехал, потому что был все в тех же белых брюках и той же черной рубашке. Брюки несколько потеряли привлекательность после забега в воду, но в целом выглядел он тем же лощеным франтом, что и в автобусе. Ухмылка точно была та же. Такая знаете, синатровская. Не особо знаком с творчеством этого то ли певца, то ли актера, то ли все вместе – видел как-то его в каком-то журнале, в «Студенческом меридиане» наверное – оттуда и образ. В общем, сидел наш спаситель на заднице в прибрежной траве, курил длинную черную сигарету (откуда взял-то такие) и, глядя на нас, ухмыляесто улыбался. Спас-то он, конечно, спас, ну помог по крайней мере, но так как он смотрел на меня, мне не понравилось. «Точно пидор», – подумал я. А потому быстренько отвел глаза, буркнул «спасибо» и попытался также быстренько отправиться вслед за братом, но Спаситель в ответ на мою слабую благодарность пригвоздил меня к месту своим «С вами, надеюсь, все будет в порядке?». Ну как тут пройти мимо? Черт тебя дери… Естественно, я остановился, и, естественно, пришлось вползать в ненужный и наверняка долгий (как я думал) вязкий и приторный диалог. Но все оказалось проще, а может и сложнее. Кто его знает. Я ответил, что «да, все в порядке, но нужно догонять брата, может быть он еще напуган и тому подобное, а я сам в норме и, в общем-то, уверен, что и он будет в норме, а следовательно мы вместе в этой самой норме будем… и так далее и так далее… еще раз его поблагодарил, пробормотав что-то вроде «без вас мы бы точно…» и вновь попытался ретироваться, но следующий «гвоздь», увы, вновь вернул ситуацию в первоначальное состояние. «Возьми, – сказал Черно-белый. «Отвлечетесь». И протянул… Ха… Я не сразу понял, что это, но разглядев, конечно же понял.

БИЛЕТЫ. В театр? Нет. Кино? Да вы что!? Концерт? Ага. Но не простой. Рок-концерт (хотя именно это я понял не сразу несмотря на то, что в моей жизни пара-тройка концертов, отпрыганных в «Горбушке», уже существовала). Представляете? Кто ты, Ангел? Старший распространитель театральных и иже с ними билетов? Здесь? В Пироговке? Ха! Какие, блин, рок-билеты посреди залитого солнцем и водой речного (водохранилищного) берега, где самым правильным вариантом одежды является кусок синтетического материала, которым обтянуты твои причиндалы? Куда мне их девать, когда у меня еще с рук и тех же причиндалов капает то самое водохранилище, из которого Вы, Ваше благородие, только что нас вытащили под эгидой спасения? Билеты… Отвлечетесь… «Черт с тобой, давай, только бы тебя не видеть…». Я схватил эти грубые куски цветной бумаги и на этот раз решил, что бы не сказал этот псих, я не остановлюсь. Но он ничего не сказал. И я был счастлив. И побежал к брату.