Валера Жен - Катарсис

– Предлагаю бросить в огонь, всем будет легче. Уж больно высокопарно, напоминает речь какого-нибудь наивного романтика.

– Ты сам как-то говорил, рукописи не горят, в них – нетленная душа. И, как сказал автор, есть полезный опыт, – неуверенно высказалась женщина.

– Небось, увидим, – усмехнулся мужчина, подставляя угол отсыревшей пачки огненному языку. – Вон как вылизывает, а не загорается – оставляет темные пятна, что-то выжигает. Также расправляется время с историей. Потом начнут сочинять всякую небылицу, чтобы хоть как-то связать концы с концами. Называют ее объективным судом времени, когда уже и очевидцев нет, и возразить некому. И с пепла взять нечего. Не будем изменять общему правилу. Переберем по листочку – до утра подсушим плач безымянного романтика, для растопки сгодится. Как говорится, а ну его в лету! Аминь!

23 июля 1989 года.

Телефонограмма, полученная в прокуратуре, сообщала: В окрестностях туристической базы обнаружен труп Игоря Моисеевича Шкоды тчк Имеются следы насильственной смерти тчк Прошу выслать следственную группу тчк Директор базы «Лазурная гладь» Скремета тчк.

Следователь Степан Михайлович Алексин – худощавый симпатичный шатен лет сорока, с выбритым до глянца лицом и военной выправкой, тоскливо рассматривал загрубевшие пальцы, похожие на щупальца бывалого спрута. День дежурства совпал с воскресным и первым рабочим днем после отпуска. Преследовали впечатления от плавания с друзьями по северной реке, в которой на каменистых порогах мыльными хлопьями вспенивалась вода, в бурных потоках хариус напрашивался на крючок. Время от времени их длинные мясистые тела шлепались на добротный плот. Неприхотливая коптильня делала свое дело. Дело! Алексин встрепенулся. Ах, как хороши, прекрасны северные ночи! У костра. Почти по Тургеневу. Что ж, узнаем, чем пахнет труп, как его там…

Он указательным пальцем постучал по стакану с остатками холодного чая, желая выгнать оттуда назойливую муху. В ней виделся источник внезапного раздражения. Задумался. Телефонограмма пришла два часа назад. Сейчас двенадцать. Труп обнаружен где-то в семь утра. Время, когда любители утренних моционов, далеко не юные в своих устремлениях, червячками буравят природные ландшафты. И… следы преступления потеряли свежесть, возможно – отсутствуют. Поднял телефонную трубку, оповестил группу о выезде.

– Закусим в дороге! А то как бы нашего приятеля на сувениры не растащили, – шутливо закончил, как ему показалось. – Что? Нет, не надо. Собачку и фотоаппарат. Все!

Сборы прошли быстро, и скоро служебный «Уазик» потряхивало на ухабах. Из памяти выплывали речные перекаты, плот натыкался на острые камни, хариус клевал. По обрывистым берегам тянулись заросли девственного леса, пьянил аромат неведомых цветов. Ясное небо ослепляло своим отражением. Как хороши, как свежи… В плечо ткнул кинолог Лешка.

– Ты что, заснул? Смотри, какая свежесть! Каждый день бы выезжать на курорты.

– А, иди ты! – махнул безнадежно рукой. – Настоящей природы не видел.

Машина остановилась сразу за воротами базы. Водитель выдернул ключ зажигания, и, как по сигналу, зазвучала вечная симфония неувядаемой природы. А, пожалуй, он прав. Чем не курорт? Ехать далеко не надо, всего час езды . Слева, в двадцати метрах от въезда, простирается гладь озера, справа нависает крутой каменистый склон, поросший хвойными деревьями. К подножию прилипла деревянная постройка административного корпуса. Казалось, убрать несколько камней из-под основания, и покатится она, и покатится… в озеро.

Остекленная массивная дверь качнулась, выталкивая крупного розовощекого человека в добротном, тщательно отутюженном синем костюме и сверкающих черных туфлях. Темная непокорная прядь закрывала половину левого глаза, придавая ему вид лихого казака. Мужчина одернул полы пиджака и мигом скатился к машине. Он чувствовал себя неуютно в послеполуденную жару и едва заметными телодвижениями пытался отклеиться от плотно прилегающей одежды. Глубоко дышал, фразы вылетали под повышенным давлением – с хрипом.

– Директор, – представился он. – Скремета.

– Рассказывайте.

– Смотрите сами… – неопределенно развел руками.

– Ведите к трупу!

– Какому трупу!? – Дыхание остановилось, задержка грозила взрывом, что и произошло. – Какой труп здесь кругом трупы убивают режут пугают одни сумасшедшие старуху на скорой увезли сердечница дважды направлял телефонограмму а вы труп три убийства а вы труп.

Нервный директор, – про себя заключил Алексин . – Плохо владеет ситуацией, а должен быть покрепче. На вид – лет тридцати, усики а-ля Михалков, слегка толстоватый, но ростом не обижен. Наверное, женщинам нравится. Взгляд темный, ласковый. Мне бы такие данные, а то полный контраст – невысокий, светлый, щуплый. В общем, мальчик с посеребренными висками. В органы внутренних дел записался, благодаря воле и выдержке. С женщинами и вовсе не ладится, хотя им нравится в мужчинах армейская подтянутость и выдержка. Самодисциплина и мешает склонить голову перед женским очарованием. Знали бы, что во мне Тургенев пропадает. Как хороши, как свежи были… Тьфу, сдался этот Тургенев . Итак, три убийства и старушка.

– При чем здесь старушка?

– Как при чем!? Наткнулась на… прогуливалась. У нее такой порядок – вставать с зарей и наслаждаться пробуждением природы. Птички там и всякое… Увидела парня, кровь… очумела. Простите, растерялась. Откуда прыть взялась. – Директор обескуражено пожал плечами. – Примчалась и чуть ли не на всю базу завопила: Убили, убивают! Люди рано ложатся, быстро высыпаются на свежем воздухе. Самые шустрые повыскакивали, кто в чем. Где, говорят, убивают? Она рукой показала и повалилась. Глаза закатила. Ладно, у нас врач толковый. Быстро сообразил, что к чему. Укол, потом скорую вызвал. Сердце, говорит.

– Очень хорошо, – невпопад кивнул Алексин. – Остальные трупы?

– А что остальные… как и полагается, в своем домике почивают. То бишь вечным сном почили.

– Что-то быстро вы на юмор переходите. То безумно таращите глаза – несете околесицу, а теперь в вас Зощенко проснулся.

– Прикажете рыдать… Я только заглянул и сразу вылетел. Там кровищи по колено. Опять следопыты навели. Вокруг дома кровь, у крыльца – тоже. Сами увидите.