Андрей Кадацкий - Иллюзия

Компашка воровато спрятала карты, надеясь доиграть позже. Оксану Владимировну устроило внешнее повиновение.

– Я пригласила Зою Федоровну и Геннадия Михайловича, он все-таки завуч. – Дверь в класс приоткрылась. – А вот и они!

Учителя прошествовали на заднюю парту первого ряда. Начинающий рецидивист шепотом протянул: «бли-ин!», с такими соседями о доигровке можно забыть.

– Первым делом мы должны обсудить вопиющее поведение Забаровского! – Классная пыталась сдержаться, но получалось слабо.

– Геннадий Михайлович, – вмешалась староста, – вы, наверно, не знаете об инцидентах, произошедших на уроках литературы?

– Да нет, я в курсе. Мы успели переговорить с Зоей Федоровной. Позиция учителей и общественно-политических сил мне понятна, теперь хотелось бы услышать Руслана.

– Нам всем бы очень хотелось! – Пунцовое лицо биологички резко развернулось к виновнику, глаза полыхнули напалмом.

По спине недавнего триумфатора пробежала дрожь, взгляд прыгнул в сторону.

– Забаровский, расскажи нам, пожалуйста, что на тебя нашло? – с невозмутимостью сфинкса обратилась Варивада.

– Да вроде ничего… – Виноватый внешне спокойно пожал плечами, а душу трясло, точно при землетрясении.

– Встань! – Оксана Владимировна обиделась на мнимое хладнокровие. Во время частых нервничаний учительница теребила цепочку, сейчас оттягивала обеими руками. – Когда разговариваешь со старшими.

Под прессом всеобщего недовольства юноша повиновался, колени подгибались, затекая свинцом.

– Объясни, пожалуйста, почему ты отказываешься выполнять домашнее задание по литературе? – хозяйничала Галина.

– Да! Почему?! – Золото оставило на шее глубокую борозду, но сейчас классная чихала на боль.

– Я уже говорил… – пробурчал Руслан.

– Малышев! – взвизгнула биологичка. – Тебе что, неинтересно?! Мы обсуждаем поведение твоего товарища! Прекрати немедленно!

Верный друг следил за происходящим краем уха – от «Астрологии» не оторвал бы и камнепад на голову.

– Дай сюда! – Оксана Владимировна рванулась за книгой.

– Больше не буду. – Юноша срочно убрал фолиант под стол, надеясь продолжить чтение с последними раскатами «грома».

– Возвращаемся к нашему ба… – нарочно осеклась классная.

Окончание фразы знали все. Посмеялись с удовольствием, потрафив учительнице, насолив отступнику.

– Что воды в рот набрал? Когда исправлять будешь? – Биологичка танком перла в атаку. – Говори, пока Зоя Федоровна здесь. Когда?!

– Не буду.

– Что ты не будешь?

– Исправлять.

– Та-ак… – Нахрапом взять не удалось, пришлось перегруппировать силы. – Класс! Какие будут предложения?

– Поставить «пару» в четверти!.. Вызвать родителей!.. Объявить бойкот!..

– Дать по кумполу – сразу все сделает, – проявил активность Скрипкин.

– Уважаемые! – прервал разноголосицу физик, во время дебатов посовещавшийся с литераторшей.

Под тишину смолкнувших голосов завуч вышел на передний план, встав между Оксаной Владимировной и старостой.

– Уважаемые! Я как физик знаю точно: опереться можно только на то, что оказывает сопротивление. – Оценив эффект, учитель продолжил: – Что мы видим? Перед нами – характер. Да, непростой, временами очень непростой, но характер. Со своими принципами, взглядами, убеждениями. И это замечательно! Ведь наша школа, надеюсь, Руслан со мной согласится, приложила руку к воспитанию личности. Во все времена ценились люди, умеющие пойти против толпы, плыть не по, а против течения. И считаю наш учительский долг не губить такие характеры, а помогать и всячески поддерживать.

Затеплилась смутная надежда. Распинаемый оставил слезы в пятом классе, но сейчас хотелось разрыдаться в голос.

– Сегодня изучение работ Ленина – анахронизм, – продолжал Геннадий Михайлович, – рудимент безвозвратно ушедшей эпохи. Что такое «рудимент», кто забыл, – расскажет Оксана Владимировна. А ведь совсем недавно знание чуть ли не назубок работ классиков марксизма-ленинизма считалось обязанностью каждого гражданина. Почему? Спросите у родителей, – они хорошо помнят. – Физик откашлялся в кулак. – Сегодня, политические убеждения – сугубо личное дело. Мы посоветовались с учителем литературы, и предлагаем не применять никаких мер взыскания. А какая оценка выйдет за четверть – только одной Зое Федоровне известно… Вы согласны, Оксана Владимировна?

– Вы – завуч, вам и карты в руки. – Уперлась в цепочку классная.

– Карты я заметил в руках Скрипкина. Что думаешь, уважаемый?

– Мне все равно, – прогнусавили с задней парты.

– Галя, твое мнение?

Староста пожала плечами.

– Вот и славно, – подытожил Геннадий Михайлович, – будем считать – инцидент исчерпан. Оксана Владимировна, мы с Зоей Федоровной вам еще нужны?.. Нет? Тогда – всего доброго.

Класс без напоминаний встал, провожая учителей. «Слон» вернулся в размеры мухи. Оставшаяся часть занятий прошла в обсуждениях подготовки к экзаменам и выпускному вечеру. Забаровскому предложили порадовать Маяковским со сцены. Нулевой энтузиазм подсказал самоотвод. Глеб вернулся к «Астрологии». Степану повезло в карты – пара смачных фофанов треснула по макушкам партнеров. Порешав насущные проблемы, биологичка отпустила подопечных.

– Слава Богу! Утомительный день кончился, – выдохнул Руслан, выходя на улицу.

Солнце слепило глаза, в воздухе парила пыльная взвесь. Щебет птиц прерывался клаксонами – предупреждение школьникам, перебегающим дорогу.

– Так и будешь на ходу читать? – Забаровский покосился на друга.

– Угу. – Малышев перелистнул страницу, страстно впившись в новую.

Привычный маршрут приятели прошли молча.

– Пока! – Руслан подал руку. – Сегодня, я так понимаю, на стадион не собираемся?

– Угу. – Приятель пожал, не глядя, зашагал дальше.

Возле подъезда высотки собралась толпа жильцов на внеочередное собрание.

– Вот он! Держи!

Толпа всколыхнулась старушечьими криками. Клещи рук больно сдавили юношеские плечи.

– Не трепыхайся! – Пахнул перегаром детина с весом за центнер. Пустые глаза вонзились в подростка, запугивая, лоб напрягся без признаков морщин.

– Что я сделал?

– Вот он, окаянный! – Выдвинулась свидетельница изобретательства. – Он стену раздолбил!

– Я ему сейчас тоже кое-что раздолблю! – В предвкушении самосуда у бугая зачесались кулачные глыбы.

– Да подожди ты! – заступился старичок-активист, дед Гришка. «Петушки» седых волос нахохлились, нос задрался кверху, из «марианских» впадин сверкали глазки. – Расскажи, шо ты там нагородил? Да, отпусти мальца, чай, не сбежит… Не сбежишь?

– Нет, – подтвердил Руслан.

– Рассказывай! – Здоровяк, нехотя, разжал «тиски».