Борис Омский - Салага-2

Вывалив в миску зверя содержимое пакетика с надписью «Вискас», подполковник открыл холодильник. На его вмонтированной в дверцу полке стояла бутылка с финской водкой. Несмотря на западное происхождение, Володин уважал ее больше любой отечественной марки. После нее он никогда не страдал головной болью и прочими «прелестями» похмелья. Водка ему понадобилась помянуть Валерку Орловского. На официальные поминки не попал, так хотя бы в индивидуальном порядке помянет друга.

Закрывая входную дверь, услышал телефонный звонок. Первым пришло на ум – жена. Записки ей мало показалось. Беспокойные все-таки существа эти женщины.

Володин вернулся в квартиру.

– Слушай, Володин, – донесся из трубки искаженный простудой голос Рожнова, – мы с тобой парились, перечень мероприятий касательно забайкальского дела составили. Так вот, поспешили мы. Я с Москвой для страховки проконсультировался, и она наши замыслы не одобрила. Приказано никакой самодеятельности не проявлять. Завтра Лазуткин пришлет к нам людей. Сдадим свидетеля им с рук на руки и поставим точку в этой истории.

– Почему такая спешка? – удивился подполковник. – Дали бы человеку сперва долечиться.

Рожнов недовольно кашлянул:

– Москва перед нами отчитываться не обязана. Сказано завтра, значит, завтра. Ответ на свой запрос в министерство обороны уничтожь. Не читая. Допрос Петрова отменяется. Единственное – узнай у него, где золото припрятал, изыми и мне передай. Больше, специально повторяю, никакой самодеятельности. А то знаю я твой норов…

– Понял.

– Ну, будь здоров.

– И вам того же, Василий Тихонович.

Володин зло воткнул трубку радиотелефона в нишу зарядного устройства. Он это дело раскручивать начал, а его беспардонно в сторону. Противно! Законов всяких, правил, моральных принципов навыдумывали. Других их соблюдать заставляем, а сами…

Неприятный осадок от телефонного разговора с Рожновым тяготил его на протяжении всего пути к дому дочери.

Шагая от машины к подъезду, подполковник заметил на балконе жену с внуком на руках. Дмитрий Иванович помахал им. Жена, ответив ему тем же, наклонила голову и что-то сказала мальчонке. Сереженька с умиленно-сосредоточенным личиком вытянул свою крохотную ладошку в направлении деда, растопыренные пальчики ребенка запорхали в воздухе вверх—вниз, вверх-вниз. Лицо Володина расплылось в счастливой улыбке, и он совсем уже другим человеком скользнул в полумрак подъезда.

Домой от дочери супруги вернулись почти в двенадцать. По очереди приняли душ. Володин мылся вторым. Войдя в спальню, он застал жену у зеркала с баночкой ночного крема от морщин в руках. На прикроватном коврике не менее сосредоточенно вершил вечерний туалет увалень Кирюша. Вынашиваемые им на ночь планы были прозрачны как стеклышко: кот собирался сменить поднадоевшее за день кресло на место в ногах хозяев.

Дмитрий Иванович завел будильник на семь утра и поставил его на прикроватную тумбочку рядом с ночником и двумя телефонами – мобильным и домашним.

– Ложимся? – спросил он жену, сбросив банный халат и облачась в ночную пижаму.

– А молоко выпить опять забыл?

– Забыл, – виновато признался Володин.

– Марш на кухню. Там тебя твой стакан дожидается.

Подполковник покорно повиновался.

Молоко он не любил. Но примерно с месяц назад жена прочитала статью одного профессора, посвятившего половину своей жизни изучению влияния этого продукта на здоровье человека. В ней ученый утверждал, что тот, кто в течение шести месяцев каждый день выпивает двести граммов молока перед сном, продлевает себе жизнь на один год. Статья произвела на супругу Дмитрия Ивановича впечатление. На следующий же день она начала регулярно принимать оздоровительную дозу молока на ночь не только сама, но и вынудила мужа дать слово следовать ее примеру.

Накрытый салфеткой стакан Володин нашел на обеденном столе. Он выпил белую жидкость, как микстуру, залпом и без всякого удовольствия. Посуду из-за врожденной аккуратности грязной на столе не оставил, понес к мойке. Открывая воду, услышал пиликанье телефона.

«Галка, наверное, – подумал. – Беспокоится, благополучно ли родители до дому добрались».

В кухню вошла жена.

– Тебя. – Она протянула трубку радиотелефона. – С работы.

Володин недовольно повел плечами. Поставив мокрый стакан в мойку, и, поспешно вытерев руки кухонным полотенцем, потянулся к трубке.

Его ждало ошеломляющее сообщение. На Павловскую больницу совершено дерзкое нападение. Петров бесследно исчез.

– Ложись без меня, – крикнул Дмитрий Иванович жене и побежал одеваться.

Разговор с Рожновым отбил у генерал-лейтенанта Лазуткина охоту играть в теннис. Он извинился перед партнером и с задумчиво склоненной головой, покинул корт.

В раздевалке не было ни души.

Отнеся свой сотовый телефон подальше от страдающих дальнозоркостью глаз, генерал набрал на клавиатуре номер председателя Ассоциации бывших военнослужащих «Слава» Воронина. Договорившись о встрече, Лазуткин снял с себя тренировочный костюм, достал из закрепленного за ним шкафчика банные принадлежности и отправился в душ.

Юрий Денисович был человеком умным, к тому же без предрассудков. К своим пятидесяти пяти годам он достиг очень многого и в служебной карьере, и в бизнесе, хотя по закону заниматься им не имел права. А как устоять от соблазна, когда такие бешеные деньги вокруг в конце восьмидесятых закрутились? Получишь свое офицерское жалование, пересчитаешь, потом неделю чувствуешь себя униженным и оскорбленным. Ты, вершитель судеб людских, щит и меч мировой державы, зарабатываешь как какой-нибудь мелкий торгаш. Лазуткин, в то время полковник, начал с малого – с неофициальных услуг по защите коммерческих фирм от рэкета. Не жлобствовал, не норовил каждую копейку себе в карман засунуть. И не забывал со своим непосредственным начальником делиться, благодаря чему спокойно спал по ночам и всех своих коллег-полковников легко обскакал, когда вдруг освободилась генеральская должность.

В начале девяностых Юрий Денисович развернулся по-настоящему. Создал сеть фирм, в том числе на офшорах, под формальным руководством доверенных людей заставил платить отступные ряд крупных подпольных дельцов, производивших табачные изделия, оттяпал кусок у нелегального бизнеса морепродуктов. И так далее, и тому подобное. Нечистые денежки тщательно отмывались в запутанной сети подконтрольных фирм. Позже в поле зрения потихоньку богатеющего Юрия Денисовича попала Ассоциация бывших военнослужащих «Слава». Его заинтересовали принадлежащие ассоциации предприятия инвалидов, пользующиеся налоговыми льготами. Возглавлял «Славу» небезызвестный Лазуткину бывший генерал КГБ Анатолий Герасимович Воронин, погоревший в девяносто первом из-за симпатий к ГКЧП. Наведя о генерале справки, он узнал, что Воронин до сих пор является убежденным коммунистом, ярым сторонником возрождения социалистического строя и, что самое примечательное, продолжает всерьез верить в возможность восстановления в России свергнутого режима. На этих слабостях Лазуткин и сыграл, нагрянув к нему с визитом.