Валера Жен - Катарсис

Обнаружился факт, что погибший Юрий Панферов промышлял сбытом краденого. Ну и что, сам на воровстве не пойман. По горячим следам убийцу найти не удалось, но деятельность самого Панферова тоже представляет особый интерес для следственных органов. Его криминальные дела выделены в отдельную статью, а расследование убийства ни к чему не приводило. Сам дядя, старший лейтенант милиции, забыл сон и пищу, кружил в районе убийства, искал свидетелей и возможные улики.

Ничего удивительного, если Алексин приплел к этому делу Вадеева. Конечно, умозрительно, а для уверенности необходимы доказательства. Получалось не просто, даже следователю потребовалось разрешение для доступа к собранным материалам. Свое желание он объяснил профессиональным интересом к общей криминальной обстановке в городе. Учитывая связь Панферова с фигурантами других уголовных дел, другие следователи тоже не прошли мимо открывшихся фактов его преступной деятельности. Как ни странно, дядя Юрия быстро проведал о действиях Алексина, позвонил и напросился на личный прием.

– Панферов Вячеслав Михайлович, – представился он, размашистым жестом протягивая руку.

Румяное лицо старшего лейтенанта выражало слащавое самодовольство, не вязалось с кряжистой фигурой немолодого уже человека, понесшего тяжелую душевную утрату. Широкая зубастая улыбка в сочетании с колючим взглядом из-под нависающих бровей вызывала недоверие. Зато хорошо пригнанная казенная форма смягчала ощущение коварства, придавала его облику жизненную основательность.

– Прими соболезнование! – как можно трогательнее произнес Степан Михайлович.

– А, брось! – отмахнулся старший лейтенант. – Не будем играть в прятки. Объясню, почему я здесь, в твоем кабинете. – При последних словах обнажилась его зубастость, а глаза весело воззрились на собеседника. – Любое расследование придет к заключению: племянник – парень дерьмовый. И, конечно, получит информацию о моих с ним отношениях. Не очень близкие, но родственные.

– Чем же я привлек твое внимание?

– Своей заинтересованностью в этом деле. – Панферов замолчал, раздумывая и одновременно доставая сигарету из медного портсигара. Неторопливо продолжил, делая заметные паузы между словами: – Начну с того, э-э, что мой родной брат служил на севере, там же дослужился до полковника, а незадолго до смерти доверил мне своего сынка. Мог бы не принимать близко к сердцу, но его мать, э-э, умерла еще раньше. Деньги на квартиру племянника брат перевел, так что и отказываться было поздно. Усекаешь? Не отрицаю, мне тоже перепало, и я, как мог, опекал парня. Мы были с ним, э-э, тесно связаны. Не всегда справлялся, в чем теперь убеждаюсь. Но честно признаюсь, мне совсем ни к чему наблюдатели моей частной жизни. Я сам найду убийцу, э-э.

Как не раскладывай, но Панферов имеет право на защиту личной жизни от излишней любознательности. Алексин вынужден пойти на компромисс, но обязательно с выигрышем.

– К этому делу у меня исследовательский интерес. В городе из рук вон плохо, а где-то корни.

– Понимаю, – кивнул дядя, усаживаясь на единственный стул и, опять размашисто, закидывая ногу на ногу. – Есть преданные своему делу люди.

– Если ты познакомишь меня с имеющимися материалами, я останусь нейтральным зрителем, не стану вмешиваться в ваши, как ты сказал, родственные отношения.

– Э-э, пожалуй, – как бы соглашаясь, промычал дядя. – Кое-что у меня есть.

Алексин рассматривал фотографию, сделанную на месте, где нашли труп. Лицо обезображено, одежда залита кровью, рука в спасительном стремлении уцепилась за ступеньку лестничного марша. Убийство совершено традиционным способом. По словам Панферова, жертву заманили в темный подъезд жилого дома и оглушили кирпичом, каким обычно подпирают тамбурные двери для ее устойчивости и обеспечения вентиляции. Добили тем же способом. Доказательствами являются рентгеновский снимок основания черепа и медицинское заключение. Что еще?

– Если такая уверенность, то где кирпич?

– С собой не принес, – усмехнулся Панферов и раздавил окурок о крышку портсигара. – А вообще-то находится в розыске. Я сам этим занимался, добросовестно обыскал ближайшую территорию.

Он заспешил, оправдываясь ограниченностью во времени и необходимостью заниматься розыском, для которого его никто не уполномочивал. Можно догадаться, куда в поисках движется неутомимый Вячеслав Михайлович. Конечно, к дружкам Юрия. И не напрасно. Не мокрушники, но на след вывести могут. Сами не убивали, иначе бы труп не нашли. В качестве свидетелей привлекать опасно, могут всплыть подробности неблаговидной деятельности жертвы. Компромат – на дядю. Что старший лейтенант покрывал племянника, Алексин не сомневается. Именно этим объясняется успешная деятельность воровской компании.

Можно уверенно предположить, через приятелей племянника Вячеслав Михайлович подберется к Зуевой. Дальше след потянется и к Вадееву. Вероятность невеликая, но возможная. Если преступление готовилось заранее, то улики могут оказаться в их жилищах. Или убийство случайное – не подлежит раскрытию, и Вадеев здесь не при чем. Алексин не верит в случайности и решил опередить старшего лейтенанта на предполагаемом пути.

12 сентября. Раннее утро.

Время тянется медленно, холод и сырость не могут его ускорить и, тем более, повысить настроение. Почти каждую секунду хлопают тамбурные двери. Люди торопятся по делам, в своих заботах не замечают скучающей фигуры Алексина на скамейке у песочницы. Если бы не всеобщая занятость, он мог бы представлять собой хорошую мишень для насмешек – как блудливый муженек, не принятый оскорбленной женой.

Очень возможно, его ожидания напрасны, черт-те где может носить молодых людей… в случае их виновности. Не зря говорят, на воре шапка горит. Чтобы не терять напрасно время, он оставил насиженное место и вошел в подъезд. Пропустил двух суматошных девчушек со школьными ранцами за плечами, поднялся на второй этаж. Квартира №21. Он прислонился к двери, пытаясь уловить какие-нибудь звуки. Безуспешно. Снаружи дверь плотно обита дерматином по войлоку, и все звуки гаснут в его толще. Степан Михайлович протянул руку, тронул кнопку звонка. Услышав приглушенную трель, он тремя прыжками преодолел верхний марш, забежал на следующие ступеньки, перегнулся через перила. Дверь не открылась и даже не дрогнула после его сигнала.

Прошло не меньше пяти минут, пока щелкнул замок. Вышел Вадеев. Оставил дверь приоткрытой, осмотрелся, и только потом появилась Зуева. В их поведении скованность и даже какая-то подавленность. Выходит, худшие подозрения Алексина оправдались, им есть чего опасаться. Она передала небольшой, но увесистый, сверток приятелю, сама закрыла дверь на ключ. Потом каблучки дробно скатились вниз по ступенькам, хлопнула тамбурная дверь.