Влад Костромин - Шпулечник

– Не юли!

– Короче, комбикорм Капитану продали…

– Воруете, падлы, – ласково сказал отец и зарядил каждому сапогом под ребра.

– Мы это… Владимирыч… мы поделимся… А поросят мы того… не брали…

– Лежите, лишенцы. Встанете – убью. Микола, отойдем.

Отец и Кобан отошли к машине.

– Подрыв основ государственного строя, – солидно сказал отец, – иначе не скажешь. Эти падлы-мукокрады осмелились пойти против меня, представителя государственной власти. Ничего, Микола, они еще за все ответят, – достал платок и звучно высморкался в него. – Скажу тебе по секрету, – понизил голос, – это неуловимые братья Орешниковы.

– Это же Пыка и Мыка, они тут всю жизнь живут.

– Могли маски одеть. Помнишь, как в «Фантомасе»?

– Маски? – Кобан задумался. – Если маски…

– Предлагаю их пристрелить. При попытке к бегству.

– Ты что, Вэ-Вэ? – всполошился сосед. – А если это не маски?

– А если маски? – настаивал отец, давно уже сам поверивший в выдумку с братьями Орешниковыми. – Ты предлагаешь отпустить опасных рецидивистов? Пускай и дальше воруют заборы и разбирают крыши?

– Я не предлагаю… я… может, лучше милицию вызвать? Они разберутся? – просительно посмотрел на отца.

– Никакой милиции. Хватит наматывать сопли на кулак. Я тут шериф, я сам разберусь!

Вернулся к лежащим. Нагнувшись, ухватил Мыку за ухо и стал тянуть, упершись коленом в плечо.

– Ты что, Владимирыч? – Мыка заверещал, как заяц в когтях коршуна.

– Чего орешь?

– Больно же!

– Не бреши, это маска, – ласково сказал отец.

– Ты что, Владимирыч, нет на мне никакой маски!

– Не бреши! – закинул ружье на плечо и ухватил рукой за второе ухо.

– А-а-а! Оторвешь же!

– Ты Мыка, тебе положено длинные уши иметь и с ними мыкаться неприкаянно, – отпустив уши, брезгливо вытер руки об одежду Мыки и, встав, подошел к Пыке.

Пригнувшись, ухватил несчастного за кожу на щеке и начал тянуть вверх.

– Ты в маске!

– Владимирыч, нет у меня маски. Отпусти, все отдадим, что за сено взяли. Больше воровать не будем! Отпусти, Христом богом молю!

– Шлепнуть вас что ли?

– Владимирыч, не убивай! – Пыка вскочил на колени и молитвенно сложил руки. – Сроду больше не украду.

– И я! – Мыка прыжком, которому бы позавидовал настоящий заяц, оказался на коленях рядом с собутыльником. – Век за тебя Бога молить буду.

– Лучше моли коммунистическую партию, – помахал перед лицами коленнопреклоненных стволами ружья. – Вы точно не Орешниковы?

– Отродясь никаких Орешниковых не знал, – всхлипнул Пыка и посмотрел на подельника.

– Даже не слышал про таких, – горячо подтвердил Мыка.

– Ладно, – после тяжелых раздумий, от которых по лицу буграми ходили мышцы, вспучиваясь в самых неожиданных местах, сказал отец, – поверю вам условно-досрочно. Но если еще раз…

– Нет, нет, мы не будем, – в один голос закричали помилованные.

– Катитесь отсюда, чтобы ноги вашей здесь не было.

Вернулся к машине, влез.

– Микола, поехали домой. Кто бы мог подумать: Пыка и Мыка и братья Орешниковы. Радостный Кобан быстро домчал до дома.

– Хорошая вышла ночь, – вылезая из УАЗ-а, сказал отец, – со значением.

– Владимирыч, я тут насчет Пыки и Мыки подумал, – помялся Кобан. – Они приезжие…

– Думаешь? – глаза отца блеснули охотничьим азартом.

