Анти Фимас - Эликсир бессмертия

У Галины усопшие родители как раз лежали у центральной аллеи. Мои родственники, отошедшие в края далёкие, из коих нет возврата, находились по соседству. Подруга прибралась у своих пораньше. Подошла ко мне:

– Ты скоро, Юль?

Я уже протёрла памятник влажной тряпкой и подмела возле него. Поправив в вазочке пластмассовую пародию на живой букет, а заодно – юбку, бросила:

– Щас, только мусор выброшу.

После наведения порядка на могилке ещё раз глянула на фото родных, вздохнувши, попрощалась с ними. Махнула подруге рукой:

– Пошли отсюда. Слава Богу, здесь мы пока на правах гостей.

Направились по дорожке к воротам. Вокруг тоже суетились люди, пытавшиеся как бы загладить невольную вину перед умершими примерной зачисткой захоронений. Галина остановилась у ограды из витого металла с массивными цепями. На её лице мелькнуло едва заметное мученическое чувство, что несколько обескуражило меня.

Внутри обширной площадки возвышались два надгробия, резко контрастировавшие по цвету. Один – из чёрного гранита – громоздился так, что подавлял прочие образцы вокруг; на нём был отбит профиль крепко сбитого, мужчины чуть в годах. Судя по физиономии хозяина последнего пристанища, он и тут был не против изображать из себя крутого молодца̀.

Рядом располагался памятник чуть поменьше, но пошире и более трогательный; его сработали из белого мрамора. Две по пояс вырезанные из камня женщины устремились друг к другу, и уже приобнялись за плечи. Покойницы были изображены на верхушке плиты. Ниже с фотографий взирали из того мира в этот два лица, одно из них была явно старше второго. В дополнение к печальной атмосфере разнёсся медленный перезвон колоколов с недалёкой звонницы.

Фамилия на всех троих значилась одна – некие Цыганковы, что мне не о чём не говорило.

– Знакомые? – поинтересовалась у подруги.

– Ты что, не знаешь этого? – сделала ударение на последнем слове Галина, указав на увековеченного «крутяшку». Она удивилась моей неосведомлённости в местных суете, о которой, якобы, должен знать всяк живущий. Произнесла опять со значением:

– Это же Цыган! О нём в районе кто не наслышан.

Кивнула на белую плиту:

– Рядом – жена и дочь. Смерть их примирила-таки.

– Судя по датам, они в разное время здесь улеглись, – заметила я. И сделала для себя вывод: смерть их соединила не по причине аварии или пожара. Тем не менее, интуиция подсказывала: какая-то общая драма просачивалась в их судьбе. Ужель шекспировские страсти? Во мне разгорелось любопытство.

– Так что случилась, Галь?

– Да плохо ладили мать с дочерью в последний год. Всё мужики виноваты.

– В супруге проблема? – заинтересовалась я.

– Измена?– Не совсем. Давай быстрее на маршрутку, по дороге расскажу. Сейчас народ на остановку подойдёт, не сядем.

***

Действительно, на остановке уже вытянулась змея из ожидавших общественный транспорт. Мы фактически оказались хвостом людского пресмыкающегося. Получалось, с кладбища укатим не меньше, чем через полчаса.

Мне всё не терпелось выяснить, что же случилось меж двух ближайших родственниц. Толкнула Галину:

– Не томи, рассказывай историю.

Она печально усмехнулась:

– Да у нас в Красноармейске произошёл тот несчастный случай.

Подруга вкратце поведала о происшедшем. И я, действительно, слышала о трагедии на остановке, когда у кинотеатра «Юбилейный» трамвай сбил молодую девушку. Потому высказала некоторое разочарование:

– Думала, болтовня какая-то. Вроде, городской легенды. Значит, всё правда?

Галина горько покачала головой:

– Это лишь концовка бабских разборок.

– Причём бабские разборки?! Не темни уж!– Да там всё очень сложно. Я же крёстная той молодой, что на могиле – Камиллы. Её мать – моя подруга Элеонора, у неё работала в фирме бухгалтером.

– Так а муж кто? Вид у него бандюганский, как не пытались его увековечить антилигентом.

Я намеренно подколола Галину, однако она даже не повела бровью – видно, для неё всё и так было ясно.

– Ходили слухи, в девяностые годы крышевал торгашей в районе. Потом остепенился, оборотился в цивилизованного бизнесмена. Ему принадлежало несколько магазинов и кафе. После его пристрелили. Небось, слышала?

Вот про это я знала. Чуть ли не стала свидетельницей преступления! Спешила утром на работу через двор в квартале. В полусотне метров раздался звук, похожий на тот, когда мокрую простыню сильно тряхнут. Потом малозаметный парень метнулся за угол здания. Я, ничего не поняв, побежала дальше. Уже в обед слух на работе прошелестел: «Грохнули крупного рэкетира. Так туда ему и дорога! Жил он, конечно, красиво, да сдох шустро. Что ж, такова планида подобных типов».

После моего комментария воспоминаний десятилетней давности Галина закивала:

– Перепугались мы тогда: что дальше-то с конторой будет? Притихли и ждём.

Она вдохнула:

– Жаль, машина в ремонте. Надоело стоять. Вот так всю жизнь ждёшь и ждёшь непонятно чего. На свою голову… Потом – бац, и что-то непредсказуемое случается.

На лице подруги вновь возникла тень непонятного для меня противоречия.

– Давай дальше, – напомнила я о главном сюжете. Моё любопытство – что муха: ни мне покоя не даёт, ни другим.

– Элька даже сороковину по мужу не отметила, – Галина отрицательно покачала головой. – Умотала с удовольствием залечивать душевные раны на Бали. После вернулась, загуляла на широкую ногу, будто горя не бывало.

– А кто стал заправлять в фирме?

– Да кто… Вылез на первый план начальник охраны, эдакий задорный, здоровенный брюнет Паша. Кстати, внешне похожий на Цыгана. Или они все там – в тюрьме – похожи.

Зато следствие по убийству руководителя фирмы застопорилось. Подозревали заместителя Цыганкова. Но через месяц его машина сбила насмерть вечером. Не знаю всех подробностей, по-моему, дело закрыли. Хотели, было, повесить дело на начальника охраны, но у него полное алиби! У Элеоноры тоже нашлись свидетели, что она как бы ни при чём. Хотя снимала через меня в те дни крупные суммы, но отчёта – никакого.

– Дальше – больше, – продолжила рассказчица. – Всё на глазах сотрудников конторы развивалось. Видим, спуталась Элеоноры с Пашей накрепко. Через три месяца в открытую стали миловаться, мотаться на машине туда-сюда. Как-то заехала в коттедж к Эльке, так гляжу, наш брюнет уже там столовается. Да до поры помалкивала.

В интонации Галины проскользнула нотка ревности, и я мысленно сыронизировала: «Тоже виды имела на Пашу?».

***

Маршрутки застряли где-то на линии, а народ уже подпирал сзади. В очереди роптали. Зато меня данное обстоятельство наоборот порадовало. Мы чуть отодвинулись вбок, и Галина повернулась ко мне:

– После всё клёво обернулось. Звонит по лету Элька и воет в трубку благим матом. Ничего не соображу, лишь понимаю, что накрыло её по полной программе. Начала успокаивать. Наконец, сквозь рыдания прорывается: «Подонок, я от него такого не ожидала». И что выясняется с «таким».