Маргарита Шарапова - Шампур для горничной

– Так это они и пользовались, значит, – предположил Пафонов. – Бетонную стену, наверное, пробивали.

– Ты, блин, как в воду глядишь! – усмехнулся Барсуков. – Я ее возле бетонной опоры и подобрал!

– На фига она нам! – вспылил Пафонов. – У нас шашлык там поджаренный на шампуре, а ты с посторонними пульками носишься!

– Ну и чё? – расстроился Барсуков. – Может, пустим пулечку боковой какой ветвью по нашему делу, а?

– Распишем пулечку лучше! – сунул ему строительную пулю Пафонов. – А эту пусти себе в анус! То замок от молнии подобрал, то… Барахольщик!

– А чё замок?! Замок я эксперту Панченке отдал, он звонил, сказал, что редкий экземпляр, лет сорок той молнии, от которой этот замочек, не отечественный, кстати, из стали высшей пробы, так-то, Пафоныч!

– Ну и?

– Мало ли… Вот откуда там этот замок валялся и от чего именно оторван?

– Вот и подумай ступай, Яша! Иди-иди, походи там еще по отельчику, поброди, пособирай хлам, отстань от меня только!

Барсуков взял пулю, повертел и со вздохом бросил в мусорную корзину.

– Ладно, в баре пойду посижу, может чего такого-сякого услышу…

– Много не пей!

Барсуков показал пальцами «на донышке» и с усмешкой вышел. «Так-с, – Пафонов обратился вновь к документам, – займемся-ка постояльцами и персоналом».

Отель торжественно открылся девятого января грандиозным гала-концертом с последующим изобильным банкетом. Целую неделю в комплексе обитала масса разнообразного народа: артисты, предприниматели, политики. Но все выехали до четырнадцатого января. Последней отбыла известная западная рок-звезда, задержавшаяся из-за лёгкой простуды, Дайяна Пробст. Звёздный отъезд состоялся именно четырнадцатого.

Пафонов потыркал кнопки внутреннего телефона, услышал женский отзыв.

– Киска, шефа позови.

– Такси вызвать?

– Хозяина твоего. Мотова.

– А кто спрашивает? – промурлыкала секретарша.

– Тот, с кем ты сегодня вечером курлы-мурлы…

– Что? – оторопела секретарша, но сообразила. – Ах, сейчас соединю.

– Слушаю вас! – через мгновение раздался вежливый голос Мотова.

– Когда произошло первое возгорание?

– Это насчет дверки? – как можно беспечнее поинтересовался директор. – Пустяки какие, не стоит и вспоминать!

– Когда?! – надавил Пафонов.

– Сейчас-сейчас… – залебезил Мотов, – подсказывают, пятнадцатого января…

– Кукольного красавца пришлите с перечнем воспламенений, – процедил Пафонов и неожиданно присовокупил, – пожалуйста.

– Сквирского? – догадался Мотов. – Непременно.

– Вот так, – буркнул Пафонов и, не попрощавшись, опустил трубку. «Значится, пятнадцатого… Посмотрим, какая чехарда варганилась пятнадцатого…» И обхватил голову руками, вчитываясь в фамилии приезжающих.

Пятнадцатого в правое крыло, «плебейское», как окрестил его Пафонов, вселилась команда спортсменок, занимающихся художественным плаванием. Уехали через три дня. Пятнадцатого же, опять в правое крыло, поселилась группа иностранных туристов. Съехали через пять дней.

«Это все не то… Хренотень… Искать нужно того, кто дотянул до сегодняшнего дня. А такой есть, чую, есть, падла!» – и Пафонов обратившись к левому крылу, остолбенел: таковых имелось целых четверо. Более того, все прибыли утром пятнадцатого и поселились на одном этаже, именно том самом, где произошел сегодняшний пожар, пятом. «Ошизеть!» – только и успел подумать Пафонов, как в дверь вкрадчиво постучали.

