Олег Рудковский - Каба́

Алиса Болотникова уже в первый день начала травить байки про Испанию. Видимо, в Испании была, решил для себя Игорь. Ну, или фильм смотрела. Причем, у нее это удивительно регулярно и многогранно получалось.

Кто-то: Блин, опять дождь с утра, погода дурацкая уже неделю!

Алиса Болотникова: А вот в Испании всегда прекрасная погода!

Кто-то: Ногу натер. Вчера с матушкой по магазинам ходили, дурацкий кроссовок!

Алиса Болотникова: А вот в Испании прекрасная обувь продается. Износу нет. И ногам комфортно.

Кто-то: Вчера брат старший с армии фоток прислал. У меня на телефоне, хотите позырить?

Алиса Болотникова: А мы фото из Испании на конкурс отправили, и третье место заняли!

В общем, понятно. Для себя Игорь прозвал Алису «Хуанита». Ну, чтобы не зазнавалась особо со своей Испанией.

Прочие одноклассники в первые дни учебы ничем не привлекли Игоря внимание и оставались покуда бледными пятнами. За исключением Сереги Бегова, но про него речь уже шла. А очень скоро Игорю стало недосуг наблюдать, оценивать и давать прозвища. Он сосредоточился целиком на собственных проблемах, о существовании которых до сего момента не подозревал.

Дело в том, что он уже читал. Эти, как его… книги. И успел подцепить вирус «переподключений». Это можно сравнить с тем, как бывает у медитирующих. Вот они медитируют себе тихонечко в углу по вечерам, а потом в один прекрасный день – раз!– и состояние медитации начинает непроизвольно посещать их в будничных делах. Или у алкоголиков. Вот они алкогольничают себе тихонечко в углу по вечерам, а потом вдруг – бабах!– и состояние опьянения само собой начинает посещать их повсюду.

Позже Игорь проводил эксперименты. Особенно когда отец подарил ему смартфон, и Игорь обнаружил в нем неплохую камеру. Когда он начал осознавать свои состояния отключки, собственные провалы во времени и пространстве во время чтения, он нацелил на себя смарт, подперев тот школьным учебником, и поставил на запись. Запись вышла интересной. Какое-то время Игорь был занят тем, что косился попеременно на эту самую камеру, делая вид, что не косится. Потом увлекся книгой и забыл о камере. И когда просмотрел фильм, он обнаружил загадочные вещи.

Читал он странно. Примерно через каждые пять минут он переставал читать. Но и не возвращался в реальный мир (что бы это определение в себе ни несло). Он отрывал взгляд от букридера, поднимал голову и какие-то мгновения сидел, как болван, тупо пялясь в пустоту. И то, что Игорь видел в собственных глазах, ему ох как не понравилось. Потому что в его глазах не было признаков Игоря Мещерякова. Вообще ничего человеческого. Это был взгляд куклы. И вскоре он вновь опускал голову и начинал читать.

Быть может, в эти мгновения сквозь его глаза на мир смотрела Каба?

Игорь задался вопросом: у всех так, или только у него шиза? Но он не находил ни подтверждений, ни опровержений. Ведь, как уже говорилось, люди предпочитали читать в тихом уголке, вдали от взглядов. И к тому же делали это из года в год все реже и реже. Раньше Игорь встречал в парке читающий народ на скамейках. В последнее время они исчезли, словно на них велась скрытая война. Те же, кто читал напоказ – в общественном транспорте, там, или просто пешком по городу,– скорей всего, не читали, а делали вид. Игорь мог бы утолить свое любопытство в городской библиотеке, уж туда люди явно приходят по назначению. Но он не стал посещать библиотеку. Опасался, что там будут докапываться.

Немногим позже ему пришла в голову идея: установить камеру на ночь. Пришла она после того, как он путем взросления осознал свой ночной недуг. Смарт для этих дел явно не подходил, вряд ли там хватит памяти на многочасовой дубль. Но есть ноут. Он мог бы настроить тот на запись. Но он не решился настроить тот на запись. Он боялся увидеть то, что происходит в такие ночи. Он убедил себя, что это просто бессмысленно – настраивать тот на запись. Его лунатизм случается несколько раз в год. Записывать себя каждую ночь – глупо. А потом забудешь поставить на запись однажды, и как раз в эту ночь случится приступ.

Тогда же, в первом классе, он ни о чем таком не подозревал, воспринимая себя таким, какой он есть. Учителя не воспринимали его таким, какой он есть. Учителя подметили, что Игорь нуждается в корректировке, иначе не видать ему будущего как своих ушей. Учителя призвали в помощники родителей, и вдруг выяснилось, что они нашли друг друга, что их стремления синхронны.

Училка: Игорь неглупый мальчик, но вот внимание!.. Его хватает максимум на пять минут. Игорь, сосредоточься,– говорю. И – да, он смотрит на доску, внимает объяснениям. Видно, что старается. А через пять минут – уже смотрит на стены. И взгляд пустой. Приходится опять его одергивать. И снова на пять минут хватает, а потом – снова или на стены, или в окно. Тут же не сказки рассказываются, тут дается информация, которая пригодится в жизни. И нужно уже сейчас стараться не запускать, потом наверстать будет очень трудно.

Видимо, училка не читала книги, вот и все. Иначе она бы знала это состояние «переподключения». И знала бы то, что так себя ведут люди, которые много читают, даже если они не читают. Как медитирующие йоги. Или как алконавты. Алик-Фонарик знал. А училка – нет, не знала. Игорь подцепил вирус, он засветился, Каба стала навещать его во снах – о какой школе вы тут пытаетесь втирать?

Дома проходил локальный разбор полетов.

Мама: Игорь, тебе трудно сосредоточиться? Почему другим детям не трудно? Ни про кого больше так не говорят, только про тебя. Что не так? Или просто не стараешься?

Папа: Ну может, он особенный. Или как это сейчас говорится – с особенностями.

Мама: С особенностями у нас бабка сверху и твой дружок Раджив Ганди. Мы сейчас говорим об элементарном усердии. Где-то оно есть, где-то нет. Читать он научился, причем с моей стороны было минимум помощи. И читает, и никакие «особенности» ему не помеха. И музыку может слушать часами, не отвлекаясь.

Папа: Ну ты сравнила хрен с редькой. Это же то, что нравится. А школа… Я тоже школу не любил, это не катастрофа.

Мама: Я не говорю, что ее нужно любить . Это что, дорогой родственник? Школу по определению нельзя любить. Ее нужно использовать. И потом, ты учился в девяностые. Тогда не до школы было. И ценности другие. А сегодня образование – это все. Игорь, ты это понимаешь?

Игорь: Угу.

Мама: Опять «угу». И сядь прямо, ты даже сейчас где-то витаешь. Послушай меня хорошенько, что я тебе скажу. Как поставишь себя вначале, так оно и пойдет. Первые месяцы – самые решающие. Не только в школе, а везде. На работе, во дворе, в новой компании, в спорте. Везде. В первые месяцы ты создаешь себе образ. И будут потом видеть не тебя, а твой образ. Люди не видят тебя. Люди видят то, каким ты хочешь казаться. Если ты зарекомендовал себя трутнем, тебя будут видеть трутнем. Оно тебе надо?