Юрий Кривенцев - Золотая рыбка. Все дозволено

«Плевать!» – он гонит опасения прочь. – «Уже поздно рефлексировать. Рубикон пройден. Что будет, то будет».

Пора.

Близится утро. Несмотря на жуткий недосып, усталости не чувствуется. Наоборот: тело переполняет чистая энергия, сила, неукротимое желание нести добро.

Одевшись, накинув на плечо суму с драгоценным грузом, Михаил идёт к месту встречи. Его шаг лёгок и твёрд. Что-то в душе подсказывает: сегодня все решится, чет или нечет.

Цель все ближе. Вот она, площадь рядом с хосписом (уже опустевшим, слава Богу). Все свободное пространство усеяно массой ожидающих его прихода («пришествия?»). Их много, очень много. Тут, наверное, половина города. Как такое может быть? Молодой человек уверен, по-настоящему нуждающихся в помощи значительно меньше. Остальные – лишние. Зачем они здесь?

Что-то не так.

Он робко приближается.

Его тут же замечают. Хаотичный разноголосый гул мгновенно смолкает. В душном безветренном пространстве повисает гробовая тишина. Народ расступается, уступая путь «чудотворцу». Он видит заботливо приготовленный кем-то венский стул, садится на него, кладёт на колени тару с драгоценным грузом и, глубоко вздохнув, произносит шёпотом:

– Ну, кто первый?

Долгожданные слова словно будят живую очередь. Люди вновь начинают роптать, толкаться, напирать. Масса тел совсем рядом, нависает, гнетёт. Тысячи глаз устремлены на него с надеждой. Он поднимает голову, с трудом выдерживая алчущий многоокий взгляд человеческого сборища и, неожиданно чувствуя светлую внутреннюю силу, поднимающуюся откуда-то из глубин естества, возглашает:

– Тихо!

Вновь оцепенелое безмолвие.

– Что ж. Если вы не можете определить очерёдность, я сам буду выбирать тех, кому помощь необходима в первую очередь.

Слева, неподалёку, он видит старую медицинскую коляску для лежачих, которую исхудавшая пожилая женщина пытается протолкнуть поближе к цели.

– Вы первые, – он манит их к себе и возвышает голос. – Позвольте пройти им.

На заботливо выглаженной накрахмаленной простыне лежит мужчина лет сорока. Исхудавшее костлявое тело спрятано под пижамой.

– Помоги, родненький, – слышится голос сопровождающей, – это сыночек мой, Кирюша. Уже третий год, как парализован, ни рукой, ни ногой двинуть не может. Авария, полный перелом позвоночника, шейный отдел. Врачи говорят – никаких шансов на выздоровление, спинной мозг полностью порван. Только на тебя надежда.

В выцветших глазах матери горит яростная вера в силы того, к кому обращается.

– Ну что, – послал он мысль той чудо-машине, что лежала рядом, – справишься?

– КОНЕЧНО. ТОЛЬКО ПРИКАЖИ.

– Давай.

Он прикоснулся ладонью к щеке паралитика и прошептал:

– Ты здоров. Вставай.

Пауза.

– Не бойся, – в голосе «целителя» прибавилось силы, – отринь страх, говорю тебе – поднимайся!

Больной напрягся, булькнул горлом и, заботливо поддерживаемый родительницей, сел, свесив ноги с каталки. Ещё пара секунд, и бывший паралитик уже спустился на землю и застыл, слегка пошатываясь. Небритые щеки растянулись в широченной улыбке.

– Господи! Спасибо милень… – истошный вопль материнской благодарности утонул в восторженном рёве окружающих.

Секунда, и вновь тишина.

Затаив дыхание, люди ждали следующего чуда.

– Ну, а сейчас ты, – Михаил указал взглядом на девочку с огромной, размером с хорошее ведро, головой, сидевшую в инвалидной коляске со специальным подголовником. Гидроцефалия, врождённая. Этот диагноз даже ему был знаком.

Прикосновение руки, и ошалелые наблюдатели увидели, как медленно, сантиметр за сантиметром, череп пациентки приобретает нормальную форму, словно сдувающийся воздушный шарик. Ещё мгновение, и все.

Он заметил, как глаза девчушки заливает свет невыразимого облегчения и вдруг с дрожью в теле понял, каково это, всю жизнь носить на себе такой неподъёмный груз.

Дело пошло.

Нуждающимся не было числа, но он был готов работать хоть до ночи. Это только начало. Кому не успеет помочь сегодня, для того будет завтрашний день, месяц, вся его жизнь.

Как это можно было назвать? Конвейер чудес, не иначе.

За неполные полчаса новоиспечённый целитель успел вернуть здоровье шести диабетикам, дюжине гипертоников, трём астматикам, отрастить руку покалеченному мальчишке и излечить девушку, поражённую меланомой 6 6 Меланома – самая злокачественная из известных опухолей (прим. автора). четвёртой степени с метастазами в печень, лёгкие и мозг.

Через час больные закончились (точнее – стали здоровыми).

Пришёл черед обездоленных.

Без устали Пушкевич раздавал направо и налево тугие упаковки купюр (появляющиеся в его руках словно из воздуха). Он не мог не замечать, что зачастую помощь попадает не в те руки, но что тут поделаешь, не отбирать же их назад.

Вот это было зрелище.

Народ словно взбесился, осатанел. С сожалением юноша наблюдал, что простые манипуляции с дармовой валютой производят на людей несравненно большее впечатление, нежели предшествовавшее этому поистине чудесное исцеление немощных.

Это всерьёз огорчило студента. Выходит, человеку наплевать на ближнего (будь тот хоть при смерти), гораздо больше его соплеменников волнует собственное благополучие: урвать, побольше, пожирнее – вот достойная цель для большинства пришедших, и плевать, кого там исцелил этот сумасшедший мальчишка.

Алчность, твою мать…

Откуда-то подул ледяной ветер, солнышко спряталось за облака. Тяжёлая пугающая тень нависла над площадью, сгустилась, словно зримое предвестие рока.

Полностью погрузившись в своё дело, Михаил не замечает, как ситуация постепенно изменяется, выходит из-под контроля. Самые здоровые, сильные, нахрапистые, потихоньку, исподволь оттирают назад слабых, нищих, бездомных, тех, кто действительно нуждается в помощи.

Его вдруг словно подтолкнуло нечто: «оглянись, опомнись!».

Подняв голову, он мгновенно понял все:

– Довольно. Денег сегодня больше не будет.

Послышался нарастающий ропот.

Пытаясь взять ситуацию под контроль, юноша возвысил голос:

– Остались ли здесь кто-то, кому нужна помощь?

– Есть!

Вперёд вышел толстошеий мордоворот с золотой цепью на груди толщиной в дюйм:

– У меня бизнес по… неважно. Есть конкурент, здесь его данные, – он протянул золочёную визитку. – Хочу, чтобы все активы этого ублюдка перешли на мои счета. Сделаешь – поделюсь.

«Боже! Он совсем не понимает…» – Мишель остолбенел. Поперхнувшись, он выдавил:

– Я помогаю только тем, кто действительно нуждается. Разве вы не видите этого?

– Но я нуждаюсь, ещё как…

– Нет. Вас одолела мания бесконечной наживы. Ненасытная жадность. Неужели не понимаете, что если я выполню вашу просьбу, то, тем самым, наврежу вашему конкуренту. А причинять вред я не намерен никому. Это исключено. Идите прочь!