Роман Сидоркин - Обрезок жизни

– А если не выполняем план? – спросила девушка.

– Ну, тогда не получаете деньги с продаж аксессуаров. Но такое редко бывает. Поверьте, там люди понимающие сидят, планы выставляют адекватные.

Галактион ожидал, что присутствующие переглянутся, но этого не произошло.

День следовал за днём. Они сдали первичные тесты, где от них пока требовалось знание фактических материалов, то есть название основных зон торговых площадок, некоторых технических программ и закассовой этики.

На второй неделе они вышли в залы и надели форму.

Было заметно, что кто-то надевал эту форму с гордостью, как признак достижения. Для Галактиона это было сродни постановке клейма. Психологически было очень некомфортно. Но главная трудность, которая его ждала – это совмещение всего этого предприятия с учёбой. Он практически не спал, пытаясь наверстать упущенные лекции по методическим материалам. Но в МТелеБи ему обещали гибкий график, так что он надеялся начать посещать лекции после конца обучения.

С Машей в этот период он почти совсем не виделся, только вечерами, когда он приходил с учёбы – не с той, что вела к познанию политологии, они виделись. Он делился своими сомнениями, говоря, что может стоило обо всём рассказать родителям и попросить денег на первое время. Видя его белое лицо и красные глаза Маша начала поддерживать его в этом мнении, но в нём проснулся какой-то упёртый полудетский максимализм. Однажды он сказал: «Я сам виноват в том, что деньги украли, нужно было лучше всё разложить, поэтому я должен нести ответственность». На это Маша возразила, что есть ситуации, в которых лучше пойти на компромисс, а то можно надорваться и потом уже ничего не сделать. Но он принял решение и перестал делиться сомнениями.

Помимо прочего его неприятно поразило психическое состояние сотрудников. У многих были невротические расстройства, но даже не это в первую очередь его разозлило. Галактион увидел, что сотрудники сами относятся к себе как к вещам.

Компания понимала отведённый законодательством обеденный час очень странно: сотрудникам давали полчаса непосредственно на приём пищи и три раза по десять минут в течение остального дня – видимо презюмировалось, что им нужно только покурить, чтобы привести себя в рабочее состояние. «Пищевые» полчаса сотрудники должны были проводить в крохотной каморке два на два метра, пялясь в свой смартфон, запихивая в себя холодной полуфабрикат, так как там не было даже микроволновки. Зайдя в первый раз в эту конуру, Галактион обнаружил внутри директора точки, которую им назначили тренером. Она сидела, согнувшись до колен на крохотной табуреточке, что-то смотрела на смартфоне, держа его одной рукой, а второй подносила пищу ко рту.

Ценности сотрудников были под стать отношению к ним компании. При появлении мало-мальски приемлемых заработков они покупали в кредит айфоны, девушки делали себе нелепые яркие маникюры, обкалывали и обмазывали лица различными препаратами, отчего становились похожими на чучела. И, похоже, что значительную часть этих людей всё устраивало. Единственными моментами, когда они открыто проявляли недовольство, были сложности с тугими клиентами, которые не хотели что-то купить или с тупыми клиентами, которые не понимали технической информации, необходимой для решения их проблемы. То есть единственным источником недовольства служили именно конкретные частные случаи с работой, а не условия труда.

Галактион абсолютно точно знал, что ему не близки эти ценности, но он испытывал острую нужду, поэтому убедил себя, что потерпит.

Экзамены прошли в два этапа: первый – теоретическая часть, второй – ролевая игра. Он был в роли продавца на бутафорском стенде, перед ним сидел парень, который имитировал покупателя, спрашивая про какой-то товар, а рядом сидел противный паренёк, который оценивал его знания и задавал вопросы, ответы на которые мог знать только опытный сотрудник.

В итоге, оценив все его характеристики, Галактиона приняли.

Тётенька – какой-то старший менеджер объявила при личном разговоре, что у него большие перспективы в продажах – его внутренне передёрнуло, и пообещала поставить его на самую лучшую точку.

С гадливым настроением, несмотря на формальный успех в сдаче экзамена, Галактион оказался в общаге со свежевыданной формой и противным чувством самопредательства внутри.

«… степени внутренних противоречий гибридных режимов, которые хотят использовать преимущества демократии в виде высокой легитимности, но при этом избежать электоральной неопределённости…»

– Вынь наушник, ты чего! – крикнул коллега.

Галактион с удивлением посмотрел на него.

– Нет же никого.

– Ну и что? На тебя камеры смотрят.

– Пусть смотрят, это ведь не мешает работе – клиентов всё равно нет.

– Да блин, на тебя уже жалобы от контроля качества приходили.

– За что?!

– Я в телегу скину.

Галактион открыл свой Телеграм.

Там были фото, где он читает.

– Читать тоже нельзя?! – воскликнул он.

– Да, – деловито ответил его рыжий коллега.

В захолустном торговом центре, куда его отправили, действительно было много людей – как и обещала тётенька после собеседования. Клиентопоток был практически беспрерывным, поэтому уходить на обед в каноничное время: 13:00 было негласно запрещено. Позже, когда люди на время иссякали, он обедал, согнувшись в три погибели в их каморке, которая была ещё теснее, чем в том салоне, где он проходил практику, и до вечера, пока люди не начали заходить вновь, старался читать или слушать лекции, присланные однокурсниками.

И вот теперь ему сообщают, что он должен сидеть, как огородное пугало, таращась в одну точку, даже когда нет потенциальных покупателей, да ещё устами рыжего, прыщавого подростка.

«Так, – сказал он себе – ты сюда сам пришёл, тебе это нужно. Насильно тебя никто не держит, так что принимай их правила или просто увольняйся».

Он решил ещё потерпеть. Первый курс видимо придётся перебиваться подобным заработком, а потом он уже сможет подрабатывать аналитиком политических процессов в каком-нибудь издании. Или помощником аналитика. Короче, нужно было набраться терпения.

Несмотря на отупляющее сидение и механическое общение строго по инструкции, словно он робот, самой жуткой частью работы он считал навязывание людям вещей, которые им не нужны. Отвратительно доказывать бабушке, которая вообще не понимает, что ей впаривают, что она без этого прожить не сможет, и в её старенький смартфон проберутся вирусы, которые украдут оттуда всю информацию, хотя у неё там только контакты и несколько фото. По стоимости услуга очистки или антивирус зачастую превышали стоимость самого устройства. Лишь один раз, на излёте второго месяца, когда он устал, находясь в этом заведении по двенадцать с половиной часов в сутки, получать зарплату в районе двадцати тысяч, он навязал одной пожилой женщине годовой абонемент на связь под соусом того, что она заплатит за него лишь полцены. Это была правда, но суть заключается в том, что она всё равно заплатит больше, поскольку тариф, участвующий в предложении, был самым дорогим – без этой акции она платила бы совсем немного за самый дешёвый тариф.