– Можно войти? – раздалось за дверью и тут же возник лучезарный Сквирский, хотя разрешения на вход не последовало. – Я списочек пожарчиков принес.

– Клади тогда, – произнес Пафонов.

Сквирский положил на стол лист бумаги.

– Финская, мелованная, – пощупал страницу Пафонов. – Не жалко?

Сквирский повел плечами и не нашелся, что ответить. Пафонов, впрочем, уже рассматривал перечень воспламенений.

– До фига у вас погорело-то… – пробубнил удивленно. – В местный отдел полиции заявляли?

– Ну, в общем-то, как сказать… Не то чтобы в отдел, и не то чтобы полиции, а иначе, да, кхе-кхе, заявляли…

– Кхе-кхе – это куда?

– Ну, то есть, в частное детективное агентство «Собака Баскервилей» обратились за помощью.

– Собака… – произнес как ругательство Пафонов и зашуршал списком с фамилиями сотрудников. – Это вот этот что ли крендель оттуда, Фокин Игорь Георгиевич, да?

– Он у нас пять дней как трудится.

– А чего в полицию не заявили?

– Этот вопрос не ко мне, – ответствовал Сквирский.

– Ладно, – согласился Пафонов. – А вот этих вот мужиков ты видел? С пятого этажа жильцов?

– Безусловно, – живо откликнулся Сквирский. – А как же!

– И чего они, как? Я смотрю тут какой-то, блин, экстрасенс затесался… А это кто? О, фотомодель! Мужик-фотомодель, стрёмно… Так, скрипач еще… Паганини, мать его! Во, а этот крутой… рестлер!

– Спортсмен, навроде боксера, – пояснил услужливо Сквирский, – боец без правил, типа того…

– Ты еще мне, давай, расскажи, – оскорбился Пафонов, – я сам боец без правил!

Сквирский подумал с насмешкой: «Ну, тот-то поздоровее будет раза в два-три, а то и четыре!», но закивал соглашающееся.

– И чего они тут все так долго? – заворчал Пафонов. – Сговорились что ли? В один день прибыли и торчат, а?

– Не знаю, – озадачился Сквирский.

– Опиши-ка их, – предложил Пафонов, налил еще кофе, уже остывшего, и откусил большой кусок от бутерброда с икрой.

– Приятного аппетита! – пожелал Сквирский и начал рассказ.

Из показаний Сквирского, и исходя из документов на проживающих, картина по-поводу жильцов элитного крыла на пятом этаже складывалась следующим образом.

По левую сторону коридора данного сектора находились два номера: 501-бис и 502-бис. Номер 501-бис располагался возле стеклянных раздвижных дверей, отделяющих холл от жилого сектора. Номер 502-бис – дальше. Напротив 502-бис, справа по коридору, находился номер 503-бис. Между этими двумя номерами в торце коридора – небольшой холл с креслами, цветником и журнальным столиком, стеклянной стеной, открывающий вид на город. За 503-бис по правой стороне коридора впритык к прозрачным раздвижным дверям располагался номер 504-бис.

До пятнадцатого января в трех номерах из четырех имевшихся никто не проживал. Лишь в 504-бис останавливалась балерина, участвовавшая в гала-концерте по поводу открытия гостиницы. Уехала одиннадцатого января.

Постояльцы левого крыла пятого этажа въехали пятнадцатого января утром и проживали до настоящего момента. В 501-бис остановился борец-рестлер Лыков Артур Александрович. Капитан Юрий Пафонов обратил внимание, что в карточке учета, заполняемой при вселении, Лыков в графе «профессия» записался как «воин-рестлингист». Воину Лыкову – тридцать пять лет. Уроженец сибирского города Нижнеудинска, а сейчас прибыл из Соединенных Штатов Америки, где находился последние семь лет. В Штатах воин Лыков сражался на рестлинг-рингах в составе профессиональной команды бойцов под устрашающим названием «Волкодавы вселенной».