Константин Кубанцев - Готика. Провинциальная версия

Десять секунд, двадцать. Тридцать. Раздатченко, не придя еще в себя полностью, но уже ощущая перемену – исчезла вибрация и напряженный рева мотора, пошевелился и глубоко, полной грудью, вздохнул и застонал:

– А-а, где… что…

Словно в ответ в салоне автомобиля распахнулась дверь. Сильные руки подхватили его, беспомощного, приподняли…

Он попытался возразить:

– Нет. Зачем?

Но что-то острое – игла, колючка, жало, шип – кольнуло его в шею и он потерял сознание по-настоящему.

Антон успел заметить, как бесчувственное тело Раздатченко бросили в багажник, стоявшей неподалеку “БМВэшки”. Он даже расслышал, как хлопнула его крышка и, справившись с шоком и уже прозрев, матерно выругался и попытался завести двигатель, и уже повернул ключ зажигания в вполоборота, но после глухого короткого удара охнул и вывалился из салона.

Кровь из рассеченного лба – туда пришелся удар прикладом автомата – стала заливать ему лицо.

Последовал еще один жестокий удар!

На место Раздатченко плюхнулся Фришбах. За руль уселся Хомяк. Машина тронулась. Бур и Винт поволокли мертвое тело Антона по влажной, напившейся вдоволь земле.

С того момента, когда Винт выбежал на середину шоссе и, примерившись, бросил гранату под колеса мчавшейся машины, прошло ровно полторы минуты.

“БМВ” стального цвета и “девятка-сафари” разъехались в разные стороны. Тронулась неприметная “шестерка”, за рулем которой сидел Бур.

Четыре головореза-наемника, переодетые в форму сотрудников ГИБДД, дислоцировались приблизительно в пятистах метрах от места инцидента. Они контролировали транспортный поток еще в течение шести-семи минут, а затем, получив команду “Отбой”, исчезли в суматохе осеннего дня, набирающего обороты.

Этого не произошло. Как известно, события стали развиваться по-другому сценарию. Операция, конечной целью которой являлась похищение и подмена двойником одного из наиболее вероятных претендентов на губернаторское кресло, провалилась. План, выношенный Сергеем Мясоедовым, просчитанный им до секунд, план, что родился не в одночасье, а был плодом длительных раздумий и напряжения огромной части творческого потенциала, отпущенного Мясоедов судьбой, в реалистичность которого он верил безоговорочно, лопнул! Многомесячный труд был разрушен банальной случайностью – за несколько минут до начала акции группа, состоящая из трех боевиков-полупрофессионалов и человека-двойника, угодила в ДТП.

“Случайность? Возможно. Обычное дорожное происшествие? Авария, не повлекшая тяжких последствий – подумаешь, помятое крыло. А снайпер? Как быть с ним? Или все-таки случайность? Пьяный водитель? А был ли он пьян? Наверное. Да и группа расположилась на повороте. Но ведь по-другому было нельзя! Поворот – это условие! Поворот – это обстоятельства: дистанция и время. Время – тот разлом в непрерывном и изменчивом свойстве жизни, что измеряется долями секунды! Но снайпер знал о повороте! Он знал место! Кто он? – мучительно размышлял Сергей. – Тот, кто предал, кто нарушил тайну, что как иголка, спрятанная в яйце, что хранится в сундуке, что прикован к ветвям дерева, что растет на краю недоступного утеса, нависшего над неистово бушующем прибоем. Кто? Всякая тайна и всегда имеет своих хранителей: немногочисленный круг посвященных, её заложников, отвечающих за неё жизнью! И без этого необходимого и достаточного условия тайны не существует. Нет, конечно! Как не существует и множество иных понятий. Юмора, например, без тех, кто готов рассмеяться. Кто же он?”

Сергей еще раз прошелся по плану, начав с момента подмены.

