Татьяна Рубцова - Выбор. Книга 2. Точка невозврата

Дома уже, собрав семью, он объявил, что на Ольгу купил дачу под Москвой в престижном поселке, а спустя месяц – дорогой бутик в квартале от них.

– Витя, да откуда деньги такие? – взмахивала руками теща.

– Ссуду взял на раскрутку. Потом хозяин платит и премиальные еще. Я их удачно вложил и вот – прибыль. Я же почти не трачу деньги, не пью, работаю, как проклятый.

Последний аргумент окончательно убедил тещу, знающую, до чего доводит пьянство. Зятя она уже считала золотым.

А Андрей приобрел еще кафе, и тоже не далеко от них, оформил на Олега, а Ольгу сделал его опекуншей до совершеннолетия.

Мать верила Андрею, считала его почти святым и непогрешимым, а Ольга и Олег становились все грустнее и грустнее.

Так наступила осень. Ира пошла в дорогой лицей, в третий класс.

И ночью Андрея разбудил телефонный звонок, впервые за этот год.

– Виктор Николаевич…

– Да, – Андрей едва проснувшийся, посмотрел на спящую женщину и проговорил в телефон: – Говори тише.

– Захватили склад Пана.

– Тише. Кто?

– ОМОН или РУОП, я в незнании.

– Так пробей ситуацию. Я еду.

– Ты куда? – не открывая глаз, пробормотала Ольга.

– Мой олигарх вызывает. Там ограбили его ресторан.

– У тебя будут неприятности? – Ольга села и посмотрел на мужа, натягивающего джинсы.

– Средне. Все. Спи. Я позвоню, если задержусь.

– Пропало, все пропало, – орал Кирдин, мечась по кабинету. – И зачем мы связались со шпалерами. Это все ты, ты, тебе все мало. Мало наркоты, мало казино и автоматов. Мало…

– Заткнись! Да, мне мало, мне нужны новые рынки, новые дела, прибыль, баксы. Время безнаказанного рэкета закончилось, как ты еще в это не въехал!

– И менты!

– Не визжи.

– Да ты кому косяк упорол!

– Заткнись, трус, не то я сваливаю, и сам хлебай все.

– Да, сваливаешь? А жена-то твоя…

Андрей в мгновение ока оказался около него и сжал руками горло.

– Ты знаешь, да, что я могу тебя кончить? Знаешь? – Андрей почти заорал. – Прямо здесь и сейчас!

Кирдин в ужасе заметался глазами по помещению. Но они были одни, охрана находилась далеко, да и будет ли охрана, набранная Андреем, за своего хозяина.

– Еще даже вспомнишь о моей семье и все, ты – жмур! – Андрей сжимал горло, скрытое жиром, до тех пор, пока рот у Кирдина не открылся, а глаза не стали вылезать из орбит. Тогда он отпустил его, и тот обмяк, раскинул руки. Удушье продолжало сжимать его горло, и мужчина синел и отключался на глазах. Андрей ударил его по щеке, по другой, и так бил и тряс, приговаривая:

– Дыши, падаль, дыши.

Кирдин шумно вздохнул и задышал со всхлипами.

– Все, все. Ты не понял. Я не в тему понты дал. Все. Витя?

– Что? – Андрей открыл закупоренную бутылку «Распутина» и глотнул прямо из горлышка.

– Сделай что-нибудь. Утонем же вместе.

– Не ссы. Вылезем. Не напрягайся.

– Плесни и мне, что ли? – дрожавшей рукой Кирдин протянул стакан.

Андрей налил ему, следя за выражением сине – белого лица.

Он никогда не считался с понятиями, легко переступал все законы: и обычные, и воровские. Перед его натиском отступали, и авторитеты давно уже считали его отморозком и беспредельщиком.

Но у Кирдина за ним была немалая сила и по сути он давно уже разделил власть со своим боссом, держа в руках все нанятые при нем кадры.

Еще у него был выход к работнику прокуратуры и связи в Гос. Думе. Кирдину осталось только смириться и ждать, затаив на своего помощника злобу.

