Алина Горовенко - Дневники пропавшей девушки

Солнце навевало тёплую истому.

– Кажется, твоя девушка была совершенно обычного типажа, – зевнула она, – не обижайся. Просто скажи честно, было в ней что-то особенное?

Я на секунду замешкался, но первое, что пришло мне в голову:

– Огненно-рыжие волосы.

– Рыжая чертовка, значит. Это хорошо, я где-то читала, что рыжие – страстные. Это правда?

– Не верь всему, что пишут. Конечно, согласно статистике, возможно, большинство и имеют такой грешок, но в Лилит я этого не заметил, к сожалению.

– Жаль. Хотя по твоей истории о вчерашнем похождении можно утверждать обратное.

– Нет, это была полностью моя инициатива, да и то, я впервые сделал всё так, как сам того хотел. Не обращая внимания на неё. Ну ты понимаешь.

– Понимаю. Рано или поздно наши демоны рвутся наружу, как бы ты их не сдерживал. А судя по всему, вчера ты знатно подкормил своих демонов, но что же будет дальше, как ты думаешь? Они насытились или их аппетит только разыгрался от этого?

Она томно посмотрела на меня, будто пытаясь что-то прочитать не только в моих глазах, но и в моей душе.

– Эм, я не знаю.

Она достала из пакетика таблетку и шутливо закинула её в рот:

– Ну что ж, давай это выясним.

И спустя секунду она уже целовала меня, запустив руки мне в волосы. Я ощутил яркий запах шоколада с ноткой спелой красной розы. Её поцелуй был горячим и таким настойчивым, чего я никогда не чувствовал от девушки. Она впивалась зубами мне в губы, но при этом практически не вызывая боли. Я забыл, как дышать, мне не хватало воздуха, но уже через секунду она была снова на пассажирском сидении, и я даже засомневался, что это было реально. Я ощутил во рту маленькое колёсико, которое она так незаметно передала мне. Значит, мне не привиделось. Сердце учащенно билось. Ана как ни в чём не бывало достала из пакетика ещё одну таблетку и снова закинула себе в рот. В этот раз она даже не обратила на меня ни малейшего внимания, отодвинула максимально сиденье и закинула ноги на приборную панель.

– Так и будешь сидеть? Может, двинем уже? – сонно проворчала она, не открывая глаз.

– Куда?

– Удиви меня.

Я шумно выдохнул, сбивая с себя спесь, и спокойно положил ледяные руки на руль. Кажется, вся кровь метнулась к одному только органу, хотя должна была циркулировать строго по кругу. Итак, действие таблетки наверняка скоро наступит, нужно срочно решать, куда ехать, иначе не миновать беды. Возможно, для этой ненормальной это и в порядке вещей, я же прощаться с жизнью пока не намерен. И я направил машину в сторону возвышенности, где была небольшая смотровая площадка с видом на весь наш пригород.

Ровные улочки с ухоженными домами и просторными участками раскинулись перед нами, словно карта на столе. Солнце отражалось от водной глади бассейнов, принадлежавших элитному сословию. Аккуратные пруды в парковых зонах сверкали ярче огня. В этом и была прелесть жизни в пригороде – красоты природы, тишина и покой. Размеренная жизнь, немного утопична в своей идиллии, но я уже не мог представить себя где-либо ещё. Я никак не хотел бы променять всё это на какой-то бетонный город, пусть и сулящий успех. Понятие успеха в наше время было слишком эфемерным, чтобы рискнуть всем, что так волновало сердце.

Забыв обо всех волнениях по поводу потенциальных вмятин на капоте, мы расположились на нём так, что спины облокачивались на лобовое стекло. Перед глазами было небо, бескрайнее и слишком яркое, чтобы смотреть на него без очков. Но таблетки начинали действовать, и я смотрел стеклянными глазами не в силах оторваться. Облака плыли слишком медленно, потом ускорялись. Потом снова текли и растекались, как пятно краски, шлёпнувшееся на влажный лист бумаги. Иногда облака сталкивались между собой с таким шуршащим звуком, как колёса, скользящие по мелкой гальке. Одни облака поглощали другие с немного утробным звуком. Другие сопротивлялись. Третьи были рады слиянию. Я мог расслышать, как льётся свет: он был таким тёплым и насыщенным, что его можно было без проблем разрезать, как ножом масло. Тело мягко покалывало, а сердце стучало в унисон плывущим облакам: тук-тук-тук…, а потом тууууук-тууууук-туууууук. Я мог поспорить, что оторвался от капота и был совсем близко к облакам, только руку протяни – и вот они: мягкие, но сухие, как вата. Я видел, как облака становились всё больше и больше, они раздувались, словно от большого напора воды. Мне стало страшно, вдруг они разорвутся мне прямо в лицо? Я протянул руку, чтобы пальцем проткнуть ближайшее облако и высвободить стремительную струю, так не хотелось, чтобы меня снесло напором, когда вот-вот произойдёт неминуемый взрыв. Но я не дотянулся. Я повис в воздухе и не мог больше двигаться. Свет ослепил меня окончательно, всё искрилось перед глазами, я не отличал настоящее солнце от тех бликов, что плясали то там, то тут. И я понял всё. Это была сама любовь.

Облако разошлось по швам со звуком рвущейся бумаги, меня окатило стремительным потоком. Я засмеялся. Моя рука так и тянулась к облаку, но теперь она не висела безжизненно в пустоте, её охватила своими пальцами Анабель.

Я очнулся от её прикосновения. Наши пальцы были сплетены, а с неба плотным занавесом лился дождь. Солнце ещё пробивалось из-за облаков, и где-то совсем вдалеке виднелась бледная радуга. Там дождь уже прошёл, но здесь лил так неистово, словно не собирался успокаиваться никогда.

Анабель смеялась, глядя на меня, я смеялся в ответ. Её волосы мокрой бахромой свисали под напором воды, а на кончиках замирали огромные капли.

– Этот капот определённо приносит удачу, – засмеялась Ана, продолжая сжимать мою руку.

Дождь барабанил так громко, что закладывало уши, но мы не сдвинулись с места.

– Хочешь заняться сексом? – повернулась она ко мне.

– Хочу, – это прозвучало так естественно, что я даже не задумался ни на секунду.

– Ну тогда нам срочно нужно найти тебе «одноночку».

Она соскочила с капота, так быстро вырвавшись из моей руки, что я почувствовал, как мир снова стал прежним. И вот я мокрый насквозь сижу на капоте, который так и подмывает прогнуться под моей тяжестью. Ана уже была внутри, и я вскоре тоже оказался в салоне. Мы словно были оторванными от бушующей природы, теперь звуки казались приглушёнными и ненастоящими. Озноб пробил моё тело, и мурашки выскочили на руках. Я включил печку и краем глаза заметил движение. Анабель лихо скинула майку и уже грациозно стягивала узкие джинсы.

– Ты раздеваешься?

– Странно, что ты нет, – она отбросила плашмя сиденье и раскинулась, практически в неглиже.

Я откровенно пялился, уловив яркие пятна татуировок, но она раздражительно пнула меня. Последовав её примеру, я стянул с себя шмотки и тоже откинулся на сиденье, наслаждаясь тем, как печка окутывает нас теплом.