Brangusis - Страна не для него

– Да как это называется?! – заорал преподаватель, когда с первого ряда снова раздалось шуршание. – Староста!..

– Да оставьте старосту в покое, он меня и так уже убить хочет! – заверещал Курт, в отчаянии хватаясь за голову.

Хоть Курт и боялся того, что может произойти на пожарной лестнице, но на встречу со здоровяком Гином Хасегавой он все-таки пошел. И староста не только не стал его бить, но и пригласил на горячие источники.

…– Мартин сначала такой, типа: «Ты никуда не поедешь, это для тебя еще слишком экстремально, бла-бла-бла», а Рейджи ему: «Бла-бла-бла», а Мартин такой: «Ну окей, пускай едет». Вопрос – что она ему сказала?

– Я думаю, тебе и правда стоит побывать на горячих источниках, – сказал Кицуне радостно. Мама его тоже отпустила. – Там очень здорово.

– Да не облизывайтесь вы! – решил испортить их радужное настроение Акума. – Семпай, может, прикололся над нами. Он заговорить-то с нами в открытую боится, а тут вдруг с собой на источники позвал. Что-то тут не сходится.

– Ты так думаешь? – удивился Кицуне. – А по-моему, семпай хороший…

И как только он это сказал, Курту пришло сообщение от Гина Хасегавы: «Что вы решили? Только не кричи, пожалуйста».

Воспользовавшись услугами ходячего переводчика Акумы Катайи, Курт поискал глазами старосту. Была перемена, поэтому мало кто был на своих местах. Но Гин Хасегава болтался поблизости, раздавая очередные ценные указания парням из спортивного сектора. Курт Хартлесс скомкал листок бумаги и метко запустил им в старосту, чтобы привлечь его внимание. Когда тот, офонарев, обернулся, Курт ему кивнул, да с таким видом, будто был королем, который великодушно разрешает астрономам назвать в свою честь новую планету.

– Чего это он?.. – начали дергать старосту парни, лицезревшие всю эту картину от начала до конца.

– Кто его знает… – ответил Гин Хасегава, краснея. – Он просто иностранец, давайте не будем обращать на него внимание.

На уроке он отправил Курту сообщение: «Хорошо. Пусть Митсюзаки и Катайя возьмут с собой кимоно. P.S. Спасибо за то, что обладаешь талантом не привлекать к себе внимание».

– Это он к чему? Он насмехается? – начали размышлять над этим сообщением Акума и Кицуне, а Курт уже вовсю щелкал пальцами, махал руками и громким шепотом дозывался старосту через всю аудиторию, чтобы сказать ему «спасибо» за комплимент.

Два три в пользу Акумы

– Мне так жаль, что из-за меня ты не успел на курсы… – Акума Катайя, действительно, чувствовал себя виноватым за то, что утащил Сото в музей и тому пришлось прогулять очень важные занятия: ведь если он не будет посещать курсы японского, то никогда ничему не научится! – Пожалуйста, позволь мне загладить свою вину и чем-нибудь тебя угостить.

– Да забей, – отмахнулся Курт. – Но поесть я и правда не прочь, потому что проголодался, как скотина.

– Это все потому, что ты ешь своими микроскопическими кусочками и куришь!

Парни завернули в ближайший семейный ресторанчик. Наблюдая, как неуверенно Курт усаживается за столик и диковато рыскает глазами по сторонам, Кицуне спросил:

– Ты уже во многих токийских ресторанах побывал, Куруто-кун?

– Смеешься? Я у себя в Манчестере-то нигде толком не бывал, только в кафе-мороженом в далеком-далеком детстве!

– Так ты из Манчестера? – подключился к разговору Акума.

– Угу.

– Здорово! Там же есть знаменитый футбольный клуб «Манчестер Юнайтед»!

– Да ну его, – отмахнулся Курт и схватил меню, резко переводя тему. – Ну и что прикажете мне выбрать? – все блюда были написаны по-японски. Но даже если б Курт сумел их прочитать, он все равно, хоть убей, не понял бы, что такое «Хвост дракона» и «Сон под сакурой».

– А что ты любишь? – решил помочь ему Кицуне. – Рыбу? Мясо? Лапшу? Овощи? Суп?

– Да я как бы всеядный, но, думаю, суп – это то, что доктор прописал. Тарелка супа – и я выдюжу до ужина.

– Тебе нравится мисо-суп? – уточнил Акума, чтобы сделать правильный заказ.

– Нет, – категорично ответил Курт, сдвинув брови. – А что это?

Кицуне хихикнул, прикрыв рот рукой.

– Значит, классический мисо-суп, – констатировал Акума, и парни сделали заказ.

«Мисо-суп – значит, мисо-суп», – подумал Курт и стал ждать, когда ему принесут подходящие для супа приборы. Принесли хаси – наверняка для риса, наивно подумал он. Принесли пиалу с красноватой мутной жижей и кусками чего-то белого. Принесли рис. А ложки все не было.

– Ну что, итадакимас? – коварно поиграл бровями Акума, заметив его замешательство. До него только сейчас дошло, что Сото понятия не имеет, что супы можно есть и без ложки. – Чего уставился, как баран на новые ворота? Ешь.

– Но мне не принесли ложки, – сознался Курт несмело, шкурой чувствуя подвох.

– Тебе и не принесут, потому что в Японии супы тоже едят хаси, – объяснил Кицуне, даже не подозревая, какую пакость затеял Акума. – Но ты можешь попросить ложку. Иностранцы, которые не умеют пользоваться хаси, в Токио не редкость, поэтому для них всегда найдется ложка, вилка и нож.

– Отличная идея! – хлопнул в ладошки Акума, так и сверкая пакостными глазищами. – Куруто-кун, попроси, пожалуйста, у официантки ложку.

– Я?! – обалдел тот даже сильнее, чем от идеи есть суп двумя тонкими палочками.

– Я могу… – решил было услужить Кицуне, но Акума бесцеремонно его прервал:

– Нет! Он сам! Нужно же ему как-то практиковать язык, а то он никогда по-японски не заговорит, не так ли?

– Пожалуй, ты прав, – отступился Кицуне, улыбнувшись, – не потому, что привык вечно подчиняться, а потому что действительно счел эту идею хорошей. – Успокойся, Куруто-кун, ты наверняка проходил это на курсах, тебе нужно просто вспомнить.

И Курт, скрежеща зубами и извилинами, действительно вспомнил подходящую фразу, а Кицуне и Акума услужливо подсказали, что нужно не забыть попросить прощения за беспокойство и сказать «пожалуйста». И вот, собравшись с силами, Курт Хартлесс готов был задвинуть свою первую в жизни серьезную японскую речь. И когда к их столику подошла официантка, он неловко вымучил:

– Простите за беспокойство, могу ли я попросить ложку, пожалуйста?

Кицуне, гордо улыбаясь, мягко положил узкую ладонь ему на затылок и уверенно надавил, подсказывая, что нужно слегка поклониться, чтоб уж было совсем по-японски. Официантка умиленно посмеялась в кулак, сообразив, что к чему, и поспешила помочь несчастному иностранцу.

– Конечно. Подождите минуту, пожалуйста.

– Нет! – вдруг резко остановил ее Акума, улыбаясь во все тридцать два и глядя на Курта взглядом изощренного садиста. – Он будет учиться есть мисо-суп хаси, как положено!

– Ах ты демон! – заорал Курт на Акуму. – Вот стоило заставлять меня говорить по-японски, чтобы потом так обломать?!