Мария Серрадо - На небе ни звезды

Валери знала, что сбор был назначен на одиннадцать утра у особняка Гейнсборо, и, закрыв глаза, представляла себе все так, будто сама была там: в переднем саду всем гостям предлагался ланч: официанты бегали с подносами в руках, разносили легкие закуски и напитки; как всегда, не обошлось без спиртного. А один молодой человек в белом костюме из твердой ткани ходил кругами от одной группы людей к другой и зажигал дамам сигареты…

–Валери! – Звонкий женский голос размазал картинку и рассеял ту невидимую атмосферу воображаемого, которую она распространила вокруг себя. Окружающий мир снова стал всего лишь старым фильмом: простым, обыденным, скучным, настолько привычным, что Валери не понимала, как можно открыть в нем что-то новое. Существование чего-то дополнительного, меняющего суть предметов казалось ей абсолютно невозможным.

–Уже иду! – выкрикнула Валери, быстро собирая книги.

Она долго думала, как ей поступить с приглашением на конную прогулку: отказаться, притворившись больной или занятой (причем всем было понятно, что у нее нет важных дел) было неприемлемо; просто не прийти, никого не предупредив – и того хуже. У нее было предчувствие, что во время этого собрания местной интеллигенции, которое все называли конной прогулкой или скачками (зная о том, что с лошадьми там умеют обращаться человек пять) непременно должно случиться что-то плохое. И это предчувствие быстро переросло в подлинный страх.

Валери определенным образом повезло: у нее появилась достойная отговорка, чтобы не появляться на скачках. По случаю окончания учебного года в школе проводилось тоскливейшее мероприятие – сбор и сортировка всех пособий, которые использовались на занятиях по всем дисциплинам. Чтобы разобрать бесконечные стопки пыльных книг, нужны были волонтеры, которыми, как Валери уже успела понять, обычно были:

1).законченные ботаны (в среднем 8 человек);

2).интеллектуалы-книголюбы, дети таких же родителей (5 человек, и их количество не менялось);

3).лентяи, которым окончательно нечем себя занять дома (4 человека, и причины, заставившие их прийти на помощь школьному персоналу, почти всегда вертелись вокруг того, что дома сломался телевизор).

Но волонтеры были меньшей частью тех, кто в тот день разбирал завалы: большинство составляли ученики, настолько прославившиеся своей плохой успеваемостью, что учителя сочли необходимым в качестве наказания и урока на будущее заставить их на день оставить теплые родительские дома и отправиться в ненавистную школу, где их использовали как бесплатную рабочую силу. Именно они носились по коридорам с криками и воплями и повсюду сорили бумажками. От них не было абсолютно никакой пользы, и их беготня отвлекала Валери от мыслей, которые были ей более интересны, нежели механическая работа.

Мысленно присоединив себя к группе лентяев и стараясь вести себя так же, как они, Валери без особой спешки помогала преподавателям собирать книги, а библиотекарю – сортировать их и укладывать на полки в алфавитном порядке. Она радовалась, что заняла руки, но это не мешало ей представлять во всех подробностях потенциальные события того дня. Когда она не была нужна в библиотеке и ее посылали на второй этаж в гуманитарные кабинеты, Валери приказывала Кларенсу намывать пол в коридоре (ей дали право распоряжаться этим мелким бездельником, который выполнял поручение только после трех вежливых просьб и хорошей оплеухи вместо четвертой), а сама брала за руку маленького Альби, и они вместе садились за учительский стол в кабинете литературы.

Он любил, когда Валери была с ним и читала ему вслух, а он просто нравился ей, потому что был милым ребенком, не похожим на остальных оболтусов-двоечников. Он с жаром убеждал ее, что в следующем году станет лучшим учеником, и она надеялась на это даже больше, чем он сам. Из всего, что окружало ее, только он мог на время сосредоточить на себе ее мысли: она исправляла его ошибки, гладила по голове, умывала, когда дети бросили ему в лицо горсть пыли, натирала раствором его разбитую коленку, потому что он не хотел идти к медсестре, которая всегда передавала его маме все сведения о его ушибах и заставляла ее думать, что он дерется в школе.

Альби тяжело дышал и часто кашлял, и Валери стала подозревать, что это не обычная простуда, и пыталась найти ответ на разумный вопрос: «почему его не лечили?».

(Мальчик, где твоя мама? Почему ты не с ней? ГДЕ твоя мама?)

Она дала себе обещание все-таки узнать причину, потому что от самого ребенка невозможно было ничего добиться: на вопросы он отвечал кашлем и только качал маленькой головой. Валери старалась не подпускать его к пыльным углам и не давать таскать многотомники; всю порученную ему работу она вдвое быстрее и без особых усилий выполняла сама, а во время передышки снова присоединялась к мальчишке: садилась рядом, слушала его тихий голос и фантазировала. К двум часам дня она уже не отпускала его от себя и ходила с ним даже в библиотеку, нагрузив свободную руку тетрадями по математике. Когда они в очередной раз пересекали внешний, самый близкий к главному входу коридор, мимо них пулей пронесся Кларенс, которого Валери на достаточно долгое время потеряла из вида, сосредоточив все внимание на Альби. Он чуть не сбил его с ног, и Валери крикнула ему вслед:

–Ах ты…! Быстро назад! Что я сказала тебе делать?

Пятиклассник резко остановился и, повернув к ней голову, выкрикнул с каким-то неестественным воодушевлением:

–Ты не представляешь, что случилось на скачках! Это как в той книге! – Его глаза смеялись, и рот не закрывался от восторга. – Так ей и надо, она сказала, что у меня грязный жилет, грязный! Он подставила подножку моему брату! Мне сказали, что там вся трава в крови, как в фильме ужасов!

Кларенс побежал дальше. Секунд десять она стояла неподвижно и чувствовала, как маленькая ручка Альби дрожит в ее крепко сжатой руке. Он дрожал только из-за того, что Валери так разволновалась: сам ребенок не очень понял, откуда этот переполох, и его слаборазвитое воображение не дало ему представить все, что наговорил Кларенс, всегда стремившийся преувеличить.

Когда Валери взяла себя в руки и окончательно успокоила Альби и себя саму, она узнала и всю правду о произошедшем. Разумеется, никакой облитой кровью травы не было и в помине: конь Виды, который всегда был очень спокойным и послушным, был таким и во время этих злополучных скачек, но произошло то, чего можно было ожидать, но никто, как обычно, не думал, что это случится всерьез. День был пасмурный, и люди понимали, что занималась гроза, но не отменили мероприятие. Зачем? Будь, что будет. Валери это прекрасно понимала, вспоминая поведение своего отца. Конь испугался молнии, которая резко сверкнула прямо у него перед глазами, и разбушевался, в конце концов сбросив Виду. Он поскакал в сторону столпившихся у беседки людей, но потом сам остановился и уже не знал, куда ему бежать. Загнанный зверь. Несчастное, ни в чем не повинное существо.