Валера Жен - Катарсис

– Он тоже ищет райских птичек?

– Панферов? Вроде того. Не олух какой-нибудь, мозговитый по женской части. Быстро оболтает, ему сноровки не занимать. Твоя подруга подойдет.

– Трудно сказать, кто кого приберет к рукам. Ей палец в рот не клади.

– Мы с ним вышли из возраста, чтобы пальцами пользоваться, – цинично хмыкнул он.

Омерзительный мужик. И шутки пошлые. Она сразу его раскусила, поэтому, как бы в подтверждение своей порочности, продолжала сохранять близкие с ним отношения. Надоело тоскливое однообразие, поэтому согласилась. О своих планах подруге ничего не сказала. Галина сообразительная женщина, откровенное сводничество ее быстро отпугнет. Не считает себя святошей, но от сомнительных знакомств держится подальше, все-таки любовь на первом месте. Или… должен быть еще какой-то серьезный интерес.

С самого начала события разворачивались по задуманному плану, то есть удачно инсценировали нечаянное знакомство. Приятель Игоря одет шикарно, сам белокурый. На пляже многие заглядывались, Галка – не исключение. Что задумали мальчики, женщины не могли догадываться, но с удовольствием включились в предложенную игру. Люба решила быть внимательной к Игорю, но за столиком он подсел к Леготиной. Пришлось довольствоваться ухаживанием Юры. Тот весь благоухал, находился в особом состоянии, что называется у животных брачным периодом. Искоса посматривал на Галинку, но все комплименты доставались Любе. После застолья галантно предложил прогулку по ночному пляжу. Обронил несколько поэтических фраз, театрально закатывал глаза. Кажется, всерьез решил ее закадрить. В то же самое время Игорь изображал разомлевшего от выпивки простака, не способного связать пару слов.

Предложение Юрия и фиглярство Игоря таили в себе какие-то нечистоплотные намерения. Подумалось о роковой ошибке, но Люба тут же отмела чудовищную мысль. Зная ее характер, вряд ли Игорь станет рисковать. Но попытки изменить характер событий ни к чему не привели, ребятки проявили изобретательность и настойчивость в достижении цели. Не ссориться же, в самом деле, на глазах подруги. Если догадается о сговоре, тогда всем не покажется мало. Еще оставалась на нее надежда – она сама разгадает подвох, окажет достойный отпор. С белокурым театралом Люба как-нибудь разберется, навек будет помнить, как недооценивать женщин.

Луна ярко высвечивалась, и лишь иногда ее прорезали тонкие ниточки облаков. За спиной шелестели деревья, у ног плескалась вода. Каждой клеточкой своего существа Люба чувствовала эту манящую колыбельную песню. Ей взгрустнулось, она заплакала. В эти мгновения она почувствовала себя крохотным ребенком перед мудрой вечностью, все самое светлое у нее впереди. Всего лишь минута надежды, потом – жалость к себе.

– Ну-ну, – ласково обнял ее Панферов.

Она пуще разревелась. Почему-то ей казалось, со слезами выходит вся скверна, которая накопилась за годы душевной неустроенности. Рассматривала себя в качестве экспериментальной модели. Зачем, спрашивается, кому-то и что-то доказывать? А жертвой стал ни в чем неповинный муж. Теперь она особенно остро чувствовала свою ничтожность. И когда Панферов стал недвусмысленно и покровительственно прижимать ее, не выдержала. Кулаками оттолкнула и побежала к лесу.

Когда она поняла, что он не найдет ее, то успокоилась и решила выйти к своему домику. Оказалось не так просто. Луна спряталась за сгустками облаков, кругом темная стена леса. Решила идти наудачу, все равно должна выйти на какую-нибудь тропинку, а все дорожки, так или иначе, связаны со спальными корпусами. Пробираться приходилось осторожно, чтобы не поранить сучьями ноги, обутые в легкие босоножки.

Остановилась, чтобы успокоиться и скорректировать направление, но услышала сквозь шелест листвы хруст веток и чье-то тяжелое дыхание. Для другой женской психики было бы чересчур, но она только притаилась. Всякий лес имеет право на свою ночную жизнь. Может, крупный зверь ломится через кусты. Чуть позже увидела человека, похожего на бесформенную кляксу. Если бы не шумовые эффекты, могла все посчитать зрительной галлюцинацией. Но теперь ей все равно, после пережитых впечатлений хотелось быстрее добраться до постели и, наконец-то, решить для себя возникшие за последние годы вопросы. Жить по-прежнему она не может, обманывать мужа – тоже. Единственная радость – сын, ее надежда и смысл любой деятельности. И совесть! То есть она в ответе перед ним за каждый свой поступок.

Присмотрелась. Сквозь кусты пробирается обыкновенный, в темноте ни чем не примечательный, парень. Правда, его поступь отличается звериной упругостью сродни повадкам хищников. Мало ли какие игры могут разыгрывать посетители туристической базы, и этот не исключение. Она как завороженная наблюдает за его передвижениями. Вот он исчезает с ее глаз, и одновременно доносятся приглушенные чертыханья. Опять появляется. Должно быть, выбрался из ямы, в которую по неосторожности свалился. Пошел дальше, а Люба украдкой следует за шелестящей поступью, надеясь быстро выйти к спальным корпусам.

Внезапно ориентирующие звуки стихли. В следующую минуту темная стена расступилась, и она оказалась на краю леса. Перед ней стоит все тот же лесной путешественник, но одновременно, на фоне открытой местности и спальных корпусов, она видит другого человека. При бледной вспышке луны он кажется сказочным божеством с карающим жезлом в руке. В том, как он передвигается, нет ничего подозрительного. Человек явно кого-то разыскивает, ничего не опасаясь. Если бы не ночь, можно подыграть ночному искателю: Не меня ли разыскиваешь, а? Я тут стою. Уже и сомнений нет, что заезжая молодежь включилась в неведомую ночную игру. Сомнения? И тут она почувствовала напряжение – не какое-нибудь, а пугающее. Все вокруг нее дышало ожиданием неминуемой беды.

О том, чтобы немедленно и открыто идти к домику, нечего и думать. Она обратилась в слух, а ее зрение обострилось. С каждой минутой беспокойство возрастало. Промелькнула мысль, не смотря ни на что, бегом пересечь открытую поляну и, ворвавшись в спасительный корпус, закрыться изнутри. Что-то удерживало от скороспелого поступка. Предчувствие какого-нибудь несчастья? Да нет же, все как обычно, только ночь будоражит воображение. На самом деле человек мирно потоптался на месте, а потом крупными шагами направился вокруг домика, намериваясь в него войти. Конечно, потерял друга, а теперь расспрашивает посетителей базы , – так подумалось ей. Тем более, в их корпусе гостеприимно светилось окно.

Молодой человек тоже пришел в движение. Пригибаясь и оглядываясь по сторонам, он рывками продвигался к освещенному окну. Страдальческое выражение худощавого лица усиливалось мертвенным освещением луны. Любе даже показалось, что она воспринимает происходящие события как бы с мифологическим оттенком. Есть мученические лики и карающий жезл, еще существуют коварные происки сатаны. Забавная аналогия вызвала улыбку и желание быстрее рассказать Галине о ночных впечатлениях.