Максим Разумков - Пират. Океанский странник

С момента ареста Перепрышкина все пошло прекрасно. Девушка, казалось, постепенно забывала о своем друге. Герман торжествовал. Однажды он не смог устоять и снова обратился за помощью к старшине Кривошонку. Герман не питал слабости к предметам русской иконописи, но прекрасно в них разбирался, поскольку питал слабость к долларам. В деревенском доме, где проживала одна из его учениц, он увидел поразительную по ценности икону 17 века. Вариант покупки семейной реликвии он отмел сразу. Здесь был не тот случай. Личное участие в краже ему претило, но Зарицкий не мог остаться равнодушным, что вот так просто в деревенском доме висит вещь, стоившая огромных денег. Встреченный им на городском рынке старшина, которому он обмолвился об этом, удивительно легко предложил свои услуги. Впрочем, опять далеко не безвозмездные. Через неделю Зарицкий получил то, что хотел, с помощью старого как мир способа. С этого момента Кривошонок принялся периодически приносить хореографу «доски», как именовались иконы в определенных кругах, и Герман предусмотрительно покупал их у старшины, даже если те не представляли особой ценности. Кое-что, впрочем, удавалось сбывать иностранцам в Горицах, где в период навигации на пристани швартуются круизные речные пароходы «Интуриста». И в последний перед отъездом в Ленинград день старшина Кривошонок как раз навещал хореографа, принеся в сумке очередную партию «товара»…

Она быстро шла по ночной улице. В душе ее клокотала ярость. Ей хотелось сейчас же, среди ночи немедленно идти выручать своего Леню. Ведь его оклеветали два этих негодяя. Он не виноват ни в чем! Алине казалось, что теперь все изменится, она непременно спасет его, вызволит из беды. Не может же у нас, в Советском Союзе, сидеть в тюрьме невиновный человек! Это ошибка! Но постепенно холодный рассудок подсказал, что даже если представить невозможное и доказать уже недоказуемое, куда деть убийство и приговор в десять лет? Этот факт не изменит уже ничто. Девушка постепенно замедляла свой поначалу решительный шаг. Теперь она не разбирала дороги и просто тупо брела по безлюдным городским улицам, преследуемая завыванием сторожевых собак. «Почему он не написал мне ни строчки?! Почему он молчит?» Мысли Алины неизбежно вернулись к вопросу о том, как теперь быть ей самой. К родителям она не пойдет, а видеть Зарицкого после того, что она узнала этой ночью, Алина считала кощунством и предательством. И даже мечта о сцене не заставит ее пойти на такое предательство. Но от самой мечты девушка решила не отступать ни на шаг. Это именно то, чему она посвятит теперь все силы.

Утро застало ее на автобусной станции. Маленький серый домик был на ночь заперт. Алина положила на землю чемодан и так, прислонившись к стене, просидела до открытия. «Я все равно своего добьюсь!» – твердила она. У нее имелись какие-то «копейки», а о том, как будет существовать в незнакомом городе, она не думала. К первому автобусу начал собираться народ. Это были в основном приезжие, увозившие детей после летних каникул. Алина приобрела билет. Сегодня она сделает первый шаг во взрослой самостоятельной жизни. Она вспомнила историю танцора, который вот также, в таком же возрасте, ехал в теплушке без денег в Ленинград. И поступил в Вагановское! Правда, звездой первой величины ему все равно стать не довелось. Уже подошел автобус, – обветшалый, смердящий выхлопами ЛАЗ, – когда девушка увидела в толпе пассажиров отца. Казалось, он был вне себя от ярости. «Он ни за что меня не отпустит!» – в страхе подумала Алина. Первой ее мыслью было спрятаться, но спрятаться на маленьком пяточке оказалось негде. Тогда она решила, что нападение – лучшая форма защиты, и сама шагнула ему навстречу, готовая стоять на своем до конца. Девушка уже открыла рот, чтобы бросить родителю вызов, но его поведение и слова заставили ее промолчать.

– Ты могла бы хоть попрощаться по-человечески, – хмуро произнес отец и протянул ей три пятидесятирублевых купюры. – Вот, возьми. Это все, что у меня было на книжке. Я скажу матери, что не нашел тебя, что ты уже уехала.

– Я сразу же напишу вам, – растроганно сказала Алина, подумав: «Это хороший знак! Мне повезет!»

Днем рейсовый автобус прибыл на автобусный вокзал Вологды. Железнодорожная станция находилась на той же площади, и Алина быстро сумела достать «плацкартный» на один из транзитных поездов, следующих в Ленинград. Рано утром она сошла на перрон Московского вокзала. «Боже мой, как много людей! И все они куда-то идут. И всем им есть куда идти». Девушка нерешительно огляделась по сторонам и увидела женщину, торговавшую выпечкой.

– Простите, могу я узнать, где здесь можно найти жилье в гостинице или…

Продавщица опытным взглядом мгновенно оценила простенько одетую провинциалку:

– Могу посоветовать гостиницу «Европейская», это недалеко, на углу Невского и улицы Бродского. Или «Асторию». Она тоже рядом.

– Спасибо. Угол Невского и улицы Бродского, – запоминая, повторила Алина. Она уже собралась идти, но женщина остановила ее и усмехнулась:

– Подожди. Вот там за углом возле касс стоят старушки. Они сдают комнаты приезжим. Думаю, тебе надо обратиться к ним.

Девушка договорилась с одной из сдававших жилье пожилых женщин, представившейся Ольгой Ивановной. Они сели в трамвай и отправились в конец Лиговского проспекта.

– Вот твоя комната. – Ольга Ивановна показала маленькую комнатушку в огромной коммунальной квартире. Из мебели в комнате присутствовала лишь раскладушка, но Алину и это устраивало. В конце концов, она же здесь ненадолго, через неделю ей дадут место в общежитии училища! Весь остаток дня и всю ночь девушка представляла, что скажет в Вагановском, что ей ответят, как к ней отнесутся: «Я хотела бы учиться у вас. – Конечно, пройдите в кабинет №.., напишите заявление и оставьте документы» Или: «Мы можем посмотреть вас прямо сейчас. О, вы несомненный талант! Вот адрес общежития, мы предупредим коменданта, чтобы он приготовил для вас место» Когда рано утром Алина приехала на улицу Зодчего Росси 2 и рассказала кто она и откуда, ей вежливо объяснили, что она обратилась не по адресу: «Мы не стажируем дилетантов»

«Ну, вот и все», – девушка почувствовала комок безысходности в горле. Она стояла в вестибюле этого прекрасного здания, расположенного на одной из красивейших улиц Европы, – стояла всего в шаге от своей мечты. Но дверь перед ней была закрыта.

Мимо прошла группа красиво одетых девушек – ее ровесниц. Прямая гордая осанка, чуть вывернутая стопа, шаг – полет: «Они настоящие, а я…» – Алина чуть не расплакалась от досады. Девушки весело переговаривались и до нее долетали обрывки фраз: «В этом адажио он мне все ноги отдавил. – Да, а Дутов еще собирается дать ему сольную партию в Эрмитаже. Ему же место только в шаркающем кордебалете!» Алина вдруг напряглась: «Дутов… Дутов…», – она вспомнила, что слышала эту фамилию от Зарицкого. Девушка подошла к вахтеру: