Кирилл Ластовец - Остаться на грани

Путь от метро к ресторанчику оказался совсем близким, и уже через десять минут мы были там. Про себя я отметил этот плюс.

– Добрый день! – первым подал голос мой дядя, – Асматулла-бей здесь?

– Да, сейчас позову его, – ответил ему юноша-официант явно уйгурской наружности. Я проследовал за своим дядей к одному из столиков. Спустя пару минут откуда-то снизу, с минус первого этажа, появился тот самый старый приятель дяди.

– Энвер! – обрадовался тот и тут же заключил дядю в объятия. – Давно же ты не захаживал к нам!

– Селям, а́би! Да что-то времени как-то не выдавалось, дела…

Затем наступил и мой черед жать пухлую руку хозяина кафешки.

– Это – Карим, мой племянник, – представил меня дядя, когда они уже опустились на стулья.

– Приятно познакомиться, Асматулла-бей, – улыбнулся я. А старый дядин друг тем временем попросил принести нам чаю.

– Ну, рассказывай, как ты, как дела идут? – тучный уйгур уставился на дядю своими раскосыми глазенками.

– Работаем, дела идут, продажи в последнее время пошли в гору.

– А у нас, как видишь, пока не особо с посетителями.

– Да ничего, закончится лето – приедут студенты, и опять будут толпами к тебе за самсой и лагманом ходить. Лучше тебя их все равно здесь никто не делает! – был весел дядя.

– А ты что же, соскучился по самсе, что решил заглянуть ко мне?

– Самсы-то да – я давно уже не ел, можно и заказать парочку! – загорелись глаза у моего дяди. Но я пришел поговорить по поводу моего племянника, – посерьезнел вдруг он.

– Я слушаю, – оценил меня взглядом уйгур.

– Карим попал в очень непростую ситуацию: только вчера он приехал из Крыма, вернее бежал оттуда. Его отца арестовали, подозревают, что он снабжал оружием определенные радикальные группировки, – вдруг резко понизил голос дядя. – Они считают, что его отец – Хызыр-рейс, – брови уйгура, как только он услышал это имя, тут же поднялись. В это же время подошел молодой парень-официант и подал уже разогретую самсу.

– Ты хочешь сказать, кардэщим 16 16 Кардэщим (тур. kardeşim ) – брат (к младшему по возрасту). , что ты сын Хызыра? – переметнул он свой пронзительный, недоверчивый взгляд на меня.

– Нет, этого не может быть, – запротестовал дядя, – я знаю Исмета, его отца, всю жизнь – он простой работяга, никогда дальше базара и своего лотка с овощами не выходил.

– Все это, конечно же, печально, – уйгур откинулся на спинку стула и, мне показалось, что теперь он уже расслабился. А я, избавившись от его дискомфортного взгляда, откусил самсу, ароматная, горячая мясная начинка которой приятно растеклась по моему рту. Утренняя яичница уже давно переварилась, и желудок требовал очередной подпитки.

– Подозрения пали и на Карима, его считают подельником Исмета. Поэтому он и бежал из Крыма, – сделав паузу, дядя продолжил. – Я оказался его единственным родственником заграницей, вот так он и очутился в Стамбуле. Теперь ему нужно начинать новую жизнь, назад вернуться он уже не сможет, он должен начать осваиваться здесь. Я подумал, что было бы неплохо, если бы ты смог пристроить его кем-нибудь к себе – пускай хотя бы полы моет или посуду.

– Хм-м, – Асматулла-бей почесал свой пухлый, гладко выбритый подбородок, – по старой дружбе я, конечно, помогу твоему племяннику. Лишние две руки мне не помешают, но не на кухне. Будешь официантом, – посмотрел он на меня, – справишься?

– Думаю да, Асматулла-бей.

– Тогда я оставляю пацана на тебя, – поднялся дядя, – мне нужно сегодня съездить на встречу.

– Конечно, я введу его в курс дела, – старые товарищи попрощались. Дядя поблагодарил уйгура за вкусную самсу, которая и впрямь была божественна, особенно после нескольких дней скудного дорожного рациона. Перед уходом он объяснил мне, как доехать обратно, и дал немного денег на проезд.

– Ну пошли, Карим, познакомлю тебя с остальным персоналом, – приободрил меня хозяин ресторанчика, и я последовал следом за ним, спускаясь по винтовой лестнице на подземный этаж. Там располагалась кухня. Асматулла-бей представил меня всем официантам, которых было пятеро, все парни. Затем я познакомился с женщиной, варящей плов – она была единственной поварихой на кухне и, по всей видимости, женой хозяина.

– А это – Сафие, – сказал уйгур, подведя меня к последнему человеку, присутствовавшему на этой кухне, – я думаю, тебе будет интересно с ней познакомиться.

– Карим, – кивнул я ей. Девушка тут же подняла свои карие, такие детские глазки на меня и я сумел разглядеть ее милое личико.

– Очень приятно! – она скромно улыбнулась и продолжила мыть посуду.

– Ты тоже из Крыма? – догадался по ее имени я. – Давно ты здесь?

– Да, я полгода назад приехала, – девушка, по всей видимости, была рада видеть во мне своего соотечественника. То и дело поглядывая на меня, она продолжала беседу:

– А ты учишься здесь?

– Нет, я вот только вчера приехал, – на мгновение мне стало отчего-то неловко, что я не сумел похвастаться тем, что я студент. Я всегда мечтал выучиться и получить высшее образование, но теперь мне это никак не светило – теперь мой жизненный путь начинался с разноса тарелок клиентам. Однако Асматулла-бей не дал нам более возможности поговорить и принялся объяснять все устройство кухни и то, как у них все тут работало. Я старался запоминать все, что казалось мне важным. Как-то не хотелось оплошать в первый же день и чего-то напутать.

Весьма быстро произошел в моей жизни этот переход от вчерашнего школьника, к теперь уже работнику. Прежде я думал, что буду совмещать будущую учебу в универе вместе с подработкой. Я собирался поступать в Киев на информационные технологии, хотел заниматься программированием. Но сейчас я осознал, что теперь оказался я очень далеко от той мечты. Первый рабочий день начал сумбурно протекать перед моими глазами: я бегал от столика к столику, принимал и записывал заказы, потом спускался вниз на кухню и передавал их Гюльмире-ханым, нашей поварихе, брал другие уже готовые блюда и возвращался в зал. И так по кругу, пока где-то ближе к вечеру я не подошел к очередному столику, будучи уже порядком подуставшим. За ним сидели девушки. Их было трое и они говорили между собой по-русски. Впервые за этот день в кафе зашли русскоговорящие клиенты. Две из них были, очевидно, казашками, как я мог судить по чертам их лица. Третья же сидела ко мне спиной, когда я направлялся к ним, ее внешности разглядеть сразу мне не удалось. Но когда я поравнялся с ними, то на какое-то мгновение мне показалось, что я залип на нее. Пока другие две девушки делали заказ и что-то говорили мне, я не мог оторвать своих глаз от бесподобной красоты этой брюнетки с зелеными глазами. Наконец и она удосужилась поднять свой взгляд и обратилась ко мне. Я засуетился и принялся судорожно записывать ее заказ. Рука предательски дрожала, из-за чего у меня получились какие-то непонятные закорючки на листке, а я стоял над ней и глупо улыбался. Никогда я еще в своей жизни не встречал чего-то подобного. Аромат ее духов будоражил мое сознание, и мне так захотелось вдруг уткнуться в ее волнистые каштановые волосы. В здравое сознание меня вернул ее мягкий голос: