Алексей Мельников - Портрет призрака

– Вот и я.

Передо мной стояла действительно другая Даша. Она смыла с лица макияж и переоделась в домашний белый халат, при Луне девушка светилась, словно ангел. Она убрала волосы в пучок и стянула его тугой резинкой. Я не мог оторвать глаз, изучая её белую кожу. Как сапер, обследуя каждый миллиметр поля, я скользил взглядом от её аккуратного, чуть вздёрнутого носа к губам и опустился к шее… Я протянул руку, чтобы скинуть халат.

– Что у тебя на шее? – от мочки уха до ключицы тянулся кривой тонкий шрам.

– Подарок моего отца, – она слегка улыбнулась. – Я верю, что он не хотел причинять мне вред, но так вышло…

– Что произошло? – я постоянно смотрел на эту неестественную линию.

– Как-то летом мама с папой оставили меня с бабушкой и поехали в гости. Лишь когда повзрослела, всё стало ясно. Бабушка была в курсе маминых планов. Моя мать хотела сообщить на обратном пути, что уходит от отца, поэтому они не взяли меня с собой и, когда родители вернулись, папа на взводе влетел в дом и, схватив меня, стал кричать: «Я не отдам свою дочь! Ни за что!». Мама начала с ним спорить, вырывая меня, словно вещь… Я упала на разбитую бутылку.

Я ахнул.

– Это не все…

Я внимательно посмотрел на Дашу.

– Самое обидное, что я осознавала невиновность моего отца. Он всего лишь испугался, что потеряет свое любимое дитя, ведь всё это отец построил для меня. Я неоднократно слышала, сидя на руках у папочки. Но знаешь, чего я никогда не прощу? Как с ним поступила моя мать и бабушка.

– Что же они сделали? – я держал её за холодные пальцы.

– Мать по бабушкиным уговорам сняла побои и подала на моего отца в суд. На бутылке нашли его отпечатки, а меня слушать не стали, так как я была слишком маленькая и не могла точно сказать, что произошло тем вечером… но я точно знала…

– Даша, я в шоке…

Её пальцы стали ледяными, а в глазах стояла пелена слез.

– После этого меня отправили в детдом. Когда мне исполнилось восемнадцать, выяснилось, что этот дом отец подписал на меня, а через год папа умер в тюрьме. Я мельком увидела свою мать на его похоронах. Она очень расстроилась, если можно так выразиться, что ей ничего не перепало от мужа. Я тогда смотрела на неё и радовалась. Ведь хоть что-то заставило её понервничать.

– Разве ничего не было, за что ты ее могла бы любить?

– Было.

Даша на мгновенье замолчала.

– Она многое дала мне, но в то же время многого лишила. Знаешь, я бы даже хотела посмотреть ей в глаза, может, «мама» уже придумала оправдание своим поступкам.

– Я не пойму одного.

Даша вскинула бровь, не сводя с меня своих глубоких глаз.

– Почему она не взяла тебя с собой?

– Я думаю, ей не разрешил ее новый ухажер, – она, улыбнувшись, опустила голову мне на плечо. В комнате восстановилась тишина. Луна открывала другой рисунок на ковре в маленькой девичьей комнате, а тонкие изящные пальцы стали чуточку теплее.

Эта красивая миниатюрная девушка с потрясающей улыбкой хранила в себе детские разочарования. Мать бросила, а отец медленно помирал в тюрьме. В обществе устоялось, что тебя все должны видеть с улыбкой, но никому неважно, что за хаос и ураган внутри тебя.

– Что это за духи? – я услышал аромат, который напомнил мне последний сон.

– Я не помню, откуда они у меня, но с ними связано что-то очень родное. Знаешь, есть такие запахи, от которых у нас просыпаются воспоминания, чувство ностальгии, даже если мы не видим четкой картинки. Это может быть детство, первая любовь или просто весенние солнечные деньки, – Даша поднесла к носу внутреннюю часть запястья и понюхала. – Когда они на мне, я ощущаю присутствие родной души. Мне кажется, папа рядом.

– Мы с тобой немного похожи… Оба рано потеряли своих отцов.

– Расскажешь мне? – она, подняв, голову с моего плеча, взглянула на меня сонными глазками.

– Я почти ничего не помню о нём. Только по маминым рассказам знаю, что папа работал пожарным. Одним из лучших в нашем городе, – мой взгляд уперся в рисунок на ковре. – Он, наверное, любил нас с мамой… не знаю… Но уехал с нами в другой город и здесь погиб. Бежал за счастьем, а встретил горе. Я совершенно не помню его в детстве после переезда, словно кто-то заставил меня всё забыть. Гмм, странное чувство. Помню только, что они с мамой ругались вечером, а потом он ушел, ей кто-то позвонил… Мама очень долго плакала, – я погладил Дашины волосы, смотря в пустоту.

– А ты никогда не хотел узнать его получше? – она всегда задавала нужные вопросы. – Ты каждый раз удивляешь, почему ничего не помнишь. Я думаю, тебя это беспокоит.

– Наверное.

Даша поднялась с кровати и улыбнулась мне. Её шрам растворялся на фоне бархатной белой кожи и легкого изгиба ключицы. Она творила со мной магию.

– Сегодня опять ты не побывал в галереи.

– Я не жалею об этом. Ты мне интереснее, чем какие-то портреты.

– Знаю, но в следующий раз я обещаю тебе показать мои самые любимые портреты, – подмигнув, вытянула ко мне руки. Стало ясно, чего она хочет. Подчинившись её воле, я поднялся.

– Буду ждать с нетерпением.

Без часов я понимал, что пора возвращаться домой. Мы спустились в прихожую, держась за руки. Каждую встречу прощаться все сложнее и сложнее, ведь всё пролетает слишком быстро. Но каждую встречу её руки становятся чуточку теплее.

– Я знаю, что ты мне кое-что принес, – Даша немного наклонила голову, стоя передо мной, как ребенок, знающий про подарок и ждущий его.

«Письмо. Я обещал ей написать письмо, совсем забыл», – пролетело у меня в голове.

– Я его еще не дописал, – признался я, первый раз не выполнив обещание, данное Даше. – Я принесу тебе его в следующий раз. Хорошо?

– Обманывать нехорошо, Сереж, – сказала она, ее брови немного сдвинулись вперед. – Ты его дописал. Письмо не определяется количеством слов или количеством абзацев. Письмо – это послание, того, чего ты хотел сказать мне в момент написания. Если там есть одно слово, то это письмо, если два листа – это тоже письмо.

Даша ткнула пальцем в мой карман на груди, из него вылез краешек белой бумаги. Я смущенно достал сложенный вчетверо лист и передал ей. Она, сделав задумчивый вид, развернула письмо и смотрела на него почти минуту. Нежно улыбнувшись, сложила его в том же порядке. Бумага приятно хрустела в её тонких руках.

– Мне нравится, Сереж, – девушка сжала послание в руке и обхватила меня вокруг шеи. Я почувствовал теплое дыхание на своих губах, прикосновение и приятные вспышки в голове. Отпустив меня, она продолжила:

– Но в следующий раз я жду от тебя больше эмоций и подписи в конце письма.

Даша довольно улыбнулась. Я кивнул, прижав её к себе.

– Тебе пора.

Погода не испортилась. Луна стала чуть меньше и не такой рыжая. Звезды всё так же ярко ослепляли своей красотой, освещая мне путь. По возвращению в лес мне вспомнились грибник и маленькая девочка. Страх заставил меня быстрее перемещать ноги. Но по дороге назад я не ощущал его приближения за спиной. Ожидание иногда пугает сильнее, чем само ведение.