Вячеслав Мирошников - Письмо

Боинг, в котором я летел, приземлился в аэропорту Ганнисон-Крестед Бьютт Риджинал. Я не очень люблю передвигаться по воздуху, чувствуя, как высоко находится моё тело над землёй. Но на этот раз за всё время перелёта в небе не было даже одной единственной воздушной ямы, а посадка и взлёт были настолько незаметно-мягкими, что при приземлении я со многими пассажирами как никогда громко и долго хлопал в ладоши. Мне казалось, что всё моё путешествие в Ганнисон к тёте Ханне пройдёт также легко, как и перелёт, но какое-то глубокое чувство подсказывало и предостерегало меня от таких ветреных мыслей. В эти минуты было ощущение, что в моём сознании сидит огромный гамбургер, в котором чистые помыслы воздушно-мягкого и нежного испечённого теста, наполовину разделяет зажаренная и горькая котлета, с особым горелым привкусом.

Выйдя из аэропорта, я направился к первому такси, ожидавшего своих пассажиров. Водитель, увидев, что я иду к его машине, сразу же вышел в мою сторону, взял мою большую сумку и, не раздумывая ни секунды, уложил её в багаж.

– Куда едим? – Проговорил он стандартную фразу, которую повторял много раз в день.

– Перекрёсток улиц Тинкап-Драйв и Флореста-стрит.

– Ваши родственники, наверное, к приезду гостя приготовили утку с яблоками и хорошей бутылочкой виски? Ведь в самолётах всё равно не кормят так, как дома!

– Наверное. – Ответил я короткой фразой, стараясь не цеплять той темы, ради которой мне пришлось проделать столь длинный путь. Я вдохнул свежий воздух, у которого был свой запах и который очень сильно отличался от городского. – Красота. Я себя чувствую здесь, словно в Раю!

– Рай, это вечная осень! – Утвердительно проговорил таксист, не соглашаясь со мной.

– Кому как, – ответил я, пытаясь не спорить с ним.

– Я в этом просто уверен! – Настаивал мужчина на своём.

4

Мы сели в машину и сразу же выехали на Запад-Фронтедж-роуд, с которого повернули на Запад-Томичи-авеню а оттуда на Север-Бульвар-стрит. Дальше мы всё время ехали по прямой, пока не упёрлись в перекрёсток улицы Тинкап-Драйв. Водитель за всё это время не проронил ни слова, а только лишь слушал радио и в некоторых местах посвистывал в тон мелодии. Я смотрел в окно, восстанавливая в своей памяти улицы и дома, мимо которых когда-то уже проезжал. Жизнь сложилась так, что в Ганнисон у тёти Ханны и дяди Рональдо я был всего лишь один раз, и то, только потому, что они настаивали, чтобы я к ним приехал хоть раз в жизни. Их слова были словно пророческими, и второй раз я ехал в тот дом, в котором уже никого не было. Сейчас в какой-то степени мне было даже стыдно, что я не навещал их. Я был занят собой, позабыв тех, кто был мне близок, в то время, как тётя Ханна переживала за меня, надеясь, что у меня нет на них обид. Наверное, они часто рассматривали фото, где мы были на рыбалке, в доме, в парке Чармар, расположенный на перекрёстке улиц Палисейд-авеню и Тинкап-Драйв. Те две недели, которые мы провели вместе, пролетели как три дня. Они хотели, чтобы я задержался ещё хотя бы на неделю, а я спешил в аэропорт, стараясь, как можно быстрее вернуться домой и с головой окунутся в привычную суету. Только теперь я понимал, что невероятно мало был с ними.

