Мария Макеева - Безопасный человек. Странная история обычного города

В тот момент, когда вся троица поравнялась со мной, Митька, подняв понурую голову, вперился в меня взглядом. Я подумал, тот увидел меня и сделал шаг на встречу. Его взгляд был такой отчаянно умоляющий, что я крикнул: «Эй, отпустите его!». Но тут же замер, испугавшись этого взгляда. Когда он, не отрывая своих глаз, еле слышно, одними губами прошептал: «Помоги мне!» я внезапно для себя встал как вкопанный, словно его шёпот остановил меня.

Меж тем, старшеклассники, поволокли его на пустырь за школой, невзирая на то, что я находился рядом и всё видел. Похоже, им было абсолютно всё равно на свидетеля своих деяний.

И снова я был обуян страхом, что исчезаю. Всё повторялось. Только Митька ещё оглядывался и что-то продолжал шептать. Но я не сделал и полшага, чтобы чем-то помешать тому, что случилось после.

Почему те старшеклассники обратили внимание на парня, который слыл, наверное, самым безобидным в школе? Бывало, конечно, того задирали сверстники и даже ребята постарше, но старшеклассники, на моей памяти, никогда его не трогали. Среди них считалось не особо крутым избивать малолетних. Могли, конечно, подтолкнуть какого-нибудь зазевавшегося пацанёнка в коридоре, но вряд ли это могло привести к драке.

Я оставался на месте, пока те не скрылись за школой. Я понимаю и осознаю сейчас, что мог тогда помешать. Но я остался, обуянный знакомым страхом. Сквозь глухие звуки собственного сердца, я вновь стал призрачным для всего мира и как обычно, трусливо побежал к остановке. Мне в тот момент, даже в голову не пришло, что всё может обернуться чем-то дурным. Но я мог хотя бы позвать на помощь. Но сбежал, поддавшись панике, что окончательно растворюсь или ни на что не смогу повлиять. В тот день я вступил на сторону зла. Не помог. Бросил парня в беде.

Тот пару месяцев пролежал в больнице. Оба старшеклассника были отправлены в колонию для несовершеннолетних. Те сами признавались, что почти не помнят, как всё происходило. Для них этот отрезок жизни стал таким же не понятным, как и для меня.

Один рассказал, что их нанял семиклассник, которому Митька задолжал выполнение домашних работ. Митька отказывался это делать и тот решил припугнуть его, с помощью парней постарше, которых нанял за коробку импортной жвачки. Старшеклассники не планировали никого избивать. Тем более до такого состояния.

Лишь второй рассказал позже, что вспомнил момент – мужчину, тучного, огромного даже, стоявшего возле школы, который пристально смотрел на них, абсолютно молча, жутко улыбаясь, в тот миг, когда Митька уже лежал без сознания.

Его семья, после того случая переехала в другой район. Уже позже, взяв вину на себя, я попытался всё исправить. И даже как-то постепенно сдружился с ним. Но меня всю жизнь снедает это чувство вины, что я мог сделать правильный выбор. Но выбрал совершенно другой. И до последнего момента с ним жил.

Но время вспять вернуть невозможно.

Я ездил к Митьке в больницу. Пытался выпросить у него прощения. Но тот не хотел ничего слушать, был просто рад мне, как младшему брату. Тот даже не понимал, что происходит. Когда я рассказал, что струсил в последний момент, когда Митька обратился ко мне за помощью, он ответил, что меня не заметил, но рядом находился силуэт какого-то человека, лица которого вспомнить не мог. И это был взрослый. Взрослый высокий мужчина неопределённого возраста, в чёрном облегающем фигуру костюме, высокой странной шляпе, словно из 19 века и со странной изогнутой тростью в руке. Именно ему Митька кричал и взывал о помощи. Не мне. Чем вверг меня в ещё большее недоумение – ведь он не кричал, а шептал. И никакого взрослого рядом, в тот вечер не было. Ни в шляпе, ни без шляпы. И я-то знаю точно, в тот момент там был только я, и я трусливо сбежал.

Я списал его видения на состояние шока. Митьку сильно избили и мозг, скорее всего, показал какие-то моменты не так, как те происходили на самом деле. В том состоянии, могло показаться, всё что угодно.

Да, я долгие годы так и думал, пока сам нежданно не встретил их, тех мужчину и женщину и не узнал, кто они такие. А после этой встречи, та блондинка на баннере приложила так, что моя кровь разлетелась на несколько метров.

Но тогда, до этого было ещё очень далеко. Я же пообещал Митьке, а больше – самому себе, что если так случится, и кто-то позовёт на помощь, то постараюсь не отступить. Хотя для этого мне нужно было разобраться, что со мной происходит и нужно было избавиться от гнетущего иррационального страха. Я должен был утвердиться в окружающем мире и в первую очередь, примириться с собой.

Я впервые решил прогулять уроки, чтобы проверить то, на что влиял. Разумеется, я не был настолько разумным, чтобы проверить всё каким-то иным способом, поэтому решил повторить то, что уже проделывал раньше.

В то утро я поехал в центр города, причиной этому был обычный детский страх, что родители узнают о моём прогуле. По пути я купил себе сто грамм любимых ирисок. Поедая конфеты и обходя дорогу к остановке, задними дворами, пытался скрыться от ненужных свидетелей, соседей или одноклассников, которые могли меня заметить.

Дойдя до таксофона, я позвонил в школу. Покашляв и пошмыгав в телефонную трубку, сообщил, что приболел и с разрешения матери остался на денёк дома, клятвенно заверяя, что завтра обязательно буду на уроках.

Учитывая, что за мной не водилось никаких проступков, на том конце провода секретарь директора школы сухо ответила – «конечно» и положила трубку. Думаю, та просто-напросто забыла обо мне в ту же самую секунду, как только сделала это.

При всём моём страхе, я совершенно не боялся проделать то, что задумал. Увы, нормальный человеческий страх взрослых, был мне ещё мне не знаком. Я испытывал какое-то животное глубинное чувство опасения за то, что со мной происходило, и чему я никак не мог найти объяснения. Позднее я прочёл множество книг, пытаясь это изучить. Но тогда, восьмилетним парнем я был прав лишь в одном, что боялся кого-то тёмного внутри себя.

Я добрался до проспекта Мира быстрее, чем ожидал. Торопливо пересёк тротуар от остановки к обочине, и не задумываясь, вступил на проезжую часть.

Ни на секунду, не останавливаясь, громко урча, мимо промчалась «Волга». Кольнула здравая мысль, что возможно меня могли сразу не увидеть и через минуту размазать под колёсами потока машин. Другого бы человека эта мысль остановила. Только не меня. Меня лишь подстегнула.

Мои ноги в синих кедах вступили на ровный укатанный асфальт шоссе. Я огляделся и двинулся вперёд, гордо подняв голову, ступая ровно, как канатоходец, не пытаясь вильнуть в сторону.

Лишь на миг я подумал, что сейчас всё же раздастся крик о том, что ребёнок вышел прямо под машины. Но всюду стояла тишина. Нет, обычный шум города и гвалт птиц оставался, но внезапно затихли все остальные звуки, которые составляли гул проезжей части.