Маргарита Шарапова - Шампур для горничной

– Она у вас кем числилась?

– Э-э, полагаю, горничной.

– Стало быть, вы уверены, что она мертва? Ведь я спросил числилась, а не числится.

Мотов судорожно сглотнул и ничего не сказал. Пафонов цвиркнул зубом и проговорил:

– Почему же горничная несла ночную вахту вместо дежурной по этажу?

– Э-э, полагаю, надо позвать главного администратора, дежурившего этой ночью, – трусливо посоветовал Мотов.

– Ну, позовите, – соблаговолил Пафонов.

Мотов торопливо нажал кнопку селекторной связи и попросил секретаршу вызвать к нему в кабинет администратора Сквирского.

Спустя минут десять Сквирский явился, но эти десять минут для Мотова были настоящей пыткой. Пафонов вперил в него немигающий взгляд и время от времени как бы усмехался. Он меня в чем-то явно подозревает… – нервничал директор «Старославянского». – Но в чем, черт побери?! Надо срочно позвонить адвокату!» Пафонов же отчаянно боролся со сном и именно потому таращился изо всех сил, чтобы внезапно веки не смежились и не наступил моровой сон, как бывало, например, в достопамятные времена на лекциях в юридическом институте.

– Вызывали, Глеб Ярославович? – приоткрыл дверь Сквирский.

– Вызывал, конечно, вызывал! – облегченно воскликнул Мотов и подумал, что Сквирский не такой уж тупой обалдуй. – С вами хочет побеседовать… – Мотов хотел назвать имя-отчество-фамилию или хотя бы звание оперативника, но изначально их не расслышал, а потому вывернулся, – … представитель внутренних органов.

– Очень приятно, – солгал Сквирский, обнажив во всю ширь улыбки великолепные белоснежные зубы.

«Он похож на приятеля куклы Барби», – автоматически отметил Пафонов и повторил вопрос, который уже задавал Мотову:

– Почему вместо дежурной по этажу ночную вахту несла обыкновенная горничная?

– Все очень просто, – живо принялся объяснять Сквирский. – Дело в том, что Лада… простите, Влада Лялина, горничная, которая заменяла нынешней ночью дежурную по этажу, она… Лада собиралась, так сказать, подняться по служебной лестнице и перейти из горничных в дежурные. Единственным препятствием было слабое знание специального компьютерного приложения. Поэтому она и договаривалась с теми дежурными, которые выходили в ночные смены, чтобы заменять их, а подспудно и изучала на рабочем месте программу.

– Что за программа? – флегматично поинтересовался Пафонов.

– Гость Хоум, кажется, – встрял директор. – Современные технологии гостиничного хозяйства, знаете ли, требуют тотального программирования.

Произнеся столь замысловатую фразу директор конфузливо примолк.

– Что же они конкретно делают в этой программе, дежурные по этажу? – уточнил Пафонов глядя на Сквирского. Администратор с пафосом растолковал:

– У нас единая компьютерная сеть, где содержатся данные на постояльцев. День приезда, день отъезда. Но даже не это главное. Дежурная должна точно знать все до мельчайших подробностей по обслуге номеров. У нас каждый рулон туалетной бумаги на учете. Дежурная отлично знает сколько в каком номере осталось в рулоне метров и не следует ли немедленно заменить бумагу.

– Да, без программирования тут, конечно, вряд ли разберешься, – процедил Пафонов с иронией и гостиничные заправилы растерянно переглянулись, словно говоря друг-другу: «Ну, как ему еще объяснить, копу тупому и наглому!»

– В общем, – с легкой обидой сказал администратор Сквирский, – знание различных специальных компьютерных программ входит в обязанности дежурной по этажу.

– Кстати, – язвительно вставил директор Мотов, – господин Сквирский, до сегодняшнего дня я был не в курсе всех этих подмен горничными более ответственного персонала! У нас ведь не какой-нибудь задрипанный придорожный мотель, а…

– Так-с, – буркнул Пафонов и директор замолк. – Так-с… А зачем в комнате дежурных по этажу находился шампур?

– Шампур?! – одновременно произнесли директор и администратор.

– Вам ничего об этом не известно?

– Я понятия не имел ни о каком шампуре, – проговорил директор. – Зачем дежурным шампур?

Сквирский пожал плечами и покачал отрицательно головой.

– Никогда не видел там шампура, – сказал он, – и не слышал никаких разговоров о шашлыках.

– Хорошо, – кивнул Пафонов. – Значитца, мне будут нужны списки всех постояльцев на данный момент, а также поэтажная схема гостиницы.

– Всех этажей? – удивился Мотов.

– Всей гостиницы, – внятно сказал Пафонов и, не удержавшись, широко зевнул.

– Ну, конечно, – заулыбался лучезарно Сквирский, – ведь пожары-то были то там, то сям…

Мотов в ужасе воззрился на него. Лицо забагровело от ярости, но тем не менее смолчал.

– То там, то сям? – с интересом посмотрел на администратора капитан Пафонов. – А ну-ка, поподробнее, гражданин Сквирский…

И Сквирскому ничего не оставалось, как выложить все о возгораниях, одолевавших гостиницу практически со дня открытия, точнее последние три недели. В течение всего рассказа Мотов пожирал администратора злыми глазами и клялся, что, как только катавасия поутихнет, незамедлительно выгонит красавца-идиота за порог.

– Ага, – изрек по окончании речи Сквирского Пафонов и подумал: «Стало быть, имел место быть поджигатель…", затем сказал, – Знаете что… предоставьте-ка список постояльцев, начиная со дня открытия отеля. А также полный список всех служащих, настоящих и успевших уволиться… ведь были таковые?

Директор неопределенно пожал плечами, а администратор боковато, ухом к плечу, кивнул.

Три недели тому назад, тот, кого алчно желал увидеть теперь капитан Пафонов, никак не мог заснуть до глубокой ночи. Упорно не спалось и неотвязно думалось, что гостиничный номер, где остановился, расположен слишком высоко. Казалось бы, всего лишь на пятом этаже, но, если учесть, что потолки в шесть метров, а номера на третьем и четвертом этажах в два яруса, то есть, по двенадцать метров в высоту, то уровень удаленности от поверхности земли – приличный. Во всяком случае, конкретно для него.

Абсолютно не переносил высоты, которая гипнотически затягивала – хотелось броситься вниз. И всякий раз, оказываясь поблизости от окна, на балконе или возле проема лестничной клетки, на короткий миг представлял как прыгает в бездну, стремительно летит и, наверное, умирает в полете от разрыва сердца, а потом бездыханное тело обрушивается на асфальт и лежит в искореженной позе. Череп расколот, мозги вперемешку с кровью разбрызганы салютом вокруг. Вообразив жуткую картину, покрывался холодным липким потом и старался отстраниться подальше от жуткой пропасти, забыть о бездне, не думать о падении.

Поселившись в «Старославянском» утром, целый день пролежал в постели, поскольку перенес утомительный перелет с пересадкой из страны, не столь уж близкой к России. Самолетов тоже боялся, находясь в полёте, постоянно изнывал от жуткого ощущения, что под хлипким креслицем несколько тысяч метров пустого пространства. Двойной перелет не спал и пребывал в безумном напряжении. По прибытие в отель, без претензий устроился туда, куда поселили.