Ольга Волошина - Однажды в Урюпинске

В последний момент бомж заскочил в вагон, и машинист захлопнул двери. Настя осталась стоять одна на пустом перроне. Мимо прошли торговки с мандаринами, что-то громко обсуждавшие на непонятном девушке языке. Электричка тронулась, и набитые пассажирами вагоны поплыли мимо Насти. В Софрино она так и не поехала. Позвонила подруге и сказала, что заболела.

Закончив рассказ, Антон многозначительно посмотрел на меня.

– Ну, что ты думаешь по этому поводу? – поинтересовался Кирилл, видя, что я молчу.

– Может, всё-таки нужно обратиться в полицию?

– Бесполезно, – грустно сказал Антон. – Даже если бомж и согласится дать свидетельские показания, в чем я лично сильно сомневаюсь, никто палец о палец не ударит, чтобы искать преступника. У них нераскрытых дел полно. Убийства, ограбления всякие, а тут кто-то на перроне поскользнулся. Кто докажет, что это не было случайно? Электрички у нас вечно отменяют, а людям ехать нужно, вон какие толпы на перронах скапливаются, все уехать хотят. Так ничего удивительного: толкались, девушка не удержалась на ногах и упала вниз. И не докажешь ничего.

В кухню заглянула Настя. Мы оборвали разговор и сделали вид, что внимательно смотрим телевизор. На РТР шел финал фестиваля региональных телепрограмм. Одетый в строгий костюм ведущий объявил, что первое место заняла программа Урюпинского телевидения. Публика в небольшом зале дружно похлопала его представительнице, худенькой темноволосой женщине с короткой стрижкой. Звали её Олеся. Фамилию я не разобрала, да не особенно и прислушивалась. Мои мысли были заняты случаем с Настей. Надо бы расспросить того бомжа. Но сперва его придётся отыскать. Вряд ли это очень сложно, наверняка ведь, мужик занимается попрошайничеством в софринской электричке. И чем раньше начать его поиски, тем лучше, пока он не переместился на другое направление. А чтоб его найти, нужно получить от Насти словесный портрет.

Я перевела взгляд на Антона. Он с интересом смотрел на экран, где в этот момент молоденький ведущий задавал вопросы Урюпинской победительнице:

– Как вам удалось создать такую популярную и интересную программу? Вы её сами придумали?

– Ну что вы! Нас целая команда, а меня послали, потому что я единственная женщина в студии. Чтобы я вас обаяла, чем я сейчас весьма усердно занимаюсь. Вот на первый вопрос ответить труднее: мы исходили из того, что людей сильно интересует либо очень хорошее, либо совсем плохое. Вот и стараемся находить больше хорошего. В Москву за новостями не ездим. Уж вы простите, но урюпинской Марь Иванне интереснее узнать, что Полина из соседнего дома выиграла «ладу» в лотерею и подарила детскому дому, чем Кристина Орбакайте получившая в подарок «мерседес»…

Неожиданно Антон повернулся к нам и сказал:

– У этой телевизионщицы такое же открытое лицо и яркая улыбка, как у Насти.

Все посмотрели на Настю, а она почему-то покраснела.

– Кто о чём, а Антоша…– начал Кирилл. – Кстати, Настенька, а у тебя случайно нет родственников в Урюпинске?

– Нет, – серьёзно ответила девушка. – Моя родня всегда жила здесь, в Москве. Даже в деревню не к кому съездить.

– Ну что ж, мне, пожалуй, пора, – объявил Кирилл.

– Мы тоже пойдём, – сказал Антон. – Мы с Настей собирались ещё зайти в гости к её подруге.

Уже в прихожей Настя сказала, что говорила с мачехой о репетиторе для сестры, и в понедельник во второй половине дня Олимпиада будет меня ждать. Аня к этому времени вернётся из школы.

– Вы ведь не передумали? – робко спросила девушка.

– Нет, она не меняет своих решений, – ответил за меня Кирилл. – Ксения у нас человек слова, правда, Ксюха?

– Правда, – буркнула я сердито, хотя мне и в самом деле хотелось помочь Насте и Антону. Может, заодно и девочку подтяну по математике, всё-таки не зря мехмат заканчивала. Да и деньги мне, признаться, не повредят.

Времени у меня было больше, чем достаточно, и я отправилась на Ярославский вокзал.

Конечно, никакого бомжа по Настиному описанию: маленького, коротконогого, в рыжей куртке и с поцарапанной физиономией – на перроне я не обнаружила. С полчаса побродила по платформам, потолкалась в толпах пассажиров и решила сесть в софринскую электричку. В будний день, да ещё в направлении от Москвы в область, вагоны были относительно малолюдными.

Прошагав через несколько вагонов, я села на скамью – с краю, у самого прохода. Если бомж «трудится» в этом поезде, рано или поздно он пройдёт мимо меня.

Нужный субъект появился после того, как объявили четвёртую остановку. Настя описала его совершенно точно: маленький и неопрятный, с царапинами на носу и правой щеке, одетый в грязно-рыжую куртку.

– Граждане пассажиры, помогите, кто, чем может, – жалобно канючил он на одной ноте. – Подайте инвалиду, ветерану войны, не на что к родным доехать, даже на билет денег нету.

– А ты в военкомат обратись, – посоветовал какой-то дядька.

– Уже обращался, – пожаловался бомж. – Дык они ж не хотят войти в положение. Требуют докýменты, а где ж мне их взять? Дом сгорел, мои бумаги тоже. Остался я, сиротина, голый, босый, голодный и беспомощный.

– В который раз на билет просит, всё никак не насобирает. На водку, небось, деньги изводит, – произнесла в пространство сидевшая рядом со мной тётка в светлом полушубке.

Старательно припадая на правую ногу, бомж заковылял по проходу, держа перед собой руку грязной ладонью вверх. Граждане подавали неохотно и скупо, видимо, «ветеран-погорелец» уже намозолил здесь всем глаза. Когда попрошайка дотащился до выхода в тамбур, я поднялась и быстро зашагала вслед за ним.

– Подождите, – окликнула я бомжа. Он повернулся и сделал удивлённые глаза. На меня резко пахнуло перегарным духом. Задержав дыхание, я спросила:

– Помните прошлую субботу? Девушку в светло-коричневой дублёнке толкнули под поезд, а вы её спасли.

– Спас? – озадачился бродяга и старательно почесал в затылке. – Да меня в субботу и не было тут. Никакой такой девушки в дублёнке я и в глаза не видал. Приснилось тебе.

Мужик так искренне изумился, что я на какое-то мгновение подумала, что Настя выдумала эту историю. Может, у девушки не всё ладно с головой, крыша от переутомления слегка поехала? Уж больно она серьёзная. Но, снова взглянув на бомжа, испуганно озиравшегося по сторонам, я поняла, что не могла Настя так ловко сочинить: слишком подробно описала она этого персонажа.

Вытащив из кошелька сто рублей, я показала купюру «погорельцу». Глаза его вспыхнули, он протянул руку, но я мигом спрятала деньги в карман.

– Отдам, если что-нибудь расскажете.

– Да не видел я ничего, не знаю никакой девушки, вот те крест, – бродяга истово перекрестился, размахивая грязной пятернёй перед самым моим носом.