Дядя Рональдо, которого все называли коротко, Рон, всё время хотел, чтобы я остался в Ганнисон. Особенно он обрадовался, когда увидел меня с Руни. Моя встреча с Руни была похожа на удар молнии, которая в секунду поразила наши сердца. Её взгляд замер на мне, и я сразу ощутил, что не могу отвести от неё своих глаз. Она была прекрасна и по-настоящему хороша. Уже на второй день нашей встречи мы укатили как можно дальше от Ганнисона, чтобы уединиться в каком-нибудь небольшом отеле. Когда мы ехали обратно, Руни провела ладонью по моей шее и, прильнув к уху, тихо прошептала: «– Чак, я надеюсь, ты понимаешь, что мы взрослые люди, и ни о каких серьёзных отношениях не может быть и речи! – Это был её выбор, и я не мог его не принять, понимая, что я был такого же мнения, – …жаль, жаль…, – с иронией ответил я.» То, что между нами появилось что-то серьёзное и настоящее, мы не отрицали, скидывая всё на то, что рано или поздно всё это пройдёт. После моего отъезда она стала встречаться с Томом Бассетом. Об этом я узнал полгода назад, когда разговаривал с Ханной по телефону. А сейчас я чувствовал, что нам ещё придётся встретиться.

– Вам остановить на той стороне дороги? – Услышал я первые слова мужчины за всё время нашей недолгой дороги.

– Нет. Пожалуйста, здесь. – Ответил я, прервав вспоминания о Руни.

Водитель остановил такси возле перекрёстка под высоким старым деревом, создававшим огромную тень. Достав из кармана визитку, он протянул её мне.

– Звоните в любое время. А если я понадоблюсь рано утром или поздно вечером, тогда звоните мне заранее.

– Обязательно! – Ответил я ему и сразу же вложил картонную бумагу в карман.

5

Отдав мне мой багаж, таксист пожелал мне удачного отдыха и сразу же уехал. Я стоял под деревом в тени, поставив сумку у ног, и смотрел на дом, который стоял через дорогу от меня. За эти два года он совершенно не изменился. Здесь не появилось даже лишнего куста или цветка. Всё выглядело так же, как и прежде. И если откинуть эти два года, то можно было бы подумать, что я только перешёл улицу. Небольшой домик в два этажа с тремя спальнями, одной комнатой и огромной кухней. Внешний вид оставался таким же, и ни одной лишней полоски другого цвета за это время здесь не появилось. Гараж был закрыт, и мне хотелось верить, что тётя Ханна вместе с мужем выехала отдохнуть, а это письмо выслала только для того, чтобы хоть каким-нибудь способом заманить меня в Ганнисон.

– Чак?

Я обернулся назад и сразу же увидел, что в мою сторону идёт Рейчел Крюсон. Она с удивлением смотрела на меня, ей явно не верилось, что я приехал. Похоже, что мой приезд был незапланированным и неожиданным не только для меня, но и для тех, кого я уже знал. Рейчел была соседкой тёти Ханны и очень часто заходила к ним в гости. Ей было тридцать девять лет. Не смотря на разницу в возрасте, они очень хорошо дружили и всегда поддерживали друг друга. Эта женщина практически всегда была в хорошем настроении. Она была намного моложе своего мужа, чем тот гордился. Её задорный взгляд и громкий говор невозможно было спутать с кем-либо.

– Чак…, – Радостно вскрикнула Рейчел, взяв меня за руку, – …а Ханна мне даже слова не сказала, что ты приедешь.

– Вот, как-то собрался и решил навестить дядю и тётю.

– Ты надолго?

– Не знаю. Как получится. Возможно, что задержусь.

– Отлично! – Рейчел слегка покраснела, внимательно посмотрев мне в глаза, – Ты помнишь Руни?

– Черноволосую красавицу?

– Да! – Женщина как-то смутилась, думая, продолжать разговор или перейти на другую тему, но долго не думая, она сделала полшага в мою сторону, словно переживала, что её кто-то может услышать, – У Руни был неудачный роман, после которого она уже почти полгода как свободна. Парень, с которым она встречалась, говорил, что женится на ней, а когда оставалось два месяца до свадьбы, сказал, что они совершенно разные люди, и уехал. Чак, это была трагедия, о которой дальше даже не хочется рассказывать.