Мария Макеева - Совсем другая история. Практика хаоса

«Так вот он кто… преступник. Надо же! Я поймаю опасного человека! Я правда смогу это сделать?!».

И тут же наслоилась другая мысль.

«Но я точно должна? Именно я?»

А затем подоспела и следующая.

«Может, это всё равно какая-то ошибка?»

Карин, не отпуская её взгляда, проговорил:

– И ещё… Запомните, как аксиому, что бы ни говорил вам этот человек, не верьте ни одному слову. Ни одному! Просто, как дважды-два-четыре. Он непредсказуем и безжалостен. Увёртлив и хитёр. Будет обманывать, увещевать и рассказывать сумасшедшие вещи. Включать обаяние и… – Карин странно на неё посмотрел. – Понимаете? Мужское обаяние… Но помните – перед вами преступник! Не друг и не жертва. Не человек.

«Не человек?!»

Не гражданин общества. Хаос. Он опасен для всего, что вы знаете. Ходячий апокалипсис. Он… – вдруг собеседник осёкся, замолчал, словно вспомнив чего-то. – Виктория … – с нажимом в голосе повторил он, – вы сделаете большое дело. А мы не останемся в долгу. Всё… Теперь, идите.

Она послушно отошла от скамейки, обернулась вслед. Высокие силуэты удалялись, не оборачиваясь, спокойно, как самые обычные прохожие.

Когда наваждение прошло, ей вроде бы чуть полегчало, низкочастотный гул исчез… но испуг вернулся.

« Я схожу с ума? Именно так сходят с ума?»

С тех пор как утром ей позвонили, мыслительный процесс утратил связность, разлетелся на звуковые блоки. Виктория не помнила, что делала до этого разговора, путала реальность и грёзы, а сейчас она просто стояла, провожая высокие фигуры взглядом, не думая ни о чем, и восприятием не отличалась от того воробья.

Она достала из сумки листок с номером. Посмотрела на цифры – номер как номер, обычный сотовый, семь цифр после кода были написаны от руки, но очень чётко и аккуратно. Положила его обратно, осознавая, что эта бумажка – единственное доказательство того, что она не сошла с ума от жары и весь этот разговор был реальностью от начала до конца.

Его всегда привлекали птицы. Сколько он себя помнил, ему нравилось смотреть, как те летели по небу, лавируя меж воздушных потоков, планируя и взмахивая своими крыльями. Ему нравилась то ли их свобода, то ли способность казаться беспечными. Когда он наблюдал за ними, у него создавалось ощущение, что птицы могут всё. А он нет. Он всегда ощущал себя в клетке. Птицей, превращённой в человека.

Рэн не знал, почему те так его интересовали, но каждый раз не мог оторваться от неба, когда яркие комочки летели над его головой. Вот и сейчас, наткнувшись на птичье гнездо в кустистых ветках лапитника, в котором лежало четыре голубоватых яйца размером с его детский кулачок, он захотел рассмотреть вблизи хозяйку гнезда. Что это за птица? Что она будет делать?

Он боялся пошевелиться, стоя на одном месте, укрытый хвойными лапами дерева. Исколотые хвоей руки и коленки чесались, но он заставил себя терпеть это неудобство ради неизвестной птицы, которая вот-вот должна была прилететь.

Его терпение увенчалось успехом. Большая птица с голубоватыми перьями такого же цвета, как яйца, лежащие в гнезде, подлетела к ветке совсем близко от него. Он задрал голову и смотрел на неё. А та, казалось, взирала своими чёрными глазами на него, слегка склонив головку на бок.

Внезапно какой-то шум в деревьях позади него вспугнул пичужку, и та, взмахнув крыльями, моментально исчезла в ветках.

Он сам обернулся на шорохи и замер. Его разум застилал тёмный туман, как уже бывало неоднократно. В такие моменты он ничего не видел. Поэтому чтобы не терять ориентацию в пространстве, он закрыл глаза.

Мальчик сквозь серую дымку различал промелькнувшие размытые образы двух незнакомцев и широко открытые остекленевшие глаза Мирны, лежащей на полу кабинета в кровавых разводах. Он не понимал до конца, что видел, но природное чувство самосохранения всегда помогало в таких ситуациях. Мальчик был ещё слишком мал, чтобы дать своему дару определение, но осознавал, что это предупреждение. Нужно бежать! И так далеко, насколько возможно.

Он застыл на пару секунд возле мохнатого хвойного дерева, не открывая глаз, не обдумывая, но чувствуя, куда именно лежит его путь побега.

И он побежал. Бежал сквозь тишину леса, а птицы взлетали из-под ветвей деревьев, оглашая своими криками эту тишину. Со стороны казалось, что мальчик бежит просто так. За ним никто не гнался, его никто не звал. Но он бежал так, как будто все силы Низшего места мчались за ним по пятам. Он сам, как те птицы, лавировал меж деревьев, каким-то чудным образом ни разу не упав, перепрыгивая через мшистые коряги и взъерошенные кочки. Ветки хлестали его по лицу и телу. Но он их не замечал. Мчался вперёд, пока не пересёк весь пролесок и не выбежал к местной трассе, чуть не попав под автомобиль, который вовремя затормозил.

Дверь машины тотчас отворилась, оттуда вышел рассерженный плотный мужчина:

– Эй, пацан, ты бы поосторожнее! Что, жизнь надоела, самоубийца чёртов? – Мужчина схватил запыхавшегося мальчишку за запястье, дёрнул так, что его взъерошенная голова на тонкой, птичьей шейке резко мотнулась вперёд.

– Ну, отвечай! Чего ты тут делаешь? От кого ты так бежишь? За тобой кто-то гонится?

Рэн едва переведя дыханье, прошептал свою просьбу, которая звучала как приказ:

– Господин, возьми меня с собой… в город. Довези меня. Я не хочу в Монастырь. Туда мне нельзя… Там что-то произошло с настоятельницей.

– Настоятельница? Так ты из Монастыря Храма Перехода? Ты сбежал? Мелкий храмовый воришка?

– Да… я убежал. Нет, господин, я не вор… я… я просто там обучался… возьми меня с собой, – едва переведя дыхание, произнёс он.

– Да зачем ты мне нужен? – Мужчина смотрел на перепуганную физиономию ребёнка. Не отпуская его руки, мужчина нахмурено отмахнулся. Затем его лицо немного озадачилось. В голове послышался отдалённый гул. Внезапно мужчина почувствовал острую необходимость помочь мальчишке. В голову откуда-то извне пришла идея.

– Хотя, постой. Пожалуй, Прагу, моему корешу, нужен помощник. Ладно, садись, чёрт с тобой, может, и правда пригодишься!

Мальчик, устало сделав шаг по направлению к машине, вдруг обмяк, упал на дорогу, и истратив остатки сил, потерял сознание. А гудящие голоса в голове мужчины тут же исчезли.

«Да зачем мне этот бесов хлюпик?»

Но вспомнив о своём долге в скрат, решил, что отдаст-таки мальчишку в счёт этого долга. Ну, или хотя бы его части. Праг жаловался, что ему очень нужен пацан на подхвате.

«А то у Мирны фиг допросишься сейчас, по старой цене. Ладно, какая-никакая выгода».

В последнее время эта сварливая стерва стала совсем безумной. За помощь от воспитанников заламывала такую цену, словно хотела собрать все деньги контрабандистов и свалить куда-нибудь подальше из этих мест. Хотя, кто знает, может, так оно и было.