О. Дэкаэн - Прогнившие корни. Книга 1

В местных газетах было ещё много того, что можно было отнести к обычной жизни города, но никаких упоминаний ни о брате, ни о другом пропавшем мальчике. Достаточно быстро все переключились на обыденные проблемы, что было понятно – люди больше не хотели жить в постоянном страхе из-за того, что их ребёнок, выйдя на улицу без присмотра, мог разделить участь двух других. Все просто постарались как можно быстрее забыть о том, что случилось осенью 1989-го года.

Областная газета тоже не дала ничего нового. Николас так и не был найден, ну или об этом факте забыли упомянуть, что было крайне маловероятно. И это было страшно!

«Что с ним? – гадала Лана, потирая уставшие глаза и сворачивая поиски на страницах передовиц. – Жив ли он?»

В последнем номере случайно наткнулась на некролог о Берсон Агате. Доброта, забота, терпение – такие слова были напечатаны в этом маленьком уголке памяти, выделенном чёрной рамкой. Неужели это про Агату? Правда заключалась в том, что люди не знали человека, прожившего бок о бок с ними более восьмидесяти лет! Многими словами могла бы Лана охарактеризовать свою бабку, но уж точно не доброта и терпение.

«О мёртвых либо хорошо, либо вообще никак» – напомнила себе, ставя на место плёнки.

Лана вспомнила о том, что первоначально её интересовало – её родители. Как же всё может измениться за какие-то сутки! Как одна старая тетрадь смогла перевернуть её мир вверх ногами. Изменить приоритеты.

Если сейчас было понятно, что произошло с братом, то отсутствие матери так и оставалось для неё загадкой, заставляя выдвигать гипотезы. Что могло произойти? Умерла? Но это было бы самым простым способом для Агаты отделаться от любопытной внучки – показать могилу и закрыть тем самым эту тему навсегда. Но та этого не сделала и никогда не утверждала, что её мать мертва.

Может Клара в очередной раз сбежала? Что мешало просто взять и уйти, как она это сделала после рождения Николаса? А может окончательно спилась и похоронена где-нибудь, как бездомная?

Новые вопросы добавились к тем, что уже были, но она уже не была уверенна, что хотела знать правду. Слишком тяжёлым было осознание того, что все эти годы в их семье творилось что-то страшное, лишённое логики, а она даже не была в курсе. Будто из дневника, который она открыла, вместе с написанными строчками, посыпались все эти пугающие тайны.

«Что делать дальше? – размышляла она. – Что ещё можно предпринять в такой ситуации? Пойти к дяде? Или может всё оставить, как есть и уехать? Забыть всё, как страшный сон, про брата, про мать?»

Но Лана понимала, что уже никогда не сможет жить, как раньше. Эти неразгаданные тайны будут преследовать её, вынуждая вновь вернуться к поискам.

Было около семи вечера, когда она поднялась наверх, чтобы покинуть здание библиотеки. И тут же услышала уже знакомый мужской голос за спиной:

– Я хотел бы поговорить с вами…

Она остановилась, ожидая, что последует дальше.

– Дело в том, что я знаю кто вы.

– Вы сами записали мои данные, – отозвалась она, желая лишь одного: быстрее покинуть это место.

– Да-да конечно, но я не об этом, – торопливо продолжил библиотекарь, впрочем, не предпринимая попытки приблизиться к ней. Уже хорошо. – Дело в том, что я сразу же понял, зачем вы пришли. Это ведь касается того случая с вашей семьёй в конце восьмидесятого? Вы его ищете? Своего брата?

Лана словно вросла в пол библиотеки, такими неожиданными были слова, произнесённые этим мужчиной. Стоило её бабке умереть, как люди начали говорить.

– Понимаете, с моей работой больше ничего не остаётся, как копаться в книгах и газетных статьях. Да и история была нашумевшей. Вот я и подумал, что будет не лишним, если я вам кое на что открою глаза.

Он был ей неприятен, но выслушать его стоило и она, наконец, взглянула на него:

– Так о чём пойдёт речь?

– Дело в том, – начал он, – что я когда-то учился с вашим дядей, то есть с Яном. И то, что происходило ранее, и случилось в ту осень, навело меня на кое-какие мысли.

– О чём?

– Я поясню. Понимаете, у меня есть все основания полагать, что в исчезновении вашего брата виновен Ян.

Это было, как гром среди ясного неба.

– С чего вы так решили? – медленно произнесла Лана, чувствуя, как почва уходит из-под ног.

– Дело в том, что в то время, когда мы были ещё выпускниками, – торопливо пояснил мужчина, словно боялся, что она не станет его слушать и уйдёт, – у вашего дяди появилась тайная связь. Он скрывал эту женщину. Единственное, что я могу сказать с уверенностью, это то, что она была гораздо старше его и должно быть с деньгами, – увидев, что Лана уже открыла рот, чтобы послать, куда подальше с его бредовыми идеями, он торопливо сказал. – Вот смотрите, Ян оканчивает университет, пишет докторскую и практически сразу же получает место директора музея. Его рекомендовал кто-то! Иначе как он мог в таком юном возрасте сделать такую молниеносную карьеру? И это была женщина со связями…

– При чём тут мой брат? – раздражённо перебила его Лана, окончательно теряя терпение.

– Я думаю, именно та женщина взяла его на воспитание, а ваш дядя помог ей в этом.

– Бред! – бросила она и развернувшись, пошла к выходу.

– И всё же подумайте над моими словами и спросите его! – крикнул он её вслед.

Покинув библиотеку, она попыталась выкинуть из головы последний разговор. Сумерки уже опустились на город. Лана достала мобильный телефон, возвращаясь мыслями к газетным статьям. Стоило попробовать найти того следователя, хотя и не была уверенна, что тот ещё жив. Двадцать семь лет – довольно большой срок, но попытаться стоило. Других вариантов всё равно не было, а тот полицейский, если она его всё же найдёт, напомнила себе она, возможно, сможет рассказать что-то, что не упоминалось в газетах.

Впервые в жизни Лана была рада, что их город настолько мал. Скачала на мобильный справочник всех городских номеров и достала клочок бумаги. Питер Новак. У неё ещё с детства были проблемы с памятью на имена и фамилии и в её сумке можно было найти с десяток таких вот мятых бумажек с фамилиями людей. Раз в несколько месяцев она избавлялась от ненужного мусора, но вскоре тот снова накапливался, дожидаясь своей участи.

На поиски ушло несколько минут. Этот следователь был единственным человеком, кто мог помочь разобраться, и Лана очень надеялась, что он согласится с ней встретиться.

Почему его никто не понимает? Ни тогда, ни сейчас? Всю жизнь он только и делал, что слышал о том, что не прав. Что он должен подчиниться, делать всё, как ему велят. Ну, а если он не желал подчиняться? Если даже будучи ребёнком, догадывался, что это неправильно. Даже его детский мозг понимал, что это омерзительно и ничего кроме тошноты не вызывает . Но совладать со своими инстинктами не мог. Даже тот единственный, кому он доверился без остатка, был против него, смотрел с презрением и неприязнью, словно это была его вина, что он стал таким. И он смирился, дал своей тёмной стороне затянуть себя в водоворот. И ему вдруг стало всё равно…