Игорь Глебов - Станция «Гермес»

– Не волнуйтесь, – словно угадав его мысли, заверила его Надежда. – Это вообще не обязательно, но… желательно. Для порядка. Но есть несколько тонкостей…

* * *

Они спускались с пригорка по разбитому асфальту, сквозь трещины в котором лез бурьян. Мимо, скрипя ржавой цепью, со снопом скошенной травы на багажнике медленно прокатил дедок на велосипеде. Надежда вежливо поздоровалась, и дед кивнул, сощурясь на Антона.

– В деревне здороваться нужно со всеми, – предупредила девушка.

– Даже если человек незнакомый?

– Особенно, если незнакомый, – твердо сказала она. – Теперь запоминайте, что и как говорить. Первое, что вам нужно знать – в пяти километрах отсюда село Водяное, там живут сектанты.

– Кто-кто?

Она сдвинула брови.

– Просто странные люди, живут в общине, и верования у них чудные. Может и вреда от них нет, но в деревне к ним плохо относятся, поэтому так сразу и скажите – к сектантам отношения не имею, и точка.

Антон пожал плечами.

– Дальше, – решительно продолжила она. – Честно говоря, вид у вас подозрительный и можно подумать, что вы турист. Никогда не признавайтесь, что вы турист.

– Но я вовсе не турист… Они-то чем вам помешали?!

Она вздохнула.

– Приезжают, ставят палатки на берегу, и там происходит всякое. Там женщины. Играют на гитарах, поют песни. Не дай бог, Зинаида Михайловна заподозрит, что вы из этих.

– Что же делать?!

– Можно сказать, что вы дачник, – подумала она вслух. – Хотя дачников тоже не любят.

– Поют? Играют на гитаре? – предположил он.

– Хуже, – произнесла она, и твердо сжала губы. – Есть такие, что напиваются, купаются голыми, а потом бегают по деревне. Позорят нас, в общем. Хотя есть и нормальные дачники, приличные. Копают огород, некоторые даже держат корову, гусей…

– Мне что, придется корову заводить?!

Надежда помолчала, очевидно, переваривая эту мысль.

– Нет, – наконец, сказала она. – Вы даже не представляете, сколько стоит корова и сколько с ней хлопот. Мы поступим по-другому. Нужно просто рассказать правду.

Все жизненно важные точки в Велесово были расположены вокруг автобусной остановки, где ожидали ближайшего рейса несколько теток с баулами. Сельсовет, пара магазинов, летнее кафе, и еще непонятный ларек, от которого шел специфический запах.

– Керосиновая лавка, – прочитал вывеску Антон. – Я думал, они остались в прошлом веке… Кому сейчас нужен керосин? Для керосиновой лампы, что ли?

– А самолеты? – возразила Надежда. – Они же летают на керосине!

Он не нашелся, что ответить на этот довод. И вправду, если в деревню случайно залетит какой-нибудь белоснежный лайнер, ему всегда будет, где заправиться.

Дорожка перед входом в библиотеку оказалась чисто выметена, а вокруг устроен цветник, заботливо огражденный белеными половинками кирпича. Антон подозревал, что библиотеки сейчас вышли из моды и подрастеряли былую славу, но, как любому читающему человеку, ему было отрадно видеть, что очаг культуры поддерживается в рабочем состоянии.

Надежда повернулась к нему:

– Лучше, если говорить буду я. Но если спросят, отвечайте кратко, без подробностей. О подробностях я позабочусь.

В библиотеке, как и полагается респектабельному хранилищу знаний, было тихо. Единственное, что смутило Антона, так это неожиданные здесь запахи сдобы, солений, копченых колбас и прочей вкусной и здоровой пищи. Дразнящие ароматы бродили между книжными стеллажами и стойками «Книжные новинки» и «Библиотечка родного края», некстати напомнив о том, что вот уже вторые сутки в его желудок не попадало ничего существенней печенья и колы.

Отдельный стол был уставлен кастрюлками и судочками с разнообразной снедью. Высилась горкой сваренная в мундире растрескавшаяся картошка. Свернутая кольцами, румянилась толстая домашняя колбаса. Пронзительный острый дух шел от миски с соленьями, где среди пупырчатых огурцов и сочащихся соком помидоров желтели дольки чеснока и горели огнем стручки красного перца.

С портрета на стене чернокудрый Гоголь иронически поглядывал на это деревенское изобилие, мило улыбаясь улыбкой Джоконды. Лев Толстой с раздвоенной бородой выглядел потрясенным, словно говоря – ну вы и нашли где жрать! И только писатель Чехов казался бесстрастным, высокомерно поблескивая стеклышком пенсне.

За столом расположилась крупная женщина, в лице которой было что-то бульдожье. Женщина меланхолически поедала холодец, доставая его ложкой из банки. На голове у библиотекарши высился шиньон необычной формы и размера, напоминающий свернувшуюся в позу лотоса гигантскую выхухоль.

– Сама, значит, пришла, – мрачно произнесла выхухоль.

– Ага, Зинаида Михайловна, – отозвалась Надежда. В голосе ее зазвучали подобострастные нотки.

– Вот и славно. Выводы, значит, сделала.

– Сделала, Зинаида Михайловна, – покорно сказала та.

– А ты мне перечила, – библиотекарша торжествующе погрозила ложкой. – А я говорила, что тонкое растягивается и не рвется. А уксуса там не слышно!

– Вовсе не слышно.

– То-то же. Главное, основу намазала кислым?

– Ага. Получилось, как вы сказали.

Антон вертел головой, переводя взгляд с одной участницы разговора на другую, безуспешно пытаясь вникнуть в смысл. Это напоминало зашифрованный диалог между придворной фрейлиной и особой королевского звания о династических секретах, которые простым смертным знать не полагалось.

– Вот оно как. Тетка Зинка права оказалась, – удовлетворенно сказала женщина. Лицо ее разгладилось и подобрело на глазах. – Это что за кавалер с тобой?

– Это Антон, покупатель дома, где Феликс с отцом жили.

– Графского дома? – она прищурилась. – Слышала-слышала. Ай-яй-яй, что творится.

Выхухоль на голове у библиотекарши сочувственно закачался.

– Ну он бы хоть с соседями поговорил, прежде чем деньги за дом выбрасывать.

– Он не догадался, голову ему задурили, это же мошенники.

– Деньги-то, поди, все пропали?

– Полиция ищет.

– Ну, эти найдут. Щас. Много денег-то? – как бы невзначай спросила тетка.

– Много, Зинаида Михайловна. Все сбережения пропали, все что трудом накоплено.

Пока шли эти интригующие переговоры, Антон узнал некоторые подробности из своей жизни, о которых он не догадывался, но которые, тем не менее, выставляли его в положительном свете. Он стоял как истукан, не пытаясь принимать участие, а только изредка кивая для убедительности. Теперь он начал смутно догадываться, почему Надежда попросила предоставить ей вести разговор.

– Пусть кавалер не стоит столбом, а возьмет пирожок, – смягчилась тетка.

– Берите, – прошептала Надежда. Антон поблагодарил и взял пирожок.