Рита Гетман - Времена года

Навстречу мне быстро двигался человек. У меня не было иного выбора, кроме как окликнуть его, не имея, впрочем, надежды, что меня поймут.

– Простите! Вы не могли бы сказать, какой сейчас год и где я нахожусь? – ровным голосом произнес я.

Мужчина резко остановился.

– Это ты мне? – ответил он и, к моему счастью, он говорил на английском языке.

«Прекрасно: я в одной из стран конгломерата».

– Да, именно!

– Как-то ты не по-нашему говоришь, не местный?

– В каком-то смысле. И все же…

– Совсем обдолбался, парень? Сдать бы тебя в полицию, торчок… – мужчина ударил меня кулаком в живот, отчего я согнулся пополам.

– Ну так запомни: ты – в Лондоне, и сейчас девяносто первый год, – с каким–то торжеством сказал этот человек.

– Что вы сказали?! Девяносто первый? Не может быть! Ведь я должен был попасть в шестьдесят пятый!

– Какого хрена ты несешь, ублюдок? – плевался мужчина. – Иди домой, проспись.

Я кивнул и поспешил ретироваться, пока этот местный варвар не избил меня.

– Девяносто первый… девяносто… а век-то какой? – с ужасом воскликнул я.

Потом сам же себе и ответил:

– Наверное, меня перенесло на сто лет назад. Какой–то сбой произошел. Да. Здесь двадцатое столетие.

Я остановился.

– Зачем я это сделал? – шепотом спросил я. – Зачем ты это сделал, Колин Морган?

«Чтобы выжить», – внутри моей головы раздался звонкий мальчишеский голос.

Глава 2. Проблемы

Я жил в Лондоне, если это можно назвать жизнью, уже пять дней. Сутки медленно сменяли друг друга, и я едва ли мог отличить один день от другого. Время словно решило отомстить мне за то, что я покусился на его свободу и возомнил себя неподвластным ему: оно тянулось бесконечно долго, заставляя меня искать разные способы его убийства. Тяжело найти их в чужом городе, где ты не более чем странник. Вдвойне тяжело убивать время, когда это еще и чужое для тебя столетие.

Я умудрился украсть путеводитель в одном из книжных магазинов и теперь ориентировался исключительно по нему. Благодаря этой книжке я нашел ночное пристанище в парках и на вокзалах.

Днем я приглядывался к людям и пытался понять, какой образ жизни они ведут. Кажется, он не слишком-то был отличен от того, что вели люди в мое время.

Я выбирал из толпы лондонцев человека, женщину или мужчину, не суть, и начинал следить за ней или ним, следуя по пятам, пока «жертва» не замечала меня. Я не хотел бы привлекать внимание.

Их одежда, их разговоры, их магазины, их маршруты, – кажется, не слишком значительный прогресс совершило человечество за последние сто лет. Ведь я, человек конца двадцать первого века, легко теряюсь в этой толпе людей конца двадцатого века. Меня можно отличить разве что по речи, если бы кто-нибудь вздумал завязать разговор со мной. Сам я не стремился идти на контакт.

Дело, впрочем, было не в этом. На меня свалилась груда проблем. Моей первой и ключевой проблемой было отсутствие денег.

Пожалуй, я сделал серьезный комплимент этой эпохе, когда говорил выше, что здесь все почти как у нас.

В конгломерате каждому гражданину присваивался уникальный код и ячейка в электронной базе данных, информация из которой потом, записанная на микрочип, внедрялась в указательный палец правой руки. Помимо прочего, там же хранилась информация о банковском счете и, расплачиваясь за покупки или услуги, человек просто касался на мгновение пальцем до считывающего терминала.

А здесь, будто в каменном веке, в ходу были карточки и, что самое ужасное, бумажные и металлические деньги! Мне следовало бы больше читать о прошлом столетии, и конкретно об этом десятилетии, о котором я даже не думал. Хотя мне казалось, что шестидесятые и девяностые двадцатого века, равно как и десятые годы моего века, – все это одно и то же.

Без денег я не мог снять жилье и купить еду.

Вторая проблема, плавно вытекающая из первой: мое питание.

Первый день я честно голодал. А потом мой желудок взял вверх над разумом, и я пытался обманывать людей: заходил в ресторан или кафе, заказывал еду, притворяясь иностранцем и, съев обед, сообщал официанту, что забыл обменять свою валюту, значит, не могу заплатить фунтами стерлингов. Я расшаркивался в извинениях и просил сотрудника сопроводить меня до ближайшего банка, чтоб он мог удостовериться, что я действительно хочу обменять деньги и расплатиться, как и любой порядочный гражданин. Один раз официант отправил со мной менеджера, от которого я потом убегал, пытаясь как можно скорее затеряться в потоке людей. Второй раз мне не повезло: меня уличили в обмане, пришлось мыть посуду в течение всей смены. В третий раз я сделал вид, будто забыл деньги дома, но готов перевести их на счет заведения через час. Мне предложили выписать чек, а я понятия не имел, что это значит и прежде чем меня снова выведут на чистую воду, подумал – лучше ретироваться. Вышел будто бы покурить, и сбежал.

Затем я стал воровать еду в супермаркетах. Но она была настолько отвратительной, что я, несмотря на свой голод, не мог её есть. Чем вообще кормят этих людей? Будто не пищевые продукты, а отходы канувшей в лету тяжелой промышленности.

Моя третья проблема: бытовые трудности. Ну да, умывание в вокзальных туалетах, никакой возможности принять душ и, конечно, отсутствие сменной одежды. Я, кретин этакий, должен был захватить чемоданчик с вещами. И неважно, чтобы там себе подумали солдафоны.

Четвертая проблема: у меня не было документов.

Кажется, паспорт здесь решает все. Это я узнал, наблюдая за пассажирами вокзала. У нас, опять же, для таких случаев есть чип, встроенный под кожу…

Я мирно дремал на скамейке в парке, пока не почувствовал, как кто–то тормошит меня за плечо.

– Эй, парень, очнись! – над моим ухом раздался недовольный мужской голос.

Я открыл глаза, поднял голову. Человек в форме. Полицейский.

– Да?

– Напился и не дошел до дома? Документы!

– У меня с собой их нет, – ответил я.

Полицейский нахмурился: то ли из-за моего акцента, то ли потому, что я не мог предъявить ему бумажное удостоверение. Документы у меня есть, да только у полицейского нет считывающего устройства.

Я сел, опустив голову. Человек в форме стоял рядом со мной, и словно не знал, что делать дальше.

– А на вид приличный парень. Не напивайся так. Найди себе работу. Навести маму. Давай, марш домой, – проговорил он, зачем–то хлопнув меня по плечу.

– Большое спасибо, – кивнул я, поднимаясь, и направился прочь. В который раз меня здесь принимают за пьяницу и бездельника!

И надо же было сегодня утром заявиться в парк этому индюку-полицейскому! Теперь я не смогу тут ночевать: если меня поймают повторно, на мою голову обрушатся еще с десяток проблем.