Андрей Панкратьев - «Краткость и талант». Альманах-2021

Она потянулась к двойке, но нажимать не спешила. А что она скажет Андрею? Не прелюбодейничай? Грех это? Тот лишь посмеется ей в лицо, а потом пожалуется директору таксопарка…

Палец застыл в миллиметре от кнопки. Что же делать? Уйти? Она задумалась…

Надо рассказать его жене. Во-первых, с женщиной такое обсуждать всегда легче. Во-вторых, именно жена в этой паскудной ситуации – жертва, и рассказать ей правду надо, ради спасения. От чего? От счастливого незнания? Может, она крепче спит, пока этот гад кувыркается со своей молодухой? Не станет ли ее жизнь хуже и страшнее, когда откроется истина?

Наверное, правы мужики. Не стоит совать нос в чужие отношения. Пусть все останется, как есть…

Любистина Даниловна присела на лавку, достала шарфик. Вязание успокоит расшалившиеся нервы. К тому же тут всего два ряда осталось. Петля, петля, так, теперь изнаночная…

С изнанки-то все выглядит иначе. Вот, допустим, жена ничего не знает, но все равно при этом не счастлива. Подозревает мужа, не спит до его возвращения, встречает его с заплаканными глазами и умоляет: ну скажи ты мне, ради Бога, где ты был? Что происходит, милый? У тебя есть другая? А мерзавец этот просто отодвигает ее плечом, заваливается в кровать и храпит. А бедняжка мучается, места себе не находит. Так может, лучше все рассказать? Может, это освободит несчастную женщину?

Из подъезда выпорхнула стройная брюнетка. Любистина Даниловна впилась в нее глазами. Она? Нет, вряд ли. Молодая слишком. Да и не станет муж гулять от такой красавицы. И все же…

– Извините, – окликнула она робко.

– Здравствуйте. Слушаю вас.

И голос приятный у девушки. Хоть бы не она…

– А… Вы не с пятого этажа?

– С пятого. Из восемнадцатой квартиры.

Не может быть, чтобы так сразу повезло. А может, это как раз знак судьбы?!

– Вы знаете… Андрея?

– Конечно, знаю. Это мой муж.

Точно, это судьба. Все так совпало, а значит, нельзя больше молчать.

– Присядьте на минуту, – умоляющим тоном попросила Любистина Даниловна. – Мне нужно рассказать вам… Кое-что…

Девушка тряхнула кудряшками, улыбнулась и села – совсем рядом, так, что их локти соприкасались. Какая короткая лавочка…

Да, лучше сказать сразу. Быстро. Коротко. Как сорвать пластырь.

– Андрей вам изменяет.

Такие новости сродни аварии, когда машины сталкиваются в лобовую. Лицо жены побледнело, улыбка растаяла, как снег на жарком солнце, а глаза моментально потухли.

– Что вы говорите? Откуда… Откуда вам знать? Вы что же, видели?

– Не видела, – честно призналась Любистина Даниловна. – Но знаю точно.

– Нет, не может быть!

Красавица вскочила со скамейки и шагнула к двери подъезда, позабыв о том, куда собиралась идти. Начала набирать код, бросила на середине, вернулась к лавочке, сжимая кулаки.

– Как вы смеете приходить сюда и возводить напраслину… На честного человека!

– Честного?! – Любистина Даниловна задохнулась от праведного возмущения. – Разве он каждый вторник и каждую пятницу не возвращается посреди ночи?

– У него дежурства!

– Знаешь, где он дежурит, глупенькая? В элитной высотке на Ярославке с какой-то дрянью… Присядь, я все расскажу. Как тебя зовут?

– Юля.

– Юлечка, деточка, прости, что мне приходится все это обрушивать на тебя, но ты должна знать правду. – К-какую правду?

– Присядь, я все расскажу.

Пять минут. Оказалось, что этого вполне достаточно, чтобы разрушить чью-то жизнь. С каждым новым фактом, юлины плечи все больше сутулились, а к концу рассказа она была уже совершенно раздавлена тяжким грузом. – Ты еще молодая, Юлечка, у тебя вся жизнь впереди. Бросай его! Он же ноги об тебя вытирает. – Я не верю… Андрюша меня любит. Знаете, он мне цветы приносит каждую неделю и на руках поднимает на пятый этаж. – Да? Но я вижу, что пальтишко у тебя уже старое – Любистина Даниловна погладила потертый рукав, – а любовнице он шубу купил на днях. Таксисту сообщил, с гордостью сообщил. Чужому человеку хвалился, представляешь? – Какая шуба? Вы что?! – прошептала Юля, прижимая руку к сердцу. – У него зарплата маленькая… – Ох, деточка… Мой муженек десять лет врал, что копейки получает. Я на трех работах гробилась, все в дом, кормила, одевала его. А он за это время копил деньги на квартиру для грудастой сучки, да и переехал к ней. Жизнь мне сломал, выбросил на помойку. До сих пор не могу подняться после такого удара… Кто бы мне сказал вовремя, что он гнида двуличная… Не ломай свою судьбу. Брось его! И прости меня, дуру старую, что я тебе все это… На-как вот! – Любистина Даниловна укутала рыдающую Юлю шарфом, который как раз успела довязать. – Согрейся, милая. Не переживай, в жизни будут не только черные полосы.

– Не нужно мне от вас ничего! Слышите? Ненавижу вас!

Юля вскочила, отталкивая заботливые руки, юркнула в отрывшуюся дверь подъезда, чуть не сбив с ног соседа, ведущего на поводке беспородную дворнягу.

Любистина Даниловна вздохнула, подняла испачканный грязью шарф и побрела к метро.

Ну что ж, за правду иной раз и камнями бьют. А все же говорить ее нужно. Сейчас эта девочка прорыдается в подушку, потом уснет и к вечеру, когда вернется муж-изменник, уже будет готова встретить его с максимально возможной бессердечностью. Чтобы сказать извергу: пошел вон из моей жизни. Выгонит негодяя, порыдает еще несколько дней, но это как прививка от страшной болезни. Поумнеет девочка, наученная горьким опытом, перестанет верить мужчинам, глядишь, и проживет счастливую жизнь. Во всяком случае, не скатится на старости лет до ночных дежурств в таксопарке… * * *

– Ну а я что? Подобрал на Яузе красивую девушку. Смотрю в зеркало, шикарная цаца! Начал потихоньку клинья подбивать, мол, хотите я стану вашим персональным водителем и все дела. Смотрю, заулыбалась, плечиками так подергивает, – Толик изобразил, как именно девушка подергивала плечиками, и это вызвало всеобщий взрыв хохота. – Короче, она уже как бы даже и не против. Думаю, пока доберемся по адресу, уболтаю на что-нибудь. И тут, прикиньте, на трамвайной стрелке пробиваю колесо.

– Вот невезуха, да.

– А куда ты смотрел, брат?

– Известно куда, на цацу он зенки пялил…

Толик подождал, пока стихнут голоса, и закончил историю: – А девушка откашлялась и говорит басом: «Давай помогу, я ж в автомастерской работал. До операции!» Тут я и охренел!

Любистина Даниловна поморщилась. Да, что поделать, в ночь с пятницы на субботу пьют даже таксисты. Остаются в таксопарке после смены, наливают по маленькой и травят байки. И не выгонишь…

Она защелкала спицами, вывязывая изнаночные петли. На этот раз пряжа была красная.

– Что, не спится, воронье? – Гурам с порога окатил презрением теплую компанию. – Квасите, значит. Почему меня не подождали?