Мария Макеева - Безопасный человек. Странная история обычного города

Я попытался внезапно вспотевшей ладонью пригладить свои вечно торчащие волосы и даже расправил примятую рубашку. Тогда было принято заправлять рубаху в брюки. Но я никогда этого не делал и носил всегда навыпуск. В принципе это выглядело не очень стильно, как сейчас выражаются. Скорее даже неряшливо. Я совершенно не заморачивался насчёт своего вида и только в тот момент внезапно понял, насколько нелепо выглядел.

Разумеется, вряд ли новенькая ждала, что к ней ломанётся какой-то придурок, та просто вошла в класс и села на свободное место во втором ряду. Абсолютно невозмутимо. Эта спокойствие добавляло ей загадочности.

Поначалу пара одноклассниц – прежних признанных красавиц с опаской и явным осуждением взирали на вошедшую. Я тоже её рассматривал, не скрывая своего интереса, отметив для себя, что её отстранённость, добавляла ей красоты. Она явно была чужой здесь. Но именно это меня и влюбило в новенькую окончательно. Она тоже выделялась среди остальных. Манера говорить, поправлять волосы и даже двигаться – всё выдавало в ней «чужачку». Тем делало для меня ещё более привлекательной. Я еле дождался конца урока, решив подойти к той сразу, как только прозвенит звонок, и, окинув взором остальных одноклассников, заметил, что, похоже, не я один решил проделать это с первым же звонком на перемену.

В классе я сидел за самой последней партой в первом ряду. Раньше это место мы называли «камчатка», по аналогии с удалённостью географического полуострова. Обычно туда перебирались самые отстающие ученики. Я же, скрываясь за спинами одноклассников, мог еще, и заниматься своими делами, например – читать книги. Уроки я усваивал хорошо, поэтому мне было достаточно прочитать параграф, чтобы ответить на любой вопрос учителя без лишних проблем. А так как меня спрашивали очень редко, я мог спокойно отсидеть все уроки, читая Марка Твена или как позднее, Стивена Кинга.

Когда урок закончился, помню, я встал, размялся и, приведя себя в относительный порядок, учитывая общую нестабильность моего существования, ломанулся через весь класс, пытаясь обогнать возможных конкурентов, к Кире. Да, новенькую звали Кира Баталова. Среди одноклассниц – её имя тоже было необычным, как и она сама.

Похоже, я не упустил свой момент. Правда, не мог придумать ничего лучше, чем протянуть ей свою пятерню для рукопожатия. Она, посмотрев вначале на мою руку, затем на меня, подала свою. Её ладонь была тёплой и очень мягкой. Необычное ощущение. Я никогда не здоровался с девчонками за руку, не знаю, что в тот миг на меня нашло. Сильно смутился, когда та ответно пожала мою ладонь.

Диалог тогда завязался довольно простой. Но всё-таки он состоялся. Она меня увидела и мало того, посмотрела прямо в мои глаза. В тот момент я испытал катарсис. Моя подозрения не оправдались. Значит, пока не было никакого конфликта или опасности, я был в обозрении.

– Эй, привет. Ты откуда к нам?

Она, совсем не смущаясь, даже как-то расслабленно для новичка, находящегося на чужой территории, ответила:

– Привет. – Она осмотрела меня, не отведя взгляда. – Из Ленинграда. Родители переехали. – С сожалением усмехнулась. Это у неё получилось как-то по-взрослому. Так иногда усмехалась мама, когда обсуждала проблемы на работе. – Ну, а мне куда деваться? И я за ними. – В глазах мигнула эта взрослая горечь и исчезла. Она вновь невозмутимо взирала на меня. Не знаю, любой другой бы на её месте наверняка волновался в новом окружении. Тем более, когда мои одноклассницы бросали в её сторону многозначительные взгляды. Но ей было словно плевать на всё. Словно она руководила всем окружающим миром. Это было необычно. Девочки её возраста себя так не вели. В этом взгляде был виден опыт прожитых лет, чего быть не могло. Я сразу её зауважал. Новенькая держалась очень достойно. Сейчас бы сказал, что в ней была харизма. Она притягивала к себе большинство людей, являясь прирождённым лидером.

Зависла пауза. Я уже хотел было развернуться и трусливо бежать, так как растратил весь свой запас смелости общения с девочками, как вдруг она моргнула и спокойно произнесла:

– Меня зовут Кира Баталова, приятно познакомиться.

Я не успел сказать ей в ответ ничего многозначительного и остроумного. Позже, я прокручивал эту встречу у себя в голове и, конечно, для себя самого придумывал разные эффектные короткие фразы, которые тут же сводили её с ума, и та была готова кинуться в мои объятия.

Помню, я лишь буркнул ей, внезапно теряя всякую самоуверенность:

– Селен Корионов. – Произнёс своё имя, не зная, куда провалиться от стыда. Родителей я очень любил. Те были скорее моими друзьями, нежели обычными взрослыми. Но их шутку с именем до этого времени, ещё долго не мог оценить.

– Селен? – Она сощурила глаза и мне показалось, напряглась. Но лишь на секунду. Похоже, не я сам, а моё странное имя всё-таки выбили из колеи. Помню, в тот миг поблагодарил за него всех богов и лично Менделеева.

– Это что-то химическое, по-моему?

– Да, – Всё ещё испытывая стыд, пробормотал я. – Химический элемент периодической системы Менделеева. Мои родители хорошие химики, но шутники, как видишь, не очень.

Я рассчитывал, что разговор продолжится, но, похоже, действительно весь мой запас заметности на тот день был истрачен. Она резко отвернулась и сев на своё место, начала листать учебник алгебры. Поначалу я не мог понять, почему Кира так быстро потеряла ко мне интерес, а затем догадался.

Возле учительского стола пара моих одноклассников затеяла перепалку. Рядом со мной назревал конфликт, и я автоматически перешёл в другое состояние, которое уже не мог изменить. К тому времени я разобрался в причине, но ничего не мог поделать с тем, КАК это работало.

Стоило мне только подойти чуть ближе, как оба одноклассника перестали цепляться друг к другу, и как ни в чём не, бывало, разошлись по своим местам. Разумеется, в тот момент вообще все в радиусе двадцати метров потеряли ко мне интерес, в том числе и Кира.

И вроде я уже почти привык к своему «прозрачному» существованию, к взглядам, которые смотрели сквозь меня, к людям, которые готовы были расквасить друг другу носы, но внезапно впадающим в полную прострацию, но всё равно холодок ещё бежал по спине, когда я пытался понять замысел этой загадки.

Под моим «влиянием» все всегда заканчивалось спокойно и как-то неторопливо. Как будто никакой грызни до этого не было и в помине. Я предполагал, что творилось в их разуме, но не мог представить, что именно те видят перед собой в этот момент. Кого именно они обходят стороной? Кто вставал на их пути? Кто заставлял расходиться в разные стороны?

Я завёл дневник, куда записывал все случаи, которые мне удалось таким образом разрешить. К седьмому классу, не считая случая с Митькой, их набралось не меньше трёх десятков. Так что, как вы поняли, я выработал привычку и уже больше не сбегал с места происшествия.