Влад Костромин - Кукушкины слезки

Маменька, хотя и набита под завязку предрассудками и суевериями, как бочка солеными огурцами, будучи с рождения хитрой как лисица, решение нашла оригинальное, но верное. Она приготовила на ужин пельмени на курином бульоне.

– Вить, я пельмени приготовила. Есть будешь? – позвала из кухни.

– Конечно, буду! Грузи в миску! Да побольше мне, побольше! И сметану ставь на стол! – ради пельменей даже такой комлевой лежень не считал зазорным слезть с кровати и, как умывающуюся муха радостно потирая руки, грузно прошлепать босыми ногами на кухню, переваливаясь при ходьбе как антарктический пингвин.

Пока он, исподлобья глядя на меня, хлебал большой деревянной ложкой, которой время от времени в воспитательных целях любил бить меня по лбу, наваристое жорево и сиплым басом рассуждал о внешней политике СССР, начиная со времен «нашего ответа Чемберлену», мать умудрилась завладеть его резиновой забавой и щедро добавила в клизму толченого красного и черного перца. Того самого, натыренного отцом из столовой.

– Спасибо, вкусные пельмени были! Но мало! Умеешь же, когда захочешь!

Когда уничтоживший полную кастрюлю пельменей отец развалился на кровати и прочно утвердил в задранной к потолку заднице клизму, справедливость восторжествовала. Будучи человеком воспитанным не берусь приводить все те слова, которые он выкрикнул.

Не знаю, какие изменения произошли в мозгу папаши, но клизмами он после этого больше не баловался. Где-то с неделю после этого укола судьбы он ходил, сильно нахохлившись с топорщившимися волосами и нелепо переваливаясь при ходьбе как обманутый селезень-переросток.

Не прошло и недели после, как я сам умудрился приобрести похожий опыт: я вопреки категорическому запрету матери выскользнул на балкон. И там умудрился влететь в большую кастрюлю с горячей водой. Обварился очень сильно. И мало того что обварился, но убегая от боли, умудрился упасть в кучу стекловаты, откуда-то натащенную отцом.

– Внушает, – кивнул Володя.

Березово-осиновые перелески сменялись заросшими васильком полями с торчащими кое-где, словно вехи, останками сельхозтехники: торчал то ржавый комбайн «Нива», то мамонтом выглядывал трактор ДТ-75, то похожий на отощавшего бегемота «Беларусь». Поля сменились светлым сосняком, а потом черная лента асфальта нырнула в поле.

– Притормози, отлить схожу, – попросил Виталий.

Игорь обернулся к Андрею Ивановичу и, получив утвердительный кивок, съехал на обочину.

– Я быстро, – Виталий вышел из машины и, спустившись с дороги, пошел к тонкой линии защитной лесопосадки.

– А если он псих? – Володя озвучил давно мучивший его вопрос.

– Да, – кивнул Игорь, – если он на всю голову больной?

– Я не психиатр, – терпеливо сказал Андрей Иванович, – диагноз ставить не умею и не могу…

– А если он нас всех ночью зарежет? – спросил Игорь.

– Вот именно, – поддакнул Володя, – если?..

– Хочу вам напомнить, братья-кролики, что вытащить Виталия из больницы было вашей идеей.

– Идея наша, – промямлил Игорь, – но кто знал, что он того? Думали, что просто шифруется, чтобы на зону не угодить.

– В любом случае, назад мы его не повезем. Просто присматривайте ненавязчиво и все.

***

Виталий, помочившись, задумчиво смотрел на ствол елки. Кора и сучки до боли напоминали человеческое лицо. Казалось, что в стволе застрял смутно знакомый человек и силится выбраться наружу. Выбраться, что бы…

– Предостреччччч, – словно прошептал ветер, запутавшийся в темно-зеленых колючих лапах.

Виталий задрал голову. Вверху было тихо – никакого ветра, вершины елок застыли в неподвижности. Взгляд снова опустился на «лицо».

– Берегисссссь, – шептала елка.

– Чего беречься?

– Харчччччччевня.

– Какая харчевня?

– Вперррреди…

– Беречься харчевни, которая впереди? – уточнил на всякий случай. А почему нет? Ежели дерево что-то подсказывает, то грех не прислушаться. Иной человек дуб дубом, а корчит из себя мудреца и даже берется руководить. А тут простая елка.

– Даааааааа.

– Заметано. Спасибо за информацию, – пожал ближайшую ветку. Подумал и достал из кармана носовой платок. Оторвал полоску, привязал на сучок. – Спасибо, – и не спеша пошел к машине.

– Долго ты, – недовольно проворчал Игорь.

– В следующий раз пойдешь со мной.

– Зачем?

– Подержишь, а то я после больницы. Сам понимаешь, тяжести нельзя поднимать.

– Да ну тебя! – раздосадованный Игорь завел двигатель.

«Девятка» устремилась вперед.

– Там харчевня впереди будет, – небрежно сказал Виталий.

– Ты откуда знаешь? – удивился Володя.

– Так тут уже наша считай территория, – спокойно объяснил Виталий. – Подзабыл ты, дядя Степа, пока в Германиях был.

– Это да, территория наша, только пару лет назад тут никакой харчевни не было. да, Игорь?

– Я не помню, – виновато признался Игорь.

– Не важно, – оборвал Виталий. – Короче, можно там перекусить. Вы как?

– Что скажете, Андрей Иванович? – спросил Володя.

– Почему бы и не перекусить горяченького. Деньги у нас есть, вполне можем себе позволить поужинать. Тем более, неизвестно, когда случится поесть в следующий раз.

– И даже выпить, – сказал Виталий, – я водку из квартиры прихватил. В сумке бутылка лежит.

– И даже немного выпить, – кивнул Андрей Иванович, – сугубо для снятия стресса, грамм по пятьдесят.

– Такой стресс пятьдесят грамм не снимут, – хмыкнул Володя.

– Хорошо, сто пятьдесят, – согласился Андрей Иванович. – Но только тем, кто не за рулем.

Кафе под вывеской «Харчевня» возвышалось над дорогой на небольшом холме. Рядом неуместно торчала стальная рама для осмотра машин снизу.

– Они что, и тачки тут ремонтируют? – удивился Игорь, выруливая на небольшую заасфальтированную площадку перед кафе, на которой уже приткнулся подержанный жигуль-шестерка.

– Может мастерская тут была? – предположил Володя и, выйдя из машины, с наслаждением потянулся. – Сейчас шашлыка возьмем и супа-харчо, – потер руки, – да под водочку.

– Не спеши, – тихо сказал вылезший Виталий, – что-то тут не так…

– Что не так? – насторожился Андрей Иванович.

– Пока не знаю…

– Игорь, ждешь в машине, – велел следователь. – Виталий, ты вперед.

Виталий подошел к двери, подергал ручку:

– Закрыто, – постучал.

– Что надо? – дверь приоткрылась, явив всклокоченного небритого кавказца в испачканном кровью переднике.

– Поужинать хотели, земеля.

– Сколько вас?

– Четверо, а что? – ответил подошедший Андрей Иванович.

– Закрыто у нас, не обслуживаем.

– А машина чья?

Пока работник общепита растерянно молчал, Виталий рванул дверь на себя.

– Ты чего? – возмутился кавказец, но Виталий, не обращая на него внимания, шагнул мимо.