“Фришбах благополучно доставлен в телецентр. Сыграть роль, что ему отведена, не сложно. Конечно, он справится. Сложнее, как это обычно бывает, уйти не замеченным. С этой целью Фришбах там же, в студии, имитирует инсульт 4 4 Острое нарушение мозгового кровообращения. Характеризуется сложным и тяжелым симптомокомплексом. Возможны, потеря речевой функции, двигательной и т.п. . Это необходимо, чтобы изолировать его. Карета скорой помощи уже ждет. Люди, облаченные в белые халаты, знают, что делать. Через несколько минут Фришбах оказывается в больничной палате, на больничной койки, под надежной охраной. Чуть раньше в ту же больницу привозят Раздатченко. День, второй, третий. Они останутся там ровно на столько, сколько потребуется на то, чтобы Раздатченко забыл обо всем! Он должен забыть о том, что случилось с ним! Естественно, с этой целью используются некоторые сильнодействующие препараты. Не без этого. А что делать? Впрочем, без существенного вреда и к его же благу. Через некоторое время проводится обратная замена: Фришбах становится Фришбахом и уходит в небытие, а Раздатченко, у которого по-прежнему сохраняется стойкая ретроградной амнезия* 5 5 * Потеря памяти на события, что предшествовали несчастному случаю. , снова обретает лицо. Операция завершена! Операция – кульминация выборов, подразумевающая перелом в предвыборной гонке и даже больше: прекращение борьбы между основными претендентами. Вот что нес в себе этот день! И все вроде было предусмотрено. И все просчитано. Все? Как оказалось, нет! Но что же произошло? Трагическая случайность? Оплошность? Нет, нет, нет”.

Он продолжал мысленно перебирать возможные варианты.

Захлестнувшая его злость, мешавшая думать в первые минуты, прошла, вытесненная глухим ровным негодованием, но осталось ощущение обостренного восприятия, подстегивающее мыслительный процесс. Факты, аргументы, доводы, контрдоводы возникали в его уме, стремительно сами собою выстраивались в цепь чем-то напоминающую строение химических молекул и тут же рассеивались, чтобы через мгновение воссоединиться заново. По другому. Следуя новой логике и новому смыслу.

“Ликвидация исполнителей: Винта и Хомяка – дело рук Шагалаева? – в этом он не сомневается. – Но почему Шагалаев назначил зачистку немедленно? Перестраховался? Испугался? Или к тому был иной повод? Или непредвиденные обстоятельства автоматически запустили некий дополнительный механизм, о котором даже он не был осведомлен – механизм прикрытия, защиты? Или же устранение свидетелей – есть составная и неотъемлемая часть его собственного плана, и нелепое происшествие – лишь катализатор необратимого процесса? Кто предал?”

Он продолжал перебирать действующих лиц, разыгрываемой драмы, вновь и вновь в своих предположениях возвращаясь к одному человеку. Будто загипнотизированный. Шагалаев! Опасный, непредсказуемый, неуправляемый, человек, не зря, видно, прозванный Волком. Шагалаев знал главную цель! Знал, каким образом будет использован Фришбах – искусственно созданный двойник Раздатчено, его клон, его близнец, дублер, его сбежавшая тень, на чью долю отводилось лишь несколько заученных фраз перед камерой. Что-то вроде того: внимательно изучив сложившуюся в регионе ситуацию, а под этим я понимаю не только расстановку политических сил на сегодняшний день, но и перспективы развития Волгогорской области, её экономический рост, реформы в социальной сфере, что давно назрели, я пришел к выводу, что моя позиция, мое отношение, мои взгляды близки к позиции действующего губернатор, и дальнейшая конкуренция – есть распыление, если можно так выразиться, конструктивных сил, что, по определению, не во благо, а во вред. Поэтому я со всей ответственностью перед теми, кто выразил мне поддержку и доверие, заявляю – я отказываюсь от продолжения борьбы за кресло руководителя области и прошу всех истинных патриотов нашей малой родины на предстоящем референдуме, я не боюсь этого слова, выборы – это по сути и есть референдум, отдать свой голос за выдающегося политика, взращенного на волгогорской земле, Максима Порфирьевича…