И Андрей все устроил. Панова выпустили под залог, улики выкрали, но при этом были застрелены два милиционера, и колесо правосудия завертелось вновь. Арестовали бойцов и нескольких бригадиров Кирдина, провели обыск в варьете «Успех», принадлежащим лично ему, нашли наркотики, и Николая Степановича арестовали.

Андрей явился к нему на свидание на следующий день.

– Ты – дурак, – тихо и спокойно говорил он, сидя с ним бок о бок в красном уголке.

– Это почему? – тихо спросил Кирдин, потеряв всю свою самонадеянность.

– Жадность фраера губит, слышал такое? Почему «Успех» не оформил на подставу?

– Ну…

– Ну, если уж на тебе, то играй чисто, не пачкайся «дурью», в своей хате не гадят. От меня скрыл, от общака скрыл. Да твою ж мать!

– Витя, Витенька, Витек… – Кирдин был почти жалок.

– Что?

– Я ж тебя нашел, я тебе дал кормушку, вспомни, сколько я для тебя сделал.

– Боюсь, что это невозможно, – задумчиво проговорил Андрей. – Сейчас там новый следователь и сам генеральный его поддерживает.

– Но неужели…

– К этому – нет. Бывают же «валеты».

– Придумай что-нибудь. Нет таких заморочек…

– Дорого обойдется.

– Сколько? Не жалей общака, все выкладывай.

– Тебе лично дорого обойдется.

– Ты это о чем?

– О твоем вкладе в Цюрихе.

– Что? Ты…

– Я знаю все. Давай ключ или загнивай в крытке.

– Крысятничаешь, сволочь! Может ты меня и вкозлил?

– Не в тему. Слушай, тот мусор, что ведет твое дел, он настоящий отморозок. К нему не подъехать. Тут нужны другие методы. А это стоит дорого. Теперь подсчитай, сколько у тебя грехов и какой срок тебе грозит, если я не дам отмашки по своим каналам. Я ведь тоже не сын миллиардера, чтобы на тебя тратиться.

– Да, понимаю, я вола впарил. Ты пацан правильный, с понятием. Лады. Только и плату ты требуешь уж через чур.

– Тебе сколько лет? Не стар ли нары парить.

– Взял ты меня на «кабы». Сдохну я в крытой, Витюша. Помоги.

– Я знаю. Ключ к вкладу – флешка. Это плата за твою волю.

– Я лучше здесь, – Кирдин отвернулся на своем стуле, потом повернулся и горячо проговорил, сгибаясь к собеседнику: – «Успех» хочешь? И еще пару точек?

– Флешка. И все будет вась-вась.

– Да я тебя опущу ниже канализации.

– Сам смотри, не опустись.

– Все, базар закончен.

– Ты отвечаешь?

– Отвечаю. Я тебя!

Андрей встал и быстро вышел.

Пришел он на свидание только через неделю. Выглядел Кирдин еще хуже, весь обрюзг, складки свисали с его толстых щек. Андрей сел, откинулся на спинку стула и разглядывал своего хозяина с усмешкой на губах.

– Информация к размышлению, – начал он, медленно растягивая слова. – Малявы Фаре и Кону можешь больше не слать: во-первых, они попадают ко мне, в во-вторых, пацанов больше нет. Правильные были пацанчики, земля им пухом.

– Это ты их завалил, ты?

– Отвечай за базар.

– Что… теперь будет?

– Лет двадцать. Адвокат уже доложил мне.

– Боже мой, боже мой. Ты… ты же у меня совсем недавно, какой-то год, ну – полтора…

– Год и восемь месяцев. Продолжай.

– И уже так оборзел. Да ты… ты…

– А теперь послушай меня.

– Да ты бы и так меня заменил. Ну сколько мне осталось, лет пять, не больше. И ты бы стал моим доверенным, правой рукой.

– Закрой хавло. Мне нужна флешка. Я же все равно ее найду, переверну все твои заначки, когда же ты в это въедешь.