– Но они на полгода раньше вас приехали.

– Значит, знали, что я здесь появлюсь, – кивнул.

– Откуда?

– ЦРУ просчитало, когда я в Москве на агронома учился, – на полном серьезе прошептал отец. – Ладно, отдыхай пока.

Димка был уже дома.

– Ну что там? – шепотом спросил он.

– Все нормально, – зевнул я, – чуть братьев Орешниковых не поймали.

– Во как! Настоящих?

– Не совсем. Больше желания красть свиней у тебя нет?

– Нет.

Я пошел спать.

– Тань, – за завтраком сказал отец, – мы же сегодня ночью чуть неуловимых братьев Орешниковых не поймали.

– Вить, – мать сосредоточенно делила холодное, сваренное из остатков ухи с желатином и обжаренной на сале морковки. Холодного получилось много, в основном за счет морковки, – не глуми ты мне голову, а то еще поделю не так. Холодного должно до конца недели хватить, а твоих Орешниковых, если они вообще есть, – прищурившись, посмотрела на отца, – никто не ловит, потому, что они даром никому не нужны.

– Да что ты говоришь? – отец от огорчения одним махом выпростал стакан горячего чая. – Что значит, не нужны? Опасные преступники, угроза обществу, и не нужны? Асоциальные элементы, чуждые нашему быту и ставшие на скользкую стезю преступления, и не нужны?

– У нас полсемьи таких и что?

– Каждый гражданин должен их ловить, либо, – поучительно воздел палец и сверкнул лысиной, – содействовать их поимке компетентными органами.

– Вить, будешь так пить – скоро начнешь не только Орешниковых, но и чертей ловить.

– Черти антинаучны, – солидно возразил отец.

– Если антинаучны, почему тогда алкоголики во время белой горячки чертей ловят?

– Из-за низкого уровня общей культуры. Культурные алкоголики чертей не ловят…

– Культурные алкоголики ловят братьев Орешниковых, – закончила мать.

Димка, строчащий в записную книжку новые слова, захихикал, но осекся под тяжелым взглядом отца.

– Не смешно, младшОй, – отец обвел всех внимательным взглядом. – Преступление не должно остаться безнаказанным. Как говорил Глеб Жеглов Володе Шапапову: Вор должен сидеть в тюрьме.

– Какой преступление, Вить? Что ты мелешь языком, как трухлявая мельница?

– Я из-за них зуба лишился, – ткнул пальцем в свой ощерившийся рот. – Зуба! А мог и жизнь потерять!

– Вить, ты совсем ку-ку? – покрутила пальцем у виска Димки. – Тебе Катька повариха зуб выбила, за то, что перец из столовой воровал.

– Ты ничего не знаешь, женщина! Рассуждаешь тут, как умная Эльза, а на самом деле, Катька действовала по указанию братьев Орешниковых, как Каплан стреляла в Ленина по указанию эсеров.

– Вить, тебе лечиться надо. Надумал тоже, с Лениным себя сравнить. Долго думал? Ленин он того, он вождь, – развела руками.

– Я тоже вождь, я совхозом руковожу! – потрясал над головой сжатыми кулаками отец. – Это не хухры-мухры.

– Хватит тут заливать, а то я из-за тебя на работу опоздаю. Ешьте скорее.

– Не опоздаешь, я тебя подвезу.

– Хотелось бы по улице пройтись. Вдруг кто-то кошелек потерял.

– Толковая идея, – кивнул отец. – Вдруг и правда какую безделицу найдешь.

– А что за Орешниковых вы чуть не поймали? – сменила гнев на милость мать.

– Пыка и Мыка, ворованный комбикорм Капитану продали, а мы их застукали и скрутили.

– Известные ворюги, – поморщилась мать. – Но с чего ты взял, что они братья Орешниковы? Они же тут всю жизнь жили.