Андрей Кадацкий - Иллюзия

– Руслан, может, ты скажешь, как называется зависимость скорости от длины волны?

– Дисперсия.

– Конечно! А теперь, «внимание, вопрос», как говорят, в «Клубе веселых и находчивых знатоков»: при переходе света из одной среды в другую, что изменяется? Длина волны или частота?

Взгляды разошлись по углам, избегая встречи с глазами учителя.

– Галина, – пригласил Геннадий Михайлович.

– Я точно не знаю. – Варивада пожала плечами.

– Не стесняйся. Мы сейчас проводим исследование, может быть, даже социологическое. Приму любой вариант, оценки не ставлю.

– Наверное, частота…

– Объяснишь почему?

– Просто не понимаю, как может меняться длина волны?

– Веский аргумент. А что думает, соседка по парте?

– Частота, – поддержала та.

– А что думает Степан Скрипкин?

– А что сразу Скрипкин?! – Возмущению пределы находятся редко, особенно при прерывании сонного течения мысли.

– Проводим исследование, каждое мнение ценно.

– Частота, – дождался подсказки двоечник, чудом уцелевший после девятого класса.

– Малышев?

Глеб согласился с мнением большинства. Когда авторитеты вторят друг другу, бесконечно трудно пойти в разрез.

– Хорошо. Забаровский?

– Не знаю.

– Это Галина может позволить себе пококетничать… на правах девушки.

– Я, правда, не знаю.

– А мы сейчас играем в «угадайку», просто высказываемся, говорим, что думаем. Ну?

– Думаю… длина волны.

Классный шок через секунду сменился презрением. За Русланом и раньше замечалась спесь, заплыв против течения, но в канун выпускных малый явно решил перевыполнить норму.

– Пойти против большинства – героический поступок, – почти торжественно провозгласил Геннадий Михайлович, – даже если это заблуждение. Обоснуй свою позицию.

– Толком объяснить не могу, но… по-моему, все меняется при переходе из одной среды в другую. Может и не прав, к экзаменам подучу.

– Пойти против большинства – героический поступок, даже если это заблуждение. А уж, если истина, вдвойне! Так поступали Коперник, Галилей, Джордано Бруно… Не так много людей, но, слава Богу, они были! И, слава Богу, они есть! – Очки озарились блеском подвижных глаз. – Дамы и господа! Леди и джентльмены! Уважаемые! Сегодня в этот ряд встал и наш скромный супергерой – Руслан Забаровский! Он абсолютно прав – при переходе света из одной среды в другую меняется именно длина волны.

«Не переписчик глупостей» почувствовал себя триумфатором, главное – в глазах любимого учителя.

– Жаль, Глеб не догадался. – Физическая улыбка мягко вздохнула. – Но, уверен, к экзамену выучит, и все будет на «пять».

– Ему б лучше астрологию сдавать вместо астрономии – высший бал гарантирован, – подтрунил Забаровский над увлечением друга, заслужив легкий тычок локтем.

– Увлекаешься гороскопами?

– Так, балуюсь…

– Окольные пути в науке частенько самые короткие. – С пафосного тона сойти неимоверно трудно, особенно ментору. – Но я очень надеюсь, что лженаука астрология наставит нашего коллегу на путь истинный – астрономию. В любом случае, для предсказания будущего без звездного знания не обойтись.

Физик обвел взглядом зачарованный класс, протянул «та-ак», поворачиваясь к доске.

– С этим разобрались, слава Богу, переходим…

– Опять «слава Богу». – Варивада хихикнула, остановив мел, собиравшийся написать новую формулу. – Не часто ли вы упоминаете Бога? Неужто верите?

– Конечно.

– Странно такое слышать от учителя физики.

– А что тут странного? Даже Эйнштейн верил в Бога. – Мел указал на портрет ученого. – В «Бога Спинозы, являющего себя в гармонии всего сущего». Слова Альберта нашего Эйнштейна. Кстати, как звучит самая знаменитая фраза гениального немца насчет Творца?

– Бог не играет в «кости», – триумфаторствовал Руслан.

– Верно, а что на это ответил не менее верующий Нильс Бор?

Глаза учеников вновь заскользили по сторонам. Геннадий Михайлович отправил мел на панель.

– Вопрос премиальный: ответившему – «пятерка» в четверти, независимо от предыдущих прегрешений перед наукой.

Одиннадцатиклассники продолжили скользить.

– Кстати, всем вам предстоит поступать в вузы, знаете, как там сдают экзамены?

Институт для школьника, точно астрология для масс, таинственно и непостижимо. Физик умел возбудить внимание.

– Приходит преподаватель и говорит: «Кому «тройки» давайте зачетки и свободны». Троечники удаляются, остаются претенденты на большее. «Кому «четверки» задаются вопросы попроще. В какой руке носил шляпу Бойль-Мариотт, в правой или левой?

Забаровский спрятал улыбку в ладони.

– Не помните? – продолжал учитель. – Известный исторический факт. И смотрят на реакцию. Понимает ли студент, что речь идет о разных людях, объединенных одним законом. Или говорят: «Гей жил в Париже, а Люссак в Амьене, не так ли?» И опять смотрят на реакцию. Знает ли студент, что Гей-Люсак – одно лицо? На «пятерки» уже все по-серьезному, согласно купленным билетам.

– А если заявил «четверку» или «пятерку» и не ответил? – заинтересовалась Галина.

– Пересдача.

– А на «тройку» согласиться уже нельзя?

– Поезд уже ушел. Это как тяжелоатлет, заявил вес – бери. Не взял, повышать можно, понижать нет.

– Значит, надо сразу соглашаться на «трояк» и можно не учить, – определился со стратегией Скрипкин.

– Лучше все-таки учить, – возразил Геннадий Михайлович, – профессор на доцента не приходится.

– Такие проблемы, – расстроился Степан, – может, вообще, лучше не поступать.

– Поступать нужно обязательно, особенно тебе. Давно уже пора встать на путь интеллекта и общей эрудированности организма.

Вырвавшиеся смешки быстро заглохли, сосед хулигана вновь ощутил подзатыльник.

– А ответ на премиальный вопрос следующий – Бор воскликнул: «Альберт, перестань указывать Богу, что ему делать».

Заслужив порцию искренних улыбок, учитель подытожил:

– Вот такие мы физики – юмористы. И с религией у нас далеко не однозначные отношения. Например, один из зачинателей квантовой механики Поль Дирак не верил ни в Бога, ни в черта. И даже подсказал классикам марксизма-ленинизма сакраментальное: «религия – опиум для народа». С чем в корне не согласился тот же Бор. Ну да ладно, начнете жить – поймете.

– А разве сейчас мы не живем? – Староста обиженно поджала губки.

– Жить вам еще предстоит, и совсем не факт, что ваша жизнь начнется сразу после окончания школы. У многих этот переходный период затягивается на много лет, а некоторые так и не начинают жить по-настоящему.

Геннадий Михайлович посвятил урок рассуждениям, выспрашивал мнения, делился соображениями. Точку в физико-философских размышлениях поставил оглушительный звонок. Класс, словно по команде, встал в рост и двинулся на выход. Учитель самоустранился в угол.