О. Дэкаэн - Прогнившие корни. Книга 1

– Вы кого-нибудь подозревали?

– Нескольких человек, но прямых улик у нас не было.

– Так эти случаи никак не связанны?

– Думаю, нет.

– А когда вы искали Томаса, нашли хоть какие-то следы? Или опять шёл дождь? – в голосе девушки была ирония.

– Нет. Собаки были, но след они потеряли на дороге, недалеко от школы. Предположительно он мог сесть в какой-то автомобиль. Например: автомобиль четы Ли. Местные жители ничего подозрительного в тот день не заметили – никаких незнакомых машин или людей.

Он поднял руку, не давая ей возможность спросить ещё о чём-то.

– И опережая ваш следующий вопрос скажу, что первый случай произошёл в небольшой деревушке в двадцати километрах от того места, где спустя почти два года пропал ваш брат. Достаточное расстояние, чтобы это могло быть простым совпадением, если не считать пол и приблизительный возраст детей. Мы проверили всё, даже марку одежды, в которой они были в тот день, но ничего общего. Мальчики из обычных семей. Томас пропал почти сразу после того, как закончились школьные занятия, где-то между двенадцатью и половиной третьего. Единственное, что было общего – это отсутствие отцов у мальчиков, но многим казалось, что эта версия притянута за уши. Хотя позже и провели проверку. Отец Николаса Берсона, бросил беременную подружку на раннем сроке и исчез. Мы его нашли позже, он отбывал срок в тюрьме за ряд преступлений: разбой, кражи. И как вы понимаете, в момент исчезновения просто физически не мог быть в наших краях. Отец второго мальчика благополучно забыл о существовании сына, был женат и жил в нескольких сотнях километрах с законной супругой и двумя детьми, – он поморщился, вспоминая холёного главу семейства, который не вызвал у него ничего кроме отвращения. – Такой добродетельный папаша, который не хотел, чтобы его прошлые ошибки выплыли наружу. Его не огорчило то, что его родной сын исчез, заботило только счастливое неведение его жены. И он нам дал ясно это понять. Так что…

– А то, что Томаса нашли именно в тот же день, когда пропал мой брат, да к тому же недалеко от нашего дома?

– Это могло быть простым совпадением.

– А что вы сами думаете об этих случаях?

Новак понял, что она почти готова сдаться и оставить его в покое.

– Хотите узнать моё мнение?

Она кивнула.

– Думаю, вашего брата уже давно нет в живых. Если бы он заблудился, то давно нашли бы его тело. Когда пропал ваш брат, жители и полиция прочесали весь лес вдоль и поперёк, и не один раз, а на протяжении нескольких недель.

В памяти всплыло воспоминание: толпы мужчин и женщин одетые в ярко-оранжевые, светоотражающие куртки с фонариками в руках медленно, выстроившись цепочкой и тихо переговариваясь, бредут по лесу, стараясь не пропустить ни клочка земли. Там были десятки, если не сотни человек. Зрелище было то ещё, особенно ночью. Словно сотни светлячков в брачный период.

– Большинство таких преступлений, – продолжил бывший следователь, – раскрывается в первые несколько дней. Статистика. Приблизительно восемьдесят процентов находятся практически сразу. Дети теряются, сбегают из дома, либо их похищает один из родителей, чаще всего это отец, который редко видит ребёнка или есть судебный запрет.

Новак поднялся с кресла, тяжело опираясь на свою «палочку-выручалочку», как любил называть трость его единственный внук.

– Чёртова нога затекает, не могу долго сидеть, – пояснил хозяин дома, видя насторожённость в глазах девушки, и продолжил. – Была ещё одна версия, но она не воспринималась, как ключевая.

– Что за версия? – спросила гостья, напряжённо наблюдая за его передвижениями по комнате.

– Мог быть серийный маньяк, похищающий детей. Да и время, как нельзя лучше соответствовало. Осень в обоих случаях. Часто у людей с психическими расстройствами обострение приходится именно на этот период времени. Но нам было известно всего два случая, и полиция этой версии официально не придерживалась. К тому же паника среди местного населения была ни к чему. – Новак остановился и взглянул на гостью, голос его стал глухим. – Если это был серийный маньяк, то, должны были быть и другие жертвы, но выйти на след нам так и не удалось, даже заподозрить толком было некого. Проверки жителей, которые страдали психическими нарушениями, ничего не дали. Работали наши штатные психологи, но тщетно – слишком мало информации, слишком мало жертв, чтобы можно было опереться на эту версию.

– Может это был кто-то из приезжих? – не оставляла попыток девушка. – Возможно, человек, появляющийся в наших краях довольно редко, наездами? Может в гости к кому-то приезжал?

– Проверяли, ни-че-го, – по слогам ответил Новак.

– Неужели больше никто не пропадал в наших окрестностях?

– Женщины, мужчины, животные, – загибал он пальцы, – но никаких детей, Заявлений о пропажах больше не было. Я тщательно следил за этим долгие годы, уж поверьте. Непосредственно в нашем городе и его окрестностях не было зафиксировано случаев исчезновения маленьких детей.

– А в соседних городах?

– Вы хоть представляете, какая это обширная территория? – вспылил он, теряя терпение. С её упрямством только следователем работать. – Там постоянно кто-то пропадает, но это уже не в нашей компетенции. У нас есть свои правила и копаться на чужой территории вам никто не даст.

– Вы даже не проверяли, – констатировала она, склонив голову вбок, словно изучая его.

А бывший полицейский, в который раз подумал о том, что сидящая перед ним девушка, производила на него двойственное впечатление. Таких глаз просто не могло быть у человека, у зверя да, но не у человека.

Вроде он видел передачу про домашних животных, где была порода кошек с разным цветом глаз. Как же она называлась?

– Проверил. Сделал запрос. Пропажи были, многих находили. Но чего-то похожего, увы… После, я ещё несколько лет следил за такими случаями, безрезультатно, – он сделал очередной круг по кабинету и повернулся к гостье. – Могу теперь я задать вам вопрос?

Она ждала, сидя на этом неудобном стуле так прямо, словно проглотила кол и во всей её позе чувствовалась насторожённость.

– Если ваши родные хотели уберечь вас от того, что произошло почти тридцать лет назад, как вы узнали об этом?

Она колебалась, он видел это в её глазах.

– Я нашла дневник моей бабки.

Новак ощутил, как металлический наконечник трости с силой впился в ладонь. Он почуял что-то, едва уловимое – новую ниточку.

– И что в нём, если не секрет?

– Ничего, – помедлила она. – Там нет ни слова о той трагедии в моей семье.

– Объясните, – слово прозвучало жёстко, словно приказ.

– До сентября восемьдесят девятого года Агата довольно подробно описывала события: свою жизнь до и после войны, воспитание моей матери, рождение и детство Николаса, проблемы с алкоголичкой-дочерью. Мне ведь даже не говорили, что у меня был брат, – сказала она с болью в голосе, но тут же взяла себя в руки. – Потом тишина на три месяца. За это время она не написала ни строчки, а следующие записи уже за декабрь. Но в них не было ни слова, ни о её внуке, ни о моей матери. Мне пришлось искать ответы в газетах.