Андрей Кадацкий - Иллюзия

Ягодкин решил блеснуть перед подругами. Вышел, запел Титомира «Делай, как я». Натужный рэп, сопровождаемый клешнями рук перед собой. Класс кисло взирал, лишь кумушки умилялись. Поймав презрительный взгляд старосты, Денис вытянулся в струнку и запел:

– «Наверх вы, товарищи, все по местам…»

В патриотизм человека, секундами ранее мычавшего рэп, верилось с трудом. Ягодкин сдался, вернулся на место, попав в восторженные шепотки подружек.

– Есть еще желающие? Нет. Думаю, приз должен достаться… Денису! – Илья Иванович мелко мстил любимцу. – Все-таки две песни спел, количеством взял, так сказать.

Малышев стал белее мела, окаменел, словно обернулся на Содом и Гоморру. Сердце бешено колотилось, предрекая инфаркт.

– Подождите! – Руслан вскинул руку.

Момент требовал решительности.

– Маяковский. Коронка, – скорее для собственного успокоения шепнул приятелю Забаровский.

Руслан величественно прошествовал к «лобному месту», справляясь с волнением. Размашисто развернулся, приготовив руки для жестикуляций, застыл в МХАТовской паузе. Девчонки еле сдерживались: улыбки потянулись до ушей, ротики попискивали. Варивада оценочно щурилась, сдерживая ухмылку. Скрипкин толкнул соседа: «Щаз выдаст!» Глеб затаил дыхание – вся надежда на друга, с Ягодкиным договориться трудно, заломит цену. Малышев перебирал пальцы, нажимая на ногти, словно играя гамму.

– «Я сразу смазал карту будня»! – Декламатор с надрывом в голосе рубанул от плеча, будто саблей.

Зрачки одноклассников расширились.

– «Плеснувши краску из стакана»! – Воображаемая тара плеснула от бедра.

На «Я показал на блюде студня косые скулы океана» класс бился в истерике. Историк подрагивал телом, от смеха выступили слезы.

– «На чешуе жестяной рыбы прочел я зовы новых губ», – отрывисто, по слогам, отчеканил декламатор и застыл, склонив голову в наигранной задумчивости.

Минуту класс стонал. Потом начал стихать басовитый гогот скрипкинской компании. Илья Иванович и девчонки утирали сырость с глаз. Чтец сочувствующим взглядом прошелся по рядам.

– «А-а… вы ноктюрн сыграть могли бы… на флейте водосточных труб?» – Большой палец указал за спину, точно на трубы. – Это Маяковский, господа!

Короткий кивок вместо поклона. Мягкие хлопки учителя потонули в восторженных аплодисментах. Взрослая сдержанность в выражении чувств придет позже. Верный друг сиял в предвкушении.

– Сомнений нет, – заключил историк, – победил Руслан Забаровский! – Передавая фолиант и пожимая руку, добавил: – Порадовал. Молодец! Не ожидал.

С самодовольной улыбочкой триумфатор вернулся на место, от души хлопнул книжкой по парте.

– Вот такие мы – скромные супергерои! – Руслан подхватил понравившуюся фразу.

– Продолжим урок. – Илья Иванович озвучил новую тему, принадлежа к когорте учителей, обучающих до последнего.

Волосатые руки Глеба потянулись к трофею.

– Куда? – Забаровский изобразил шлепок по пальцам. – Руки прочь… от Советской власти.

– Да ладно, ты ж для меня выиграл.

– Не обольщайся, мальчик. – Победитель глянул свысока.

– Неужели будешь читать?

– Обязательно.

Обескураженный выдох долго тянулся из уст приятеля, но вскоре он созрел до предложений:

– На что меняемся?

Руслан только этого и ждал. Для Забаровского Малышев – открытая книга, с редкими главами агрессивных вспышек, и то застенчивого дружка надо задеть за живое, как следует взбодрить. Триумфатор начал набивать цену:

– Зачем тебе это? И так, одни крестоносцы на уме.

– Да ладно, дай почитать.

– У тебя на это нет времени – еще Кубок Чемпионов доигрывать… Впрочем, могу поменяться.

– На что?

– Ну, что с тебя взять, кроме анализов? – Руслан сочувственно поглядывал на душевные муки приятеля. – Есть предложение…

– Говори уже. – Глеб начинал раздражаться от длинного позерства.

– Мы давеча не доиграли один матчик… Помнится, Ювентус лидировал…

– Хорошо, пусть так и остается. Два-ноль в твою пользу.

– Хочешь дешево отделаться. А матч в Барселоне?

– Ладно, пусть «Ювентус» выходит в финал, доволен?

– Вот так значит? Сдал любимую команду… без зазрения совести?

Опять потянулся выдох сожаления вместо ответа.

– Но, согласен. – Забаровский передал «Астрологию» соседу. – Вот так и играются договорные матчи.

Для Малышева окружающая обстановка перестала существовать, мир переместился на страницы мелкого шрифта, рисунков, карт. С новым триумфом «скромный супергерой» забыл про «болезнь», но с улегшимися треволнениям вспомнил. Потрогал грудь, подмышки, ниже постеснялся. Отступила? Так быстро? Или повезло?

По звонку, словно собаки Павлова, старшеклассники рванули на перемену. До свободы – всего пара уроков. Следующей маячила биология. Встреча с классной, разбор вызывающего поведения, всеобщее порицание. С бала на корабль. Триумфатора передернуло. Простоял до начала, давя подоконник пятой точкой. Одноклассники косились, хихикали, обошлись без поздравлений. Звездный статус мешает панибратству. Верный друг изменял с астрологией.

Оксана Владимировна мчалась по коридору в растрепанных чувствах, раскрасневшись под тяжестью собственной массы. На соломенной гриве поблескивали капельки пота, как и на гофрированной шее, вдавленной в плечи бывшей пловчихи. Под стрелками бровей горели серые угольки. Мясистый нос раздувался. Рот приоткрылся, распахнуть шире мешало воспитание. Бесформенная фиолетовая блузка и золотая цепочка навыпуск прикрывали грудь до пупа. Юбка до пят развевалась, будто пиратский флаг. Сделав знак старосте, биологичка увлекла Галину в комнату, совмещенную с кабинетом.

Десять минут назад прозвенел звонок, школьники расселись по партам, ждали. Взгляд Руслана блуждал по классу. Поникшая цветочно-горшочная растительность подоконников. Покосившаяся политическая карта мира в полдоски. Грустная коричневость учительского стола по центру. Глаза замирали на белой двери «совещательной». Скоро появятся классная со Варивадой и дадут по «не балуйся».

Развязные кумушки боролись за право сидеть с Ягодкиным, спорили, канались в «камень, ножницы, бумага». Глеб, пробежавший с тридцать страниц «Астрологии», отмотал назад для вдумчивого прочтения. Степа и компания резались в подкидного.

Появилась Галина, встала на перекрестке дверей, скрестив руки на груди. Следом выскочила всплакнувшая биологичка, выдохнула могучими фибрами.

– Я договорилась поменяться с химией, и сегодня будет два урока биологии. – «Виктория» пухлых пальцев крутанулась в воздухе. – Но вместо уроков мы проведем собрание класса. Скрипкин! Прекрати сейчас же!