Татьяна Латукова - Ведьма в лесу. Ведьма 1.0

Кирилл позвонил после обеда и сказал, что заедет за мной вечером. Я остаток дня придумывала в уме сложные конструкции диалогов, позволяющих нам обоим разобраться в ситуации, но так, чтобы ни в коем случае не задавать прямые и непростые вопросы. Вся эта мыслительная деятельность свелась к тому, что едва я плюхнулась в машину, мой рот раскрылся сам по себе с вопросом:

– Ты женат?

В карих глазах блеснула лукавая улыбка, и в тон мне Кирилл ответил:

– Был. А ты замужем?

– Нет.

И тема оказалась закрыта за очевидным отсутствием сколь-либо интересного содержания. Добравшись домой, мы устроили себе роскошный ужин. Потом, развалившись на кровати, решали, какое кино посмотреть на сон грядущий. Под мерцание экрана мне уже стало казаться, что впереди сплошная счастливая жизнь.

И тут зазвонил телефон. (Кто говорит? Слон??)

– Здравствуйте, Маргарита Евгеньевна. Это из оперативного отдела ОВД «Хрипаново» вас беспокоят. Мы бы хотели побеседовать с вами об обстоятельствах отравления Олеси Блюнтер. Приезжайте завтра, к 11 часам.

Здорово. Моей работодательнице предстоит отличный сеанс психотерапии за мой счет. Думаю, она самое малое дня три будет беспрепятственно поносить меня как самое ленивое, безответственное и тупое существо на свете. Через минуту зазвонил телефон у Кирилла. Оперативный отдел хотел видеть и его тоже.

Обшарпанное здание ОВД состояло из двух половинок, словно прислоненных друг к другу, и за счет этого держащихся вместе. Дореволюционная часть – кусок доходного дома – дополнялась послевоенной сталинской пристройкой с наполовину отвалившимися барельефами-венками и рассыпавшимися столбиками балконов. Я сразу поняла, что это здание-монстр, пожиратель душ и судеб. Хочешь – не хочешь, придется проследовать прямо в его пасть – высокую подворотню между частями здания.

В нужном нам кабинете, выкрашенном в грязно-желтый цвет, оказалось сразу три мента. Огромный хмурый верзила и худой парень-ботаник в очках дружно указали нам на третьего, представившегося как Бирман.

У Бирмана оказалась внешность этакого истинного арийца с высоким лбом, прямым носом и темно-серыми глазами, пугающими внутренней безжалостностью. Не люблю я такие взгляды: слишком прямые, слишком откровенно неприязненные, слишком бескомпромиссные.

Бирман не возражал против нашего общего с Кириллом разговора и протянул руку для рукопожатия сначала ему. Потом повернулся ко мне, я коснулась его широкой ладони и провалилась в кошмар.

Я видела, как он бежит через осенний лес, бежит отчаянно, сбивая с веток желтые листья и капли недавно прошедшего дождя. Он боится не успеть. И очертя голову выбегает на красивую поляну, в центре которой навалены ящики, контейнеры, бочки. Он бросается вперед, к чему-то важному за этой кучей хлама, и пули встречают его на полдороге. Маленькие стальные осы впиваются в тело, смертельно жаля и убивая. Убийца выдает себя этими выстрелами и через мгновение с ним тоже покончено. Но изменить уже ничего нельзя, и рослые люди в камуфляже снимают каски…

– Эй, Маргарита Евгеньевна, с вами все в порядке?

Сколько раз я слышала эту фразу от людей. Нет, со мной не все в порядке. Потому что только что я видела смерть человека, которого все еще держу за руку. Серые глаза Бирмана сверлят меня, а я тщетно пытаюсь найти слова.

– Да, все хорошо.

Я внимательно рассматривала Бирмана, пытаясь (как и обычно, без особого успеха) понять, почему здесь и сейчас меня накрыло этаким вот мраком. Как я ни старалась, никаких других видений не возникало. Только сам Бирман, кажется, несколько недоумевал насчет моего откровенного изучения его внешности. Я заставила себя оторваться от лица потенциального героя неизвестного сражения и вникнуть в то, о чем уже, кажется, давно вещал Кирилл.

А Кирилл рассказывал о том, как мы нашли отравившуюся Осинку. В его изложении получалось, что в тот день мы и не в первый раз встретились, и не собирались проводить время вместе, он подвозил меня по пути, когда раздался тревожный звонок. Он, как истинный джентльмен, разумеется, вызвался помочь, потому что от меня, конечно, не было бы никакой пользы в такой ситуации. Я, как существо слабое, до сих пор нахожусь в состоянии стресса и не готова обсуждать такие ужасы. Он боялся, что я прямо там упаду в обморок, так меня потрясло случившееся.

Кирилл, обычно склонный скорее действовать, чем говорить, превратился в другого человека. Нанизывая многорядные бусы слов, он незаметно менял смысл происходившего на прямо противоположный, маскируя за подробностями суть и размывая общую картину. Речь его – плавная, быстрая, логичная – все кружила и кружила вокруг бессознательной Осинки, и даже я уже запуталась в сплетенной паутине. Интересно, если его не остановить, он долго может так говорить?

Похоже, такая же мысль пришла в голову и Бирману. Оперативник прервал Кирилла на полуслове и переключил свое внимание на меня:

– Маргарита Евгеньевна, вы в приемном покое заявили, что это попытка самоубийства. Почему?

Разумеется, он все знает. Сейчас выставит Кирилла идиотом, а меня – дамочкой, сваливающей на первых попавшихся мужчин свои неприятности. Не зря же так ехидно посматривает.

– Потому что я была в этом уверена.

– Из каких соображений?

– Осинка, то есть Олеся Блюнтер, уже пыталась покончить с собой.

– Откуда вы это знаете?

– У нее привычка сразу после попытки самоубийства звонить мне, чтобы я примчалась и спасла ее.

– Что вы имеете в виду, говоря о привычке?

– Так было два раза до этого отравления. Я решила, что это та же схема.

– В предыдущий раз тоже были отравления?

– Нет. В первый раз она пыталась повеситься. И ждала, пока я начну открывать дверь, чтобы спрыгнуть с табуретки. Во второй сначала перерезала вены, потом позвонила мне.

– В обоих случаях вы оказывали ей первую помощь и вызывали подмогу?

– Да.

– Вы думаете, что справились бы и на этот раз?

– Вероятно.

– Так почему попросили Кирилла Викторовича о помощи?

– Потому что он справился с этим куда лучше меня.

Кирилл казался абсолютно невозмутимым. У меня появилось ощущение, словно все это он и так прекрасно знал, хотя странности Осинки мы с ним не обсуждали. Хорошая мина в неизвестной игре. Достойно восхищения.

– Зачем Вы взяли с собой бутылку с вином?

– Я решила, что Осинка отравилась, и подумала, что медикам понадобится знать, чем именно. В сериалах все время показывают, что доктора роются в квартирах пациента в поисках отравы или инфекции.

– Почему именно вино?

– Потому что она пила его прямо перед этим.

– Откуда вы это узнали?

– У нее было свидание с мужчиной. Обычно на свиданиях что-нибудь